борьба в тени королевского престола стягивали дворянство королевства сплошной паутиной лжи и обмана. Там нет прав на ошибку, любая неудача несет за собой позор и гибель.
Поэтому, наблюдая за приглашенными гостями, тристанский барон уже раздумывал, кому из них можно довериться, а на чьи слова полагаться не приходиться. Большая часть из присутствующих имела дела и с другими феодалами королевства и даже с самим королем, и половина из них, не раздумывая, продаст барона за первую же подходящую сумму, если не иметь нужных рычагов давления.
Переговоры продолжались. Представителям каждой из сторон на биржи и в торговые дома на нейтральных станциях шли новые указания для заключения контрактов и договоров. За это время Эдвард успел понять, что собирать всех вместе для переговоров оказалось ошибкой, поскольку уже не он один выступал связующим звеном. Чувствуя большие прибыли, представители крупных корпораций легко шли на соглашения и друг с другом. Промышленники из других анклавов всегда жадно смотрели на богатый внутренний рынок Рейнсвальда, куда им не было пути из-за жесткой протекционистской политики короля.
Неспокойное время требовало смелых решений. Тристанский барон уже начинал готовиться к тому, что могло последовать за ожидаемой смертью короля. Иинан Третий, сломленный болезнью, все меньше контролировал происходящее в Рейнсвальде. И чем быстрее слабела королевская власть, тем сильнее росли противоречия между дворянами. Каждый начинал тянуть одеяло на себя, и каждый хотел урвать кусок от слабеющей власти. Претенденты на престол уже объявили о своих претензиях, и складывавшиеся вокруг них партии готовились отстаивать свои интересы. Пока что только на политической арене, но старая поговорка гласила, что за столом переговоров слышен голос лишь того, кто может поддержать его силой. Эдвард готовился к неспокойному будущему и искал точку опоры в непостоянных ветрах рейнсвальдской политики.
— Однако каждый из нас знает те границы, которые не стоит пересекать. Или почти каждый. — Произнес он, когда речь зашла о партиях боевых отравляющих веществ. Соединения столь ядовитые и активные, что за секунды разлагали даже боевые доспехи, и не каждый решался связывать свое имя с подобным. — Господа, скажите, какой была бы ваша реакция, узнай вы, что среди присутствующих оказался тот, кто решил нашими жизнями обеспечить себе будущее? Ваше мнение, князь Алексард?
Эдвард отвернулся к одному из экранов, что стояли в зале отключенными, и сверился с часами своего коммуникатора.
— Я бы сказал в таком случае, что подобное поведение недопустимо. Здесь ведь собрались честные люди… — Князь развел руками, сохраняя ледяное спокойствие. — И мы рассчитываем на справедливое и равное отношение друг к другу. Вы это хотели услышать, барон?
— Действительно. Именно это я и желал услышать, князь. И думаю, все с вами согласятся, — Эдвард снова повернулся к присутствующим и улыбнулся. — Господа, Тристанский баронат тоже прибыл сюда не с пустыми руками. Мы готовы продемонстрировать вам ряд передовых разработок заводов феода, уже подготовленных для запуска в массовое производство и продажи. Просто рассказывать было бы не слишком интересно, поэтому, уважаемые господа, вы сможете увидеть эти машины в действии. Позвольте вам продемонстрировать…
Экраны в помещении включились одновременно, по первому же жесту барона. На каждый передавались изображения с камер беспилотников, находившихся над одним и тем же сектором. В спектре визоров камер легко проглядывались древние городские кварталы, по которым медленно двигались тяжелые грузовые машины. На их броне можно было даже разглядеть установленное вооружение и охрану.
— Представляю вашему взгляду кочевников, не так давно вторгшихся на территорию колоний бароната. Сегодня именно они выступят в качестве противника при демонстрации наших последних технологических достижений. Вы сможете увидеть своими глазами особенности применения новых средств и систем вооружения в полевых условиях. Если возникнут какие-то дополнительные вопросы, вы всегда сможете получить всю необходимую информацию от наших специалистов.
На экранах изображение сменилось, демонстрируя развернутые артиллерийские позиции, готовые к атаке танковые отряды, высадившиеся десантные группы, уже занимавшие позиции среди развалин. Кочевники, продолжавшие двигаться по своему маршруту, даже не подозревали о нависшей над ними опасности.
Гости, только рассевшись удобнее, чтобы наблюдать за представлением, и взявшие новые полные бокалы, внезапно услышали сигнал тревоги. Изображения на экранах сменились, демонстрируя данные, передаваемые с внешних обзорных камер крепости. У точки перехода, подавляя сопротивление дежурных корветов тристанской эскадры, появлялись все новые и новые корабли. Эскадренные фрегаты и тяжелые крейсера в полных боевых порядках направлялись прямо к крепостным стенам, уже наводя орудия и готовясь к бою.
— Как это понимать?! — Вскочил один из гостей. — Господин барон! Вы обещали нам полную безопасность, а вместо этого пропустили эскадру налетчиков? Кто это такие вообще?!
— Смею предполагать, что мои соперники, не желающие, чтобы наши переговоры прошли успешно, — спокойно пожал плечами тристанский баронат. — И нет ничего удивительного в их появлении. Ведь среди нас есть и те, кто только рад этому. Однако не стоит волноваться. Мы изначально готовились к такому развитию событий. Сейчас вы увидите, на что способны оборонительные системы этой древней цитадели.
Нас манит высота, но не ступени к ней; обратя взор на вершину, мы предпочитаем идти равниной.
Иоганн Вольфганг Гёте
Королевский дворец Рейнсвальда считался одной из самых хорошо укрепленных и защищенных крепостей страны, но одновременно с этим и красивейшей из всех известных построек. Его высокие тонкие башни с множеством террас и арочными мостами поднимались над многоярусными крепостными стенами, которые, несмотря на свою высоту и огневую мощь, являлись больше декорацией на фоне всего окружения. Они никак не защищали от обстрела центральную часть замка, многоступенчатой трапецией поднимавшейся над всеми укреплениями. Колоннады, открытые площадки, широкие портики и балконы покрывала каменная резьба, тонкая и подсвеченная голубым пламенем плазменных факелов, в которой проглядывались статуи и горгульи. Каждый сантиметр внешних стен королевского дворца покрывали резные барельефы, как запечатлевшие истории, связанные с героическим прошлым королевства, так и изящные, но бессмысленные узоры.
Первоначально возвышавшиеся в центральной части замка башни универсальной защиты в более поздние и мирные эпохи были перестроены, превратившись в огромные фигуры геральдических животных, облицованные белым камнем. Теперь они выглядели как крылатые львы, передними лапами державшие эфес меча, опущенного острием к земле. Эти символы королевской власти поднимались на полтора километра над всей столицей.
А над ними еще выше тянулись к бескрайним черным небесам стены и башни центрального донжона, тянувшиеся друг над другом уровень за уровнем. На самой его вершине ярко сияла километровая статуя архангела из голубого золота, державшего меч над головой. Символ бесконечной гордости и стремления Рейнсвальда, желания покорять все новые высоты и пространства, рваться ввысь, к
