— У кого-то вода струилась из глаз. Символизирует горе. И как они умудряются?
— А им нравится горевать. Эффект сродни алкогольному.
— В том длинном ящике был человек?
— Наверное, да.
— Сломался, что ли?
— Устарел. Люди редко живут больше века.
— А столько там было народу! Пришли посмотреть, как его опускают под землю? Они его не любили?
— Уважали.
— Тогда зачем похоронили?
— Им показалось, что ему там будет лучше.
На связи Алекс Стромайер. Мы уже двадцать пять часов не спим, поражены увиденным, удивлены! Адреналин будоражит кровь. Нам удалось выловить ещё несколько эукарий. Они, видимо, не особо плодовиты. Завтра мы отправляемся на «Спок» — восстанавливаться перед возвращением. Не знаю, как вы, земляне, воспримите это, но мы настолько проголодались, что съели одно из существ. Довольно вкусно! Напоминает грибы.
Всходит Юпитер. Прерываем связь на несколько часов. Наша триумфальная экспедиция желает вам приятных снов.
Устали от «Битлз»? Сыты по горло Поттсом? Слушайте классику! Перейдите на Мусоргского, послушайте Баха, отвлекитесь Гайдном.
Классика мелодична, она для ушей, а не для рта. Дайте отдохнуть вашим барабанным перепонкам. Попрощайтесь с рок-н-роллом и прочей вульгарной музыкой!
На наших дисках вы, к своему удовольствию, найдёте шедевры мировой музыки — например, симфонию Моцарта «Юпитер», столь актуальную сейчас.
«БЕЗУМЦЫ»: Нельзя расслабляться.
Не существует верного лекарства в критических ситуациях человеческой жизни. Говоря словами Карла Юнга, «…я обнаружил, что все самые большие и наиболее важные жизненные проблемы фундаментально неразрешимы».
Мы не хотели бы утверждать, что людские болезни неизлечимы, да только неконтролируемый рост населения препятствует выздоровлению. Мы страдаем от изъянов эволюционного процесса. Прямоходящие кроманьонцы вооружились копьями, вкусили власть над врагами и соплеменниками. Это отравляющее удовольствие неотразимо.
В результате «нормальный» человеческий разум нуждается в физическом здоровье, без которого личность не сможет состояться. Физиология позволяет уделять актуальной реальности гораздо меньше внимания. На самом деле, разум не оснащён в достаточной степени для адекватного восприятия реальности (правды, логики и единения с природой), что затормаживает физическое развитие и освобождение от страхов.
Наш девиз — «Я могу быть глупым, но я больше тебя и потому смогу убить тебя, если понадобится». Именно это отравляет как детско-родительские, так и любовные отношения, вне зависимости от возраста.
Война с Тайбару продолжалась. Столицу Тебихай превратили в руины. Солдаты войск быстрого реагирования ЕС разбили лагерь на развалинах, оставаясь начеку в ожидании снайперов.
В Тайбару было тепло, но часто шли дожди. Подкрепление размещалось, во временных бараках. Ежедневно патрулируя территорию, они периодически вступали в перестрелки. Стычки возникали часто. Солдаты знали, что не смогут победить. Местных было гораздо больше, и эти люди действительно были способны выиграть сражение без грохочущей техники за спиной.
Рядом, в Лаосе, генерал Гэри Фэйерстепс проводил военное время с комфортом, в отеле посёлка Уныа. Ему и восстановленному в должности полковнику Рэндольфу Хэвену было непросто вместе: оба знали о взаимоотношениях друг друга с Эми Хейз и не хотели смиряться. Тем не менее война свела их вместе, и, как здравомыслящие люди, они старались не отвлекаться. Рэндольф злоупотреблял местным пойлом, «Орландо».
Фэйерстепс владел собой намного лучше. У него на коленях сидела смуглая лаосская девушка, всем своим существом выражая чувства, на которые генерал не мог не откликнуться. Проникшись желанием проявить к ней ещё большую симпатию, он размышлял, как избавиться от Хэвена и не показаться слишком грубым.
Рэндольф у окна со стаканом в руке рассуждал:
— Замечательная страна! Несмотря на сезон дождей. И не подумаешь, будто где-то идёт война! Согласен, Гэри? Удивительная умиротворённость. Я чувствую, как…
В этот момент раздался выстрел. Разбилось стекло, разлился «Орландо». Пуля снайпера сразила Рэндольфа наповал.
Фэйерстепс подскочил, сбросив темноволосую красавицу на пол:
— Боже! Это действительно случилось с ним! Чёртов идиот из рабочего класса!..
Он снова посмотрел на девушку, стоявшую перед ним на коленях.
— Не поднимайся! Стой на месте.
И расстегнул ширинку. «В конце концов, Рождество!» — подумал он.
В самой Державе войну не замечали. Что бы ни происходило, всё было спокойно. Не без проблем, конечно, но они разрешатся со временем. Продолжительность жизни увеличивалась. А ещё наступал канун Рождества, праздника язычников и христиан.
Украшенные мишурой и гирляндами витрины магазинов по всему миру объединились, олицетворяя собой многообразие версий давно развенчанного христианского мифа. Природа с завидной щедростью рассыпала хлопья снега на свёртки, подвешенные под окнами. Санты-андроиды вылавливали игрушки из бездонных мешков. Северные олени — роботы, — преимущественно с красными носами, в нетерпении били копытами по пустынным мостовым. Захватывающее время, когда носы прижимаются к стёклам, деньги льются рекой, люди навещают мясную лавку, чтобы купить гуся, индейку, поросёнка или кабана — не важно, зовётся ли мясник schlachter, marcellaio, slager, slakteri, talho, sklep miesny или kasap — не забывая зайти в аптеку за антипохмельным средством, таблетками от изжоги и порошками от диареи перед посещением винного отдела.
Магазины были завалены товарами, окрестности оглашались звуками рождественских песен. Зима выдалась суровой — температура достигала минус тридцати. Радостные покупатели с золотыми кредитными карточками, которые позволяли им получить дополнительную скидку.
Бог, имеющий много общего с Санта-Клаусом, наблюдал за ними с небес: в европейском мире всё было спокойно. Но не все участвовали в празднованиях: Паулюс Стромайер собрался взглянуть на всё это сверху, со своих бомбардировщиков и истребителей.
В австрийском Мельке, в большом соборе стиля барокко, выходящем фасадом на Дунай, архиепископ Шлафмейстер перед началом церемонии устроил раздачу глинтвейна для верующих.
Его мощный голос эхом отзывался под позолоченным куполом:
— Мы все пришли отпраздновать День благодарения. Некто пришёл ко мне на днях покаяться и спросить, не сожалею ли я о том, что церемонии и обряды перемешались. Я благословил его и заверил, что перед лицом смерти ничего не имеет значения. Нужно быть реалистами. Старое Рождество было морозным, непременно шёл снег. С тех пор мы могли наблюдать его только в искусственном виде на витринах. Когда празднование Рождества стало всеобщим, верующих стало больше. Нам не следует забывать, на основе какого религиозного сюжета возник этот праздник.
