Судья с усмешкой смотрел на нее. Элен не поняла смысла этой насмешки.
– Это ужасно, – проговорила девочка.
– Ну всё зависти от точки зрения. А вообще люди как люди, что с них возьмешь.
Элен посмотрела на судью, но тот уже глядел вперед. Пройдя мимо двух деревянных башенок, они вышли на центральную площадь городка. Перед ними возвышалось мощное трапециевидное довольно высокое здание из красного кирпича.
– Они называют это Цитаделью, – тихо сказал судья.
– Небольшой город, – автоматически перевела девочка, она произнесла это почти шепотом.
Окна как таковые в здание отсутствовали, в верхней части имелись только узкие вертикальные прорези. Плоскую крышу окружало ограждение из мощных кирпичных зубцов, из-за которых наверно было удобно стрелять из луков.
Внизу имелся центральный вход с трехступенчатым крыльцом и солидным внушительным металлическим козырьком.
От взгляда судьи не укрылся ряд телег, кибиток и сваленных в кучу каких-то мешков и сундуков, стоявших на западной стороне площади.
Элен замерла на миг, увидев на земле пылающую ауру пролитой крови. Об этой своей особенности она узнала не так давно, около года назад. Тогда папа пьяный заявился домой, пытался сделать ей салат на завтра и сильно порезал ладонь. Утром, проснувшись и придя на кухню, она увидела пылающие сгустки алого тумана на полу и столе. Конечно, она не поняла что это такое и побежала за папой. Тот долго отнекивался, но девочка не сдавалась и, в конце концов, Валентин Акари во всем признался, кроме одного, почему он, человек в общем-то непьющий, был вчера так решительно пьян.
Аура на земле горела ярко-алым цветом, это говорило о том, что кровопролитие случилось совсем недавно. Причем, и Элен не сомневалась в этом, кровь была человеческая. У нее была своя аура неповторимого глубокого красно-алого оттенка с чуть голубоватым свечением.
Элен очнулась от печального зрелища и поспешила за судьей.
Они поднялись по ступенькам и вошли в громадную комнату. На длинном П – образном столе стояло несколько горевших свечей и круглых стеклянных ламп, внутри которых пылали какие-то шарики. Вокруг стола расположились лавки и табуреты.
Подрагивающий свет бросал нервные тени на высокие стены, на которых висели головы зверей, щиты, мечи и гобелены с изображениями охотничьих сцен и битв.
За столом сидел лысый, широкоплечий мужчина. Перед ним лежали топор и сабля в ножнах.
Элен с содроганием увидела на топоре ту же обличающую ауру, что и во дворе.
Мастон Лург и идущая чуть сзади девочка приблизились к центральной части стола. Белокурый сопровождающий остался где-то возле входа.
– Привет, Хишен, – сказал Лург и без приглашения по-свойски сел на табурет.
– Привет и тебе, судейский, – неторопливо ответил мивар.
Они смотрели друг другу в глаза и словно какой-то безмолвный диалог происходил между ними.
– Моя племянница, Элен, – представил свою маленькую спутницу Мастон Лург.
Цепкий тяжелый взгляд главаря разбойников впился в девочку. Элен Акари стояла, опустив глаза. Она была напугана. Единожды посмотрев на ауру Хишена, она пришла в ужас и почувствовала слабость в коленках. Без всяких иносказаний, этот человек был чудовищем. Огромные, отвратительные, грязные жгуты пронзали его эфирное тело. В нем пульсировали омерзительные фонтаны совершенно дикой хищной жестокости, замешанной на властолюбии и похоти, и при этом с четкими оттенками жуткого равнодущного хладнокровия. Элен конечно не могла дать четкое словесное определение человека по виду его ауры, хотя она уже точно знала, что означают многие фигуры, цвета и оттенки, но ощущение, возникающее в душе девочки при виде той или иной ауры, всегда было довольно определенным. И она на сто процентов доверяла этому ощущению. От взгляда на ауру Хишена ей стало противно. Словно она увидела нечто гадкое, омерзительное, непристойное, зловонное и в тоже время удивительно сильное и могучее.
Мивар долго разглядывал ребенка, который так и не посмел поднять на него глаза.
– Племянница говоришь? – Произнес он наконец.
– Ну да. – Лург сделал паузу и добавил. – Двоюродная.
– Что ж, привет Элен, – сказал Хишен и даже улыбнулся.
Однако ребенок никак не отреагировал на его приветствие. Элен не могла найти в себе сил встретиться глазами с этим человеком и тем более поздороваться с ним.
Неловкую паузу прервал судья:
– Послушай, Хишен, мне надо бы переговорить с тобой о том о сем. Нельзя ли чтобы кто-нибудь присмотрел пока за моей племянницей. Накормил бы ее, напоил, проследил чтобы все с ней было в порядке. И чтобы не выпускал ее из поля зрения. Очень я о ней беспокоюсь.
Хишен молчал, вроде как обдумывая просьбу судьи.
– Кто-нибудь боле менее адекватный, – добавил Мастон Лург и дальше про себя: «Если ты знаешь такое слово, ублюдок».
Судья не любил мивара. Лысый разбойник очень раздражал его своей безграничной самоуверенностью и наглостью.
Но Хишен ничего больше не спросил и сказал, обращаясь к Манкруду:
– Пусть позовут Сойвина с его новой подружкой.
Белокурый гигант вышел.
– Бывший первый помощник командира гарнизона в Сейвории тебя устроит? – Поинтересовался Хишен.
– Пограничник? – Удивился Мастон Лург. – Однако, какие люди у тебя на службе.
– Лучшие.
– И как он у вас оказался?
– Осторожнее, судейский. У нас таких вопросов не любят.
– Понимаю, – примирительно проговорил Лург.
– Убил там кого-то, – буднично сказал Хишен.
– Ясно, – коротко ответил судья, желая прекратить этот разговор.
Мивар кажется понял, что при девочке судья не намерен вести более откровенную беседу, а потому тоже ничего не говорил, ожидая прихода молодого бриода.
В залу вошел Манкруд и коротко кивнул своему господину.
Через некоторое время входная дверь снова открылась и Элен, обернувшись на звук, увидела молодого, темноволосого человека. За ним в помещение вошла девушка в изящном, облегающим ее стройную фигуру костюме для верховой езды.
– Подойди сюда, – сделав жест рукой, позвал Хишен.
Сойвин и Тайвира приблизились. Молодой мужчина уже успел снять свои доспехи, поддоспешную куртку и вязанную шапочку, оставшись, в облегающих брюках, высоких сапогах и темном, длинном, приталенном камзол. Однако все его оружие, два кинжала и два меча по-прежнему были с ним. Выглядел он внушительно, но переливы его ауры вызвали у девочки облегчение, ничего похожего на ужасные жгуты и образования главаря разбойников она не увидела.
– Сойвин, у нас как видишь весьма высокие гости, – насмешливо сказал Хишен, – и вот тебе выпала честь на некоторое время составить компанию племяннице судьи. Ее зовут Элен. Элен это Сойвин, один из лучших моих людей. – И затем он обратился к Мастону Лургу: – Вы удовлетворены, инрэ?
Судья оглядел молодого бриода и ответил:
– Вполне.
Хишен посмотрел на Сойвина.
– Вопросы?
– Я не очень понял, что от меня требуется?
Мивар усмехнулся.
– Ничего сложного от тебя не требуется. Заберешь ребенка на час-два, отведешь в свой дом, напоишь, накормишь, уложишь спать, почитаешь сказку, в общем сделаешь все чтобы малая отдохнула. Кроме этого ты не будешь спускать с нее глаз. Ты должен вернуть ее любимому дядюшке в целости и сохранности. Думаю, твоя новая подружка окажет тебе посильную помощь. Еще вопросы?
Сойвин отрицательно покачал головой.
– Тогда ступай.
Они втроем вышли из Цитадели. Сойвин усмехнулся. Несколько часов назад он был совершенно один, а теперь вот справа от него симпатичная девушка, а слева ребенок. Прямо отец семейства.
Они пересекли площадь и дальше пошли по неровным улицам между бревенчатыми домами. Все трое молчали.
Впереди, возле ограды из двух параллельных земле брусьев стояла длинная лавка, на которой расположилась компания ребятишек, полдюжины мальчиков и пара девочек. Средний возраст компании был лет девять-десять. Все они с праздным интересом наблюдали за приближающейся троицей. Особенное внимание дети, конечно, уделили синеглазой девочке с короткой стрижкой и в странной одежде. Когда Сойвин и его спутницы приблизились, самый высокий и самый старший мальчик с длинными светлыми волосами, одетый в красивую темную тунику, расшитую серебром, насмешливо крикнул:
