– Может, – сказал Лиокс. В голосе его все еще слышалось сомнение. – Но надо подготовиться. Там все еще могут торчать оринкане, и вряд ли они будут такими милашками, когда с нами не будет джедаев. В смысле, пушек «Посудины» хватит, чтобы защититься, но не более того. А серьезное оружие мы в открытую покупать не можем, потому что это привлечет ненужное внимание властей. – На самом деле вряд ли кому-то было дело до того, что они могут вооружаться перед возвращением на амаксинскую станцию – но Аффи понимала, что представители закона никогда, ни при каких условиях не должны совать нос в «секретный» грузовой контейнер. – Еще нам понадобится ручное оружие.
– Ну, с этим попроще будет. Ручаюсь, где-то на Корусанте есть черный рынок оружия. – Сердце Аффи наполнилось ликованием; казалось, она прямо лучилась эйфорией. – Жеод, ты знаешь кое-каких… скажем так, интересных личностей? Кого-то, кто мог бы продать кое-что на сторону? Может, даже парочку термодетонаторов?
Многозначительный взгляд Жеода говорил все без слов.
Лиокс заулыбался:
– Ну ладно. Давайте зажжем.
* * *
История джедаев насчитывала тысячи лет, а потому практически любую ситуацию, в которой потенциально мог оказаться адепт Ордена, описывал какой-нибудь протокол или прецедент.
Но только не такую колоссальную ошибку.
Орла знала, что Совет сформулировал бы это более элегантно. Но предпочитала свой вариант. Она считала, что прятаться от неприглядной правды нет смысла, а неприглядная правда состояла в том, что они эпически облажались.
Не всякий был способен так легко признать свою ошибку, что сейчас и демонстрировал Комак Вайтес. Бурливший в нем гнев казался осязаемым, как грозовые тучи.
– По ощущениям это были точно такие узы, как те, что налагались на артефакты в ту эпоху. По сути, идентичные.
– Никто тебя не винит, мастер Вайтес, – ответила Гикту, и, возможно, это было сказано искренне. – Различные формы связанных Силой объектов бывает нелегко различить. Единственной ошибкой было проведение защитного ритуала под самый конец вашего пребывания на амаксинской станции.
Орла обуздала свою досаду: Гикту была права.
– Задержись мы еще хоть на день-другой, сами бы осознали, что наделали. Тьма на борту станции проявила бы себя.
– Ваша осторожность вполне объяснима, – убежденно сказал Порет Ла. – Вы не хотели подвергать себя и экипаж вашего корабля воздействию темных сил. Не могу сказать, что вы сделали неверный выбор.
– Мы выпустили на волю нечто глубоко укорененное в темной стороне. – Пульсация в висках Орлы предвещала головную боль. – Как по мне, верным этот выбор не назовешь.
– Но что это могло быть? – проговорил Комак, обращаясь скорее к самому себе, чем к присутствующим. – На станции ничего не было, кроме растений. А то, что я чувствовал, было намного более сложным, чем растения, насыщенные тьмой.
– Еще одна причина, почему эта ошибка легко объяснима. – В реплике Тии Орла сполна восприняла только слово «ошибка».
– Предостережения, – продолжила она. – Видения, которые являлись нам на станции. Они не велели нам остерегаться тьмы, заточенной в идолах. Они велели оставить этих идолов в покое. – Фрустрация выматывала. Силе было свойственно проявляться через образы и инстинкты, но неужели она не могла хоть раз выразиться более конкретно?
Комак сделал глубокий вдох – было видно, что он пытается обрести внутреннее равновесие. Обычно самоконтроль давался ему легко; должно быть, мучивший его конфликт был даже серьезнее, чем Орла предполагала.
– Прошлого уже не изменишь. Мы живем в настоящем. Что будем делать с амаксинской станцией?
У Орлы не было времени подумать над тем, как быть дальше, но ответ сразу стал кристально ясен:
– Надо вернуться. Надо восстановить печати, которые мы сломали, и, если удастся, сделать их еще более крепкими. – Что казалось нетривиальной задачей. Предыдущая печать держалась многие столетия, пока не явились они и не разрушили ее. Но Орла твердо решила попытаться.
Мастера кивнули. Все были согласны, но Тиа сказала:
– Не сейчас.
– Чего ждать? – вознегодовала Орла. – Пока еще кто-то пострадает или погибнет? Станцией до сих пор пользуются контрабандисты и вольные торговцы. Пусть они и занимаются нелегальной деятельностью, это не повод подвергать их такого рода опасности.
Ответил ей Комак, хотя обращался он к остальным:
– Лететь в тот район все еще рискованно. А большинство джедаев, которые находились поблизости, перебазированы на «Звездный свет» и заняты ликвидацией последствий. Свободных мастеров у нас нет.
– Нам не нужны мастера, – настаивала Орла. – Мы сами сняли ту печать, сами и вернем ее на место.
– Вы подвергнете себя ненужной опасности, – возразил Порет Ла. – В этой катастрофе мы и так уже потеряли слишком много отважных джедаев, чтобы идти на такой риск. Да, это необходимо сделать. Совет вскоре соберет группу, которая отправится на амаксинскую станцию. Но не сейчас. А пока… – он жестом указал на идолов, – их нужно убрать в более безопасное место, а святилище снова запечатать.
– Конечно. Я сам займусь этим. – Комак согласился так легко, что Орла поняла: если она станет и дальше возражать, ее сочтут брюзгой. Она намеревалась поговорить с Комаком и попробовать его переубедить. Если оба они выступят единым фронтом, возможно, Совет и послушает.
Но как только двери закрылись, Комак повернулся к ней и вполголоса проговорил:
– Заметь, формально они не запретили нам лететь туда.
– А ведь верно, не запретили. – У Орлы сразу перестала болеть голова.
– В нашей первой совместной экспедиции мы совершили ошибку, – сказал Комак. – А сейчас совершили еще одну. Но, по крайней мере, на этот раз мы можем ее исправить. И я намерен это сделать.
* * *
Смирение, даже покорность судьбе – этим качеством должны были обладать все джедаи. При всем их мастерстве и авторитете не каждую проблему удавалось разрешить благополучно. Орден мог дать такое задание или направить в такое место, которые они сами бы для себя не избрали. Хороший джедай принимал все это быстро и даже безболезненно.
Над этим навыком Рит все еще работал, но без особого успеха.
Поскольку на данный момент ему не поручили никаких заданий – да и учителя не было, чтобы их поручать, – ему самому приходилось думать, чем себя занять. На каждом шагу подстерегали воспоминания о мастере Джоре и Дезе. Все, что он узнал или совершил за эти несколько лет, было связано с кем-то из покойных, а то и с обоими. О концентрации нечего было и помышлять. Поэтому юноша отправился в свое излюбленное место, бывшее для него самой надежной отрадой.
Оказавшись в обширном зале архивов, Рит устроился в своей старой верной кабинке, чтобы заняться одним текстом, которым в последние годы пренебрегал, – собранием сказок и легенд Центральных миров. Их герои были ему знакомы по стишкам и песенкам, которые заучивали все дети, в том числе и в храмах; некоторые из них даже имели реальные прототипы: например, Добрая принцесса Чейя с Алдераана или иторианский пират Синий Лоб.
Или амаксинские воины.
Рит пролистывал картинки амаксинских доспехов, кораблей и оружия; в основном это были рисунки художников, найденные среди образчиков старинного искусства. Но были здесь и изображения реальных артефактов. Рассматривая картинки, Рит подметил бесконечно повторяющийся мотив в виде колец, соединенных по два, сплетенных в цепочки, вложенных друг в друга, будто выгравированных в металле или нарисованных на корпусах кораблей.
«Неудивительно, что они построили сферическую станцию, окруженную кольцами, – подумал юноша. – Кольца что-то для них значили. Быть может, в легендах найдется объяснение».
Но прежде чем он продолжил листать, к кабинке приблизился какой-то джедай.
– Эй, – сказал Рит. – Здесь занято… Мастер Комак?
– Добрый день, Рит. – Капюшон своего золотистого плаща мастер Комак надвинул на голову, что он делал частенько, но сейчас возникало ощущение, будто он… таится. Говорил он тоже тихо – правда, в архивах так было заведено. – Я видел, ты подавал запрос относительно повторного посещения амаксинской станции.
