Для защитников реакция животных действительно оказалась достаточным поводом к решительным действиям: сиплая очередь крупнокалиберного импульсного пулемета хлестнула со стены, двое парламентеров упали, как подкошенные, третий попытался рвануться назад, но вторая очередь настигла его, положив вместе с киберхагом несколько наиболее рьяных скваргов.
Если человеческие подобия погибали молча, то животные огласили сторожкую тишину громким предсмертным воем.
Жуткая картина. Нельзя сказать, что Немершев и Доргаев не видели смерти на своем веку, но происходящее на их глазах воспринималось тяжело, с внутренним надрывом, словно оба точно знали, какую цену придется заплатить защитникам цоколя за две очереди импульсного пулемета.
Самое скверное, что их не покидало чувство предопределенности событий.
– Вот что, Глеб, – Вадим был зол и расстроен. – Нужно действовать. Иначе мы так и останемся статистами.
– Минуту. – Доргаев указал в сторону "Нибелунгов". – Посмотри, что они затеяли?
Немершев снова поднял электронный бинокль.
Вокруг штурмовых носителей наметилось явное движение. Если издалека наблюдалось только непонятное шевеление, то мощный прибор сразу же показал подробности: около сотни специализированных десантных ботов вгрызались в землю, поднимая тучи пыли, они буквально на глазах строили временные укрепления, двигая массы земли, возводя брустверы, обозначившие контур капониров, одновременно с этим штурмовые носители развернули в боевое положение генераторы короткоживущей плазмы и включили системы автопарения, чтобы дать возможность землеройным механизмам выбрать грунт под днищами кораблей.
– Они не собираются атаковать город немедленно. – Произнес Доргаев. – Осада?
– Продолжение провокации. – Ответил Вадим. – Они будут ждать, изображая мелкий вынужденный ремонт, пока у защитников не сдадут нервы.
– В смысле?
– Психология жителей цоколя вполне предсказуема. Они люто ненавидят киберхагов. Долго ли они смогут усидеть в стенах города?
– Да, я заметил, народ тут суровый, неприветливый.
– Вот именно. Защитники не станут сидеть, сложа руки. Они наверняка предпримут вылазку этой же ночью. Как сам понимаешь, под прицелом плазмогенераторов любая пехотная операция обречена на провал.
– Может попробовать поговорить с ними?
– Тебя не станут слушать. Ты чужак, и этим все сказано.
– Ладно. – Глеб сжал кулаки. – А как тебе такая мысль: мы не идем в недра цоколя, а экипируемся, и сами предпринимаем диверсионный рейд?
– Цель?
– Подорвем "Нибелунги". Разблокируем город хотя бы с одной стороны, а заодно выясним, кто там дергает за ниточки, сидя под защитой брони. Боевые скафандры есть, современный "хамелеон" [27] датчики носителей распознают разве что с дистанции в пять-шесть метров.
– Нет. – Вадим посмотрел на Доргаева и пояснил: – Глеб я вовсе не уверен, что киберхаги – есть чистое зло. Боюсь, что у меня нет прямых доказательств, но действовать нужно крайне осторожно. Пока мы не выясним всех обстоятельств…
– Не понимаю тебя, капитан. – Насупился Доргаев. – По-моему, смерть угрожает, прежде всего, людям!
– Не торопись. – Повторил Немершев. – у нас есть шанс предотвратить столкновение.
– Каким образом?
– Колониальный транспорт "Саргон" был построен на спаде Великого Исхода. Это проверенная информация.
– Ну и что? Есть разница?
– Есть. В базовом техническом оснащении колониального проекта.
– Говори яснее. Я не склонен гадать.
– К моменту постройки "Саргона" уже был известен принцип работы суспензорного поля.
– Ты считаешь, в конструкции цоколя есть эмиттеры?
– Уверен. Я наводил справки, прежде чем прилететь сюда. Техническая информация по поздним колониальным проектам сейчас общедоступна. Суспензорная защита впервые была применена именно на борту колониальных транспортов.
– Почему тогда защитники цоколя не воспользуются ей?
– Они не знают о существовании экстренной системы изоляции. Вернее потомки колонистов прочно забыли о ней. Они многое принимают как есть, не пытаясь разобраться, каким образом функционируют системы цоколя. Неизбежный процесс регресса в изолированных колониях.
– Наша задача усложняется?
– Не вижу иного выхода. – Ответил Вадим. – Мы можем отсрочить столкновение, если запустим систему экстренной защиты поселения. Но для этого потребуется нейтрализовать десантную группу сервомеханизмов и перехватит контроль над энергопитанием.
Глеб хотел что-то ответить, но осекся.
– Вадим смотри! Вниз!
Из безобразного пролома в перекрытии цоколя неподалеку от здания, где располагался наблюдательный пункт, появились две человеческие фигуры.
– Бинокль! – Потребовал Вадим.
Это были они – Лори и Эльза.
– Глеб продолжай наблюдение. Никому не дергаться! Я сам!..
Прежде чем ринутся вниз, он все же обернулся, бросив молниеносный взгляд на Доргаева.
Капитан лишь пожал плечами и сделал знак: действуй, недвусмысленно подтверждая, что данный вопрос исключительно в компетенции Немершева.
Прав я был. Не для зачистки их сюда прислал Стангмаер…
* * *
Он успел догнать, перехватить их в полукилометре от того места, где Лори и Эльза выбрались на поверхность цоколя.
Над городом все еще кружил "подбитый" Нибелунг, на улицах шла перестрелка, пару раз ударили взрывы…
– Лори, остановись!
Она медленно обернулась.
Сначала по коже побежали мурашки, потом на долю секунды помутилось сознание.
Это был он.
Вадим сбился с дыхания, пока спускался с двенадцатого этажа высотного здания и догонял их, поэтому его голос звучал прерывисто:
– Нам надо… поговорить…
– Не слушай его! – Эльза вдруг выступила вперед, заслоняя собой подругу. – Не о чем нам разговаривать!
Немершев холодно посмотрел на нее и ответил:
– Эльза, это касается и тебя тоже.
Она фыркнула.
– Нам не о чем говорить, ясно?
– Нет, постой! – Лори внезапно проявила характер. – Как ты оказался на Саргоне?
– Искал. Тебя.
Ее глаза вдруг влажно блеснули.
– Зачем?
Как ответить на этот вопрос? Как вести себя, когда она уже наверняка узнала правду? Что значат слова, когда вокруг беснуется трескотня автоматных очередей?
Над головой с воем пронесся "Нибелунг" и, снижаясь, ушел к северной окраине цоколя.
– Лори, ты очень нужна мне. Поверь!.. Я знаю кто ты. Знаю на что способна. Слова тут бессильны. Но может быть, ты поверишь мыслям?
Она вздрогнула, когда Вадим сделал единственное, что мог предпринять в данной ситуации – снял блокировку своего импланта.
