как «Цветик» не называли. И этот учёный, Егор, которого сразу окрестили «Доцентом». Банда, а не группа на спецзадании. Не иначе, как планировалась подстава, а этого Шорох не любил. «Хорошо, допустим, мы «скидываем» Доцента и Цветика федеральным властям, как только они начнут на нас охоту. Но зачем сдавать при этом всю группу? Для убедительности? – такие расклады ему категорически не нравились, – Мы сыграем по своим правилам».
В это время проводник замер и жестами стал делать знаки в направлении чащи бормоча что-то на местном наречии.
– Он говорит…, – громко зашептала Света, подойдя к командиру вплотную.
Шорох сразу же прервал её речь, прикрыв ей рот ладонью.
– Я догадываюсь, что он говорит, – одними губами прошептал он.
«Ну вот, – с удовлетворением подумал Шорох, – началось!» Проводник взглянул мельком на группу замерших рядом с ним людей и стремглав бросился в чащу. Невысокий крепыш, которого звали Крот, вскинул автомат, но стрелять не решился, краем глаза увидев отрицательный жест командира.
Сухо треснули выстрелы, всполошив птиц и мелкую живность. Пули прошли высоко над головами, намекая, что прятки кончились.
Группа бросилась на выход из джунглей. Таиться теперь не имело смысла. Важна была быстрота, чтобы опередить противника и получить возможность для манёвра.
Преследователи не торопились. Оставаясь по-прежнему не видимыми, они гнали «туристов» по одному им известному маршруту, корректируя его короткими автоматными очередями.
То, что впереди будет засада, Шорох не сомневался. Но и давать бой в местности, на которой преимущество было за противником было бы глупо. Единственным шансом, представлявшемся ему более-менее реальным, была возможность проскочить между молотом и наковальней – местностью, где невидимый в джунглях враг рассекретил бы себя, а тот, который поджидал на предгорье – не отважился спуститься. «А там, как карта ляжет,» – старался не вдаваться в смутное будущее Шорох.
Удача улыбнулась беглецам – уже почти выскочив из цепких объятий негостеприимной зелени, они наткнулись на каменные блоки, оставленные сгинувшей во тьме веков цивилизацией, так любезно подбросившей их напоследок.
Заняв оборону, группа сразу же использовала преимущества закрытой позиции, ранив сразу нескольких бойцов «кондора», лишившихся своих преимуществ, которые они имели в джунглях. Поняв, что с наскока решить свою задачу не получиться, «кондор» отполз под защиту зелени, утаскивая раненных, и затаился, ведя время от времени беспокоящий огонь.
Приказав гражданским схорониться в центре развалин, Шорох проводил совместное совещание по поводу дальнейших действий. От предложения сдаться, Доцент и Цветик отказались наотрез, настаивая на том, чтобы разделить судьбу их группы, при любых обстоятельствах, чем вызвали немалое уважение остальных.
Брошенный на пальцах жребий определил тыловой заслон в виде одного из бойцов группы, которого уважительно звали Жора и только группа приготовилась покинуть убежище, как окружающий фон звуков был нарушен громким стуком, в котором опытный солдат сразу бы узнал пулемёт крупного калибра.
Выглянув из прикрытия, Шорох увидел несущихся к ним два лёгких броневика – «жарарака», которые и обозначили своё присутствие двенадцатимиллиметровым браунингом. Следом за ними, неспешно, катило кое-что посерьёзнее – «каскавел» с девяностомиллиметровым аргументом, превращающим их убежище в ловушку.
«Амба, – с тоской подумал Шорох, заслышав в добавок стрёкот подлетающего вертолёта, – Символично всё-таки завершить жизненный путь в каком-то склепе, построенном за тысячи лет до твоего рождения.» Он уже собирался повернуться к товарищам, чтобы озвучить пренеприятное известие, но тут произошли события, заставившие его усомниться в здравости рассудка. «Всё-таки применили ещё и психотропный газ,» – первое, что пришло ему на ум.
***
Все ждали сигнал Меба. Он, по одному ему известному принципу, определял время для оптимальной остроты зрения фурри, а это, в свою очередь, определяло качество зенитного прикрытия.
«Да что тут думать: жив, здоров, целую, обнимаю, точка,» – решился я наконец и завершил посылку. Сигнал Меба я пропустил, создавая сию великую поэму и только едва уловимое движение в центре наших позиций свидетельствовало, что военные действия начались.
Не дремал и противник – охранный «камень» демаскировался, выставив оружейный ствол. Фурри прекратили движение и лихорадочно окапывались со скоростью, которой позавидовали бы даже кроты, появись они тут рядом.
Наконец, поднялся первый транспарант, потом второй и началось веселье, строго по плану, но с великолепными световыми эффектами. Пушка вертелась без устали из конца в конец, выстреливая плазменные разряды. Транспаранты вспыхивали, как спички, разнося вихри искр от взметнувшегося жёлтого пламени.
На начавшийся утренник стали собираться гости и все, как один, незваные. Первым, как назло, «полюбопытствовал» механоид именно с левого фланга, как бы подтверждая ту аксиому, что в любом плане главное – случайности, а то, что запланировано – по остаточному принципу. Никто не мог предугадать его появления и понять откуда он взялся. Но самое главное – никто так и не понял, куда он исчез! Он просто шагнул, разворачивая в нашу сторону орудия и… Его не стало! Пока я удивлённо протирал глаза, думая – а не привиделось ли такое, стайка ос проделала то же самое.
Но тут появились гости с правого фланга и стало совсем не выяснения особенностей местных аномалий.
***
Механоид вообще то не исчез, он просто перенёсся, поменяв не дислокацию, а поле боя. Грозная боевая машина буквально материализовалась и сразу же атаковала фланг сил, наступающих на развалины укрывшейся группы Шороха.
Сам Шорох с удивлением наблюдал, как появившийся из ниоткуда четырёхлапый уродец выплюнул комочек пламени в ближайший броневик-«жарараку» и испуская вспышки света, двинулся навстречу грузовикам с пехотой.
От попадания броневичок надулся, как футбольный мяч и в тот же миг оглушительно взорвался, разлетевшись на сотни разновеликих осколков. Фотонный пулемёт поразил через прозрачные окна водителя и сидевшего рядом с ним капрала одного из грузовиков, поджёг двигатель и брезент кузова. Из него сыпались, чертыхаясь, солдаты, не дожидаясь остановки полыхающей машины и тут же попадали под световые пучки пулемёта. «Накаченные» энергией фотоны сжигали открытые участки тел, факелами поджигали амуницию, превращали в раскалённые сковородки каски, бронежилеты – в духовки.
За короткое мгновение вооружённые силы Диего сократились на четверть. Поле, на котором ему виделся ореол будущей славы, превратилось в побоище: на переднем крае чернел дымящийся остов броневика, разбросав в округе ещё тлеющие осколки, загоревшийся грузовик взорвался, разметав чадящие чёрным дымом колеса, и, перевернувшись, ярко полыхал, хлопая взрывающимися боеприпасами. Но хуже всего дело обстояло с личным составом – солдаты мгновенно сгорали, а получившие ожоги пребывали в шоковом состоянии, но ненадолго – механоид добивал оставшихся точно и методично.
Шорох оглянулся – Крот выглядывал рядом, даже не заботясь ни о какой маскировке, Жора отпаивал из фляги впавшую в истерику Свету, не выдержавшую страшных криков горящих солдат, только
