— С чего вы это взяли?
— Маэстро…
— Ну ладно. Вы правы, принц. Колонии не должны обгонять Землю в развитии — хотя бы до момента уничтожения фангов. Это заложено в план «Х».
Мы замолчали. Я вдруг осознал, что ухитряюсь курить одну и ту же сигарету пятнадцать минут. Иллюзорный мирок… Храм улавливает мои скрытые желания — и выполняет их. А ну-ка, бокал вина, плыви в мою ладонь…
Холодный хрусталь ткнулся в пальцы. Я сделал глоток.
— Откуда они, фанги?
— Из карликовой галактики, спутника нашей галактики. Раньше она имела номер и название, сейчас ее называют просто фанг-система.
— Они переселяются оттуда? Ищут жизненного пространства?
— Это человеческие термины. Они просто контактируют. К счастью, мы успели предотвратить их широкое проникновение в нашу галактику. Нам повезло, что мы живем «на окраине» и перехватили первые же корабли фангов.
— А не проще ли слетать в их галактику сейчас? И уничтожить, пока фанги не стали развитой цивилизацией?
Маэстро улыбнулся.
— Сергей! Они стали развитой цивилизацией! Это в основном потоке истории. Это уже случилось. Не забывайте — мы с вами сейчас в прошлом.
— Не забываю, Маэстро. Кстати, об этом нам и придется поговорить. Насколько я понимаю, мой след в истории Земли отсутствует?
— Да. Вы не вернулись на Землю… разве что инкогнито. А это идея! В другом государстве, под чужим именем, неприметно…
Я захохотал.
— Маэстро! Вам так не терпится сплавить меня подальше? Избавиться от конкурента по управлению Храмами? Неприметная жизнь не по мне.
Похоже, Стас обиделся.
— Я лишь предложил вариант… Вдруг вы хотите вернуться на родину? Вашего следа в истории нет. Вы исчезли навсегда. Видимо, остались жить в галактике. На Таре или другой планете…
— В прошлом…
— В прошлом.
Маэстро насторожился.
— Сейчас я объясню, что собираюсь сделать, — вежливо сообщил я. — Храм выделит мне малый боевой корабль типа «Корсар». Я погружусь в него с женой и друзьями. И улечу в будущее. То есть — в ваше настоящее. В тысяча сто тридцать третий год.
— Это безумие! — Маэстро вскочил. — Только там вас не хватало!
— Да? А Храмы считают, что я могу принести пользу для Земли в будущем. Они согласны осуществить временной переход.
— Храмы преувеличивают вашу роль в подавлении сектантов…
— Тебя бы туда, под бок кварковой бомбе! Привидение! У тебя умирали друзья?
— Да, — очень спокойно сказал Маэстро. — А у вас никто не погиб. Разве что Клэн… Даниил ведь жив-здоров.
— Это уже не тот Данька, что был в моем экипаже! Тот — погиб. Потому что должен был забыть свои приключения. Хватит с меня жизни в прошлом. Мы уходим в настоящее.
Секунду мне казалось, что Маэстро бросится на меня. Или предложит новый ментальный поединок. Но он неожиданно успокоился.
— Я не буду спорить, принц. Берите «Корсар». Но учтите, вам не удастся проявить свои таланты раньше тридцать третьего года. Вас не было в истории! Корабль вынесет вас к моменту Единения, к 11 апреля две тысячи сто тридцать третьего года. На следующий день после того, как темпоральная экспедиция проекта «Х» ушла в прошлое.
— Ну и что?
— Вы попадете к моменту колоссального галактического «стресса». Планеты узнают о Земле — родине Сеятелей. И о фангах, угрожающих всем людям. Вы окажетесь в мире накануне войны.
Я пожал плечами. Спросил:
— А нынешнее положение в галактике вы считаете миром?
Маэстро вяло улыбнулся.
— Сергей… Вы не знаете фангов. Вы и представить себе не можете, на что похожа война с ними.
У меня вдруг отпало желание спорить.
— Ничего, Маэстро. Я не очень боюсь этой войны. К тому же, мне хочется взглянуть на фангов.
Лицо Маэстро искривилось. Словно я признался в копрофагии…
— Взгляните, принц… Но ведь истинная причина другая? Вы хотите уйти от заданности своих поступков. От детерминизма.
— Да.
— Сергей, это будет ложным уходом… Старая философская проблема о свободе воли решена. Мы несвободны. Нас несет основным потоком истории — и все, что нам дано, это барахтаться более или менее энергично. Даже в настоящем, которое для вас является будущим, вы обречены делать то, что потребует от вас ход истории. Свободы воли нет.
— Свобода воли, Маэстро, это отсутствие человека, знающего твои поступки наперед. Вот и все.
Я встал — словно из этого помещения можно было уйти обычным путем. Поинтересовался:
— Мне нужно отдать Храму приказ о вашей «раскапсуляции»?
— Не обязательно. Когда вы улетите, я вновь стану для Храмов Создателем и единственным высшим контролером. Посижу здесь немного… и отключусь. Усну. До следующей плановой проверки или очередной нештатной ситуации.
— А скоро плановая проверка?
— Через десять лет. Когда позади тысячелетия, полторы сотни лет с пятнадцатью пробуждениями уже не гнетут так, как вначале.
Мы смотрели друг на друга, словно осознав, что это последняя наша встреча — в уютном иллюзорном мирке Храма.
— Все-таки мы оба земляне, — тихо сказал я. — Счастливого дежурства.
— Счастливого будущего, — так же тихо сказал Маэстро. — Удачи, принц.
Он протянул мне руку, и я не колеблясь пожал ее. Рука была теплой и твердой. Нормальная, сильная мужская рука. Маэстро оказался привидением самой высшей пробы. Теперь оставалось лишь пожелать и оказаться в ангаре Храма, где рядом с зеркальным шаром — боевым кораблем типа «Корсар» — стояли друзья. Эрнадо, Ланс, Редрак. Повизгивающий, грустный, лишенный хозяина Трофей. И принцесса планеты Тар — Терри. Моя жена.
За те два дня, что мы провели на Земле, я успел обвенчаться с ней в православной церкви. Сам не знаю, почему. Как не знаю и того, что заставило ее согласиться и на венчание, и на вечеринку с моими обалдевшими друзьями в маленьком городском кафе, и на вечер в лучшем номере самой дорогой гостиницы Алма-Аты. Очень удобно, что синтезаторы «Гонца» умели производить образцы старинных денег.
Может быть, она действительно меня любит? Принцесса Терри с планеты Тар…
Что-то упорно мешало мне уйти в свое свободное и загадочное будущее, из несуществующего уюта, где останется размышлять о случившемся Маэстро. Неизбежность? Едва ли…
— Стас, — неожиданно для себя спросил я. — Данька… Даниил, с ним все было нормально?
— Да. Вы же доставили его прямо к порогу дома. И даже проследили, кто открыл дверь — родители или бандиты с ножами. С ним все в порядке.
— Я не о том. Стас, он был счастлив?
Наступила пауза. Стас пожал плечами:
— Он был известным… великим художником.
