От размышлений Марка отвлекло изменение, произошедшее с его оппонентом по игре в гляделки. Небольшое расстояние, разделявшее до этого самого момента два луча света, исчезло вовсе, и теперь два луча, которые были направлены в противоположные стороны друг от друга, слились в один. Теперь вместо двух огромных глаз, Марк наблюдал за горизонтальной, слегка наклоненной полоской света, которая напоминала ему восход солнца на Земле (чуть меньше на Алуданме), только вместо привычного земного неба была лишь тьма, не идущая ни в какое сравнение с полярной арктической ночью или обратной стороной планеты Ретикул.
— Я бы все отдал, чтобы вырваться отсюда и еще хотя бы раз увидеть восход, — слегка меланхолично сказал Марк.
Удивительно, но сразу же после того, как эта мысль пришла Марку в голову, все вокруг начало постепенно меняться. Хоть Марк не мог в полной мере видеть происходящие вокруг изменения, он мог их чувствовать. Марк ощущал чье-то присутствие рядом, словно кто-то пришел за кулисы и готовился отодвинуть в сторону непроницаемый занавес. Свет, который Марк первоначально принял за глаза, в последствии трансформировавшееся в Око Пустоты, а потом за восход солнца на своей родной планете, начинал вести себя неестественно и очень странно. Капсула подлетела к области пространства, где были видны непонятные, неподвижные оттиски, которые были буквально впечатаны в материю не только этого места, но и всего мироздания с самого момента сотворения. Они были похожи на пробные мазки кисти по холсту, сделанные начинающим художником. На первый взгляд, все это выглядело очень хаотично и бессистемно, но присмотревшись, Марк увидел некий шлейф, который тонкой, едва уловимой нитью вел капсулу и Марка за собой. Этот след вел прямиком к месту, которое Марк решил называть Око — единственному видимому объекту в этом странном и ни на что непохожем месте.
Постепенно хаотично расположенные сгустки энергии начинали распрямляться и образовывались в некое подобие спирали, которая закручивалась вокруг свое оси, напоминая молекулу человеческой ДНК. Темно-зеленый свет, источаемый Оком, переменился на мягкий розоватый. Марк удивился такой неожиданной перемене. Неудивительно, ведь не было абсолютно никаких предпосылок для этого. Наверно, Марк и дальше продолжал бы размышлять в подобном ключе, пока не увидел его источник.
Впереди замаячил силуэт медленно приближавшейся планеты. Размером она была чуть больше Земли, на глазок где-то в полтора раза. Казалось, до нее можно было дотянуться рукой и схватить, но в тоже самое время, она оставалась неизмеримо далекой и одинокой среди абсолютной пустоты вокруг. Она больше походила на перезревший персик на одном из рынков небольшого курортного городка черноморского побережья в середине лета, чем на планету. По мере приближения к этому странному объекту обнаружилась еще одна особенность. Несмотря на отсутствие по соседству других небесных тел, планета не была закована в многокилометровые толщи льда, а источила мягкий, приятный глазу розоватый свет, который переливался вкраплениями зеленоватого оттенка, будто он (свет) отражался от гладкой поверхности, как это происходит на Земле во время полярной ночи, когда в небе видны завихрения всех цветов видимого человеческим глазом спектра.
С каждой пядью пространства этих завихрений было все больше. Они становились все длиннее, объемнее и масштабнее, и были похожи на кожуру от мандаринов или апельсинов. Лишенная своего защитного покрова, одинокая планета сиротливо ежилась от окружающего ее со всех сторон совсем не дружелюбного холода. Только розоватый огонек с неизвестно по какой причине незамерзшей поверхности служил неким указателем к безопасному месту, маяком угасающей надежды и веры в спасение.
Марк подлетал все ближе и ближе. Его глаза, которые любезно подлечил Тэп на транспортировочном модуле, начинали улавливать отдельные детали с поверхности сиротливой планеты: густые перистые облака слегка бронзоватого оттенка, небольшие клочки суши, которые чем-то отдаленно напоминали выжженные степи, ненадолго выглядывавшие из-за плотной завесы облаков, скрывающих их от взглядов чересчур любопытных и посторонних глаз, темно-бурые скалы, разбавлявшие монотонный и однотипный пейзаж. Однако в тот момент Марку было абсолютно наплевать на все эти мелкие детали. Он просто был неимоверно рад лишь тому факту, что у него появился мизерный, но хотя бы шанс вновь ощутить под своими ногами твердую почву.
Однако по мере приближения к поверхности выжженной, но в тоже время такой спасительной планеты, радость Марка сменилась волнением, потом тревогой, а потом и полноценным страхом.
— Твою ж мать! — внезапно воскликнул Марк. — Я же никак не смогу приземлиться, капсула неуправляема, если только…
Марк начал хаотично прощупывать стенки и окружавшее его пространство капсулы в попытке найти какую-нибудь кнопку, рычаг, хотя бы что-нибудь, что не позволит ему расшибиться в лепешку, когда он как нож сквозь масло пройдет через атмосферу планеты, которая может стать его последним пристанищем, и со всего маху столкнется с поверхностью. Ах и увы, все попытки Марка найти ту единственную спасительную соломинку оказались тщетны. От осознания, что он не в силах повлиять на ситуацию, Марк смирился и в ожидании собственной смерти прокручивал у себя в голове все значимые моменты своей короткой, но такой разной и переменчивой жизни. В начале Марка отвлекала от его занятия внезапно появившаяся мысль — последняя крупица надежды на спасение, которая звучала вполне логично и вполне правдоподобно.
Вода… Конечно, она может состоять из других элементов и отличаться от той, которую Марк привык видеть и которой привык пользоваться на Земле, однако именно она может спасти его от неминуемой гибели.
— Если я припаркуюсь не на суше, а в воде, в таком случае у меня есть шанс на спасение, — начал раскручивать данный сценарий Марк. — Если она будет в жидком состоянии — это идеальный вариант, в виде снега тоже подойдет, хотя бы смягчит мое приземление…
Чем дальше Марк уходил в своих размышлениях, тем реальнее ему виделся такой исход, который так внезапно возник у него в голове. Однако все его догадки и предположения основывались на одном единственном слове — “если”.
— Слишком много если, — сказал Марк, размышляя вслух. — Слишком много вещей, которые не зависят от меня. Даже если все сойдется как нужно, все будет зависеть от везения, а с этим у меня все не очень хорошо. Даже если все сложится не по самому лучшему для меня сценарию, в этом тоже есть свои плюсы. Я хотя бы умру сразу и не буду мучиться от голода, жажды и собственной беспомощности.
За всеми этими размышлениями Марк не заметил, как его капсула практически долетела до планеты.
— Вот сейчас все и решится, — сказал Марк и приготовился встретить свою судьбу.
А приготовиться было к чему. На подлете Марк внимательнее окинул взглядом бронзоватые облака. Они не двигались от слова совсем и больше напоминали застывшие недолепленные фигурки из глины на гончарном станке. Когда Марк это понял, он уже на полном ходу несся прямиком в застывшее медное изваяние.
В следующее мгновение последовал удар страшной силы. Марку показалось, что он слышит звон, похожий на церковный колокол. После столкновения капсулу вместе с Марком нещадно завертело в разные стороны. Ремни, которыми он был пристегнут, выдержали возникшую во время столкновения перегрузку, а также его собственный вес и не позволили кататься кубарем по капсуле. Несмотря на это, хоть вестибулярный аппарат Марка и справлялся с внезапно поставленной перед ним задачей, сам он чувствовал себя нечто средним между готовящимся на специальном тренажере к своему первому полету в космос астронавтом, и маленьким беспомощным хомячком, изо всех сил перебирающим лапками в попытке развить максимально возможную скорость в своем колесе.
Неожиданно тряска закончилась также внезапно, как и началась. Марк открыл глаза и взглянул в иллюминатор вниз. Медные облака остались позади. Внизу раскинулась бескрайняя выжженная степь с редкими вкраплениями выступающих из-под земли гор. Ни малейшего намека не то что на какой-нибудь водоем, а на воду в целом.
