ими самими строевые приёмы, не предусмотренные уставом.
– О, друг! Ты подарил нашему народу праздник! – промурлыкал Меб, с умилением наблюдающий эту феерическую картину.
– Ну и что здесь такого? – удивился Агор, когда я рассказал ему об этом эпическом провале, – Займись с ними делом, а не всякой лирической ерундой.
– Точно. Починили бы лучше тягач, – Тыр уже пытался прыгать на одной ноге, – Механики они что надо! Кстати, готов поспорить, что все запчасти стащили именно они, а если у них поискать получше, то и два тягача собрать можно. Агор, дружище, отволоки меня туда, не могу я без дела сидеть!
Надо признать, что Агор оказался совершенно прав. Фурри с энтузиазмом принялись за конкретное дело. Они не только починили тягач, но и решили его значительно усовершенствовать, превратив в броневик. С утра до вечера кипела работа – искрил металл, рассекаемый излучателями, гудела сварка, все сновали взад и вперёд, перетаскивая и примеряя разные металлические штуковины. Среди коротышек суетился и раздавал советы счастливый Тыр, ковыляя, подобно пирату Сильверу, на свежем костыле.
Над идеей приделать в кузов пулемёт, Меб обещал подумать.
– Он слишком важен для нас, – оправдывался тот, – Это же первоклассная зенитка! Нас ни одна оса не потревожила, когда он снова заработал.
– Как!? Как можно попасть в такую маленькую мишень, удалённую, да ещё и подвижную? – не поверил я.
– Зрение у нас хорошее, – скромно ответил Меб, – А подвижность не имеет значения – пулемёт фотонный. Старый, конечно, но зато надёжный.
– А что… – начал я, но слова замерли у меня на языке, когда я увидел группу крадущихся фурри, с поднятыми над головами мишенями.
– Нет, нет, вы ничего не поняли! – закричал я, – Что это за демонстрация с транспарантами? Вас не должно быть видно, видны должны быть только мишени!
– Спокойствие, только спокойствие… – успокаивал меня Меб, – На поле боя так и будет. Но нужно же обеспечить и доставку! Вот и пожалуйста, чётким строевым шагом…
Только сейчас я обратил внимание, что фурри предпочитают перемещаться группками, отрабатывая «строевой» шаг. Со стороны казалось, что всюду снуют разновеликие гигантские гусеницы.
– Ну это уж чересчур, – простонал я. Но идея с транспарантами мне понравилась, – А приделайте-ка к мишеням палки. И видны будут лучше, и для бойцов безопаснее будет.
***
Час «ч». Как много о нём сказано… Сколько переживаний, тревог и волнений! Самый жёсткий экзамен, который принимает сама жизнь. Для всех, кроме солдат. У них экзаменатор другой, не прощающий ошибок… Кто-то не спит всю ночь в предчувствии, когда он наступит. Кто-то наоборот, спит сном младенца. От чего это зависит – не знаю, я всю ночь трудился над проклятой цистерной, но только к утру мне удалось проплавить в ней неплохую дыру, и с чистой совестью я решил подремать перед началом решающих событий.
До последнего момента я не воспринимал эту операцию всерьёз. Она представлялась мне весёлым приключением, которое пройдёт легко и непринуждённо. Как любят писать в романах – «ничего не предвещало беды».
Диспозиция перед боем была проста: центр занимали фурри с транспарантами, правый фланг прикрывал Агор и Тыр на бронеавтомобиле. Навешанные броневые листы придали бы ему вид постапокалиптического чудовища, если бы не установленный в его кузове пулемёт, перечёркивающий гармонию броневых пластин торжествующим киберпанкством джихад-мобиля. По-моему, за основу дизайна, фурри взяли образ обожаемого ими «кокодрила». Зато его броня запросто могла служить убежищем в случае воздушной атаки ос.
Кроме того, на нём были привезены стальные щиты, которые фурри полагали использовать с той же целью, но на земле.
Левый фланг был прикрыт лично мною, и я опасался, что это был самый незащищённый участок. С другой стороны, и опасность, исходящая с этой стороны, представлялась минимальной.
В предрассветном воздухе разлилась такая благостная тишина, что казалось весь мир залили невидимым эфиром, поглотившим любое колебание воздуха. «Вата, а не воздух, – подумалось мне в эти минуты, – А не черкануть ли пару строчек на Родину?» Но в голову, как назло, не лезла ни одна умная мысль, способная хоть как-то охарактеризовать моё состояние, не раскрывая детали этого мира.
***
Генерал Хорхе Моралес изучал срочную депешу с грифом «совершенно секретно», доставленную ему среди ночи. Вашингтон делился информацией о предстоящей провокации перуанских военных – предположительно небольшая диверсионная группа должна была перейти демаркационную линию и углубиться на север с целью дестабилизации обстановки одного из районов Эквадора.
Нельзя сказать, что бывший выпускник Вест-Поинта не имел дружеских контактов с пентагоновской верхушкой, но чтоб настолько… Весть, конечно, благая, но, как известно, дорога, вымощенная такими вестями, не приведёт ни к чему хорошему. С чего это вдруг такая вашингтонская милость? Тут было бы о чём задуматься, если бы не два обстоятельства. Во-первых, задетая национальная гордость предыдущими поражениями в перуанском конфликте, а во-вторых, взыгравший патриотизм, подогретый кругленькой суммой, недавно оказавшейся на его счету в очень надёжном банке одной очень богатой страны.
Чтобы не привлекать излишнего внимания, генерал не стал приводить в высшую боеготовность все части, а объявил об учениях, приближенных к боевым, лишь нескольким подразделениям. Естественно, он позволил присутствовать при этом группе далеко не местных наблюдателей в камуфлированных костюмах.
Операция была поручена капитану Диего, бывшему командиру одного из спецподразделений «амозонас», после ранения переведённого на более спокойную работу.
В его распоряжении оказалось три колёсных бронеавтомобиля и два взвода солдат, доставленных на место предполагаемой засады на трёх тяжёлых грузовиках.
Кроме того, поднятая с ближайшей авиабазы «газель», уже рубила лопастями сухой воздух отрогов Корлильер, а ей навстречу приближалась пара штурмовых «туканов», получивших приказ на изменение района проведения учебных стрельб.
Со стороны сельвы роль загонщиков выполняли вымазанные маскировочной краской бойцы «кондора», старые и надёжные знакомцы капитана, в которых он был уверен, как в самом себе.
Диего любил выполнять свою работу красиво, с даже с некоторой долей эффекта, а это было важно особенно сейчас, когда рядом с ним находилась группа самоуверенных ухмыляющихся гринго.
***
Группа туристов-эктремалов двигалась цепочкой за местным проводником, лавируя по едва видным тропинкам, которые тот находил по только одному ему различимым приметам в сырых и душных джунглях. Старший группы, Михаил Шорохов, более известный, как Шорох, никак не мог взять в толк смысл операции. Она представлялась ему авантюрой с непонятными целями. Нет, то, что они должны были сделать было вполне понятно и просто, даже слишком просто. Но это и настораживало. Настораживал состав группы. Непонятна была эта пухленькая очкастая девушка Света, приданная в их команду, которую все не иначе
