Она вздрогнула, когда Вадим сделал единственное, что мог предпринять в данной ситуации – снял блокировку своего импланта.
Она вобрала, ощутила ауру его мыслей, не вторгаясь в разум, но будто осязая его…
– Ты действительно искал меня?.. – В ее голосе прозвучала растерянность, надежда и еще что-то, так же не поддающееся словам.
– Да. Как частное лицо. Не по приказу.
– Да не слушай ты его! – Вновь попыталась вмешаться Эльза, но ее слова прозвучали совсем неубедительно, ведь она тоже воспринимала ауру мыслей, но уже двух внезапно раскрывшихся навстречу друг другу рассудков.
– Это безумие… – с обреченностью в голосе прошептала она.
– Да безумие. – Ответил Вадим. – Безумие бежать в надежде спастись. Город окружен, и его жители обречены. Мы можем хотя бы поговорить пока здесь не началась резня?
– Кто напал на город? – Сухо осведомилась Эльза.
– Киберхаги. Такие же искусственные люди, как ты и Лори.
Его слова повисли в гнетущей тишине, нарушаемой лишь удаляющимся треском автоматных очередей.
– Хорошо. Мы поговорим с тобой. Хотя не понимаю, к чему могут привести слова.
– Мы не враги Эльза. Ни ты, ни Лори не сделали ничего непоправимого. Пока не сделали. И у нас есть о чем поговорить. Я многое узнал о Саргоне и киберхагах. Поверь, информация достойная обсуждения – возможно взаимопонимание между нами сможет остановить кровопролитие.
– Я же сказала – пошли. Или где мы будем говорить?
– Здесь недалеко. Только воспринимайте все спокойно, с точки зрения здравого смысла, хорошо?
Он так и не включил блокировку импланта.
* * *
– Итак, что здесь происходит? – Резко спросила Эльза, когда они поднялись на площадку двенадцатого этажа, откуда невооруженным глазом были видны позиции окруживших город "Нибелунгов".
– Вадим, позволь я введу девушек в курс дела? – Внезапно предложил Глеб.
– Давай. Только все без утайки. И о базах на Нормане, и о положении дел на Саргоне.
…
За десять минут что потребовались Доргаеву на сухое, но информативное изложение обобщения известных событий, обстановка вокруг города не изменилась, только стрельба на улицах стихла.
Когда Глеб закончил, Эльза лишь криво усмехнулась.
В отличие от Лори она не строила иллюзий, не цеплялась за призрачные надежды.
– Может мы с Лори и не сделали ничего непоправимого, но десять лет геноцида на Саргоне не спрячешь. Такое не прощают. Нас с Лори репрессируют общим списком с теми, кто…
– Мы офицеры Конфедерации. – Прервал ее Вадим. – Это не пустой звук. Невиновные не пострадают.
– Сейчас речь идет не прошлых годах. – Поддержал его Глеб. – И проблема сокрыта не в факте существования искусственных людей, – источник всех бед где-то на Нормане, я больше чем уверен. В данности мы имеем конкретную ситуацию, из которой предлагаю выбираться, – он твердо посмотрел на Эльзу, – всем вместе. В конечном итоге людей судят не по их строению, а по поступкам, если я правильно понимаю.
Никто, включая Немершева, не ожидал услышать подобных слов от Доргаева.
– То есть, ты предлагаешь нам с Лори принять участие в обороне города?
– Да. А там – если выживем – разберемся.
– Но мы же не…
– Эльза, замолчи! – Угрожающе произнесла Лори.
– А ты отвечай за себя, подруга!
– Согласна. – Лори подняла взгляд, на долю секунды взглянула в глаза Вадима и произнесла: – Я остаюсь. Решение за тобой, Эльза. Можешь пойти к ним – она выразительно кивнула в сторону севших "Нибелунгов".
– Лори, это жестоко!
– Это не жестокость. Выбор. Я не виновата, что ты разучилась верить в людей, Эльза.
Эльза отошла к краю площадки и некоторое время, отвернувшись, смотрела вдаль, – может быть на севшие штурмовые носители, а быть может просто в туманную дымку летнего утра…
Она не имела ничего против своих уникальных способностей, выходящих за рамки дозволенного для человека или кибернетической системы, но в отличие от Лори Эльза не умела прощать.
Все объяснялось достаточно просто: о ее добровольном участии в проекте "киберхаг" не шло и речи.
В прошлом Эльза являлась пилотом серв-машины. Ее сознание еще до рокового ранения успело погрузиться в бездонную пучину полного нейросенсорного контакта с искусственным интеллектом модуля "Одиночка". Война наложила неизгладимый отпечаток на душу и рассудок лейтенанта Райт, потому свое негаданное "второе рождение" Эльза воспринимала двояко.
С одной стороны остаться калекой, пережить поражение Земного Альянса, – перспектива не из радужных, с другой же ее душила элементарная ярость, – трудно было абстрагироваться от ощущения, что тебя использовали, по своему усмотрению, как вещь, не удосужившись задать элементарного вопроса: а хотела ли она перерождения?
Впрочем, кто спрашивал ее мнения о происходящем, бросая из боя в бой, навстречу верной гибели или приближающемуся безумию? Нейросенсорный контакт с кибернетическими системами серв-машины трансформировал рассудок, будни войны калечили душу, она по определению не могла вынырнуть из дикого омута затянувшегося, потерявшего всякие границы противостояния, и стать прежней…
Нет, об этом даже не грезилось. Разум тонул в жестокой реальности техногенных схваток, собственные ощущения блекли на фоне тех возможностей, что получал рассудок пилота, управляя сервомеханизмом, и промежутки между боями становились все более долгими, невыносимыми в субъективном понимании пилота.
Ничто в мире не могло дать таких же ярких переживаний, как схватка.
Наркотик. Не только рассудок, но и организм "подсел" на него. Регулярные инъекции боевых стимулирующих препаратов не шли на пользу, они вызывали привыкание, Эльза чувствовала, что становиться хмурой, раздражительной, оживая только в кресле пилот-ложемента.
Безумие войны медленно, но верно пожирало рассудок.
Что изменилось теперь?
Она очнулась в новом теле, обстоятельства даровали ей иную жизнь, уникальные возможности, но те, кто имплантировал в рассудок киберхага воспоминания Эльзы Райт, совершил непростительную ошибку, полагая, что она по-прежнему будет беспрекословно подчиняться приказам, исполнять внутренние инструкции программных модулей, как нечто само собой разумеющееся.
Ничего подобного. Эльза очнулась совершенно не так, как Лори. У нее не было чувства глобальной растерянности, она практически не задавалась вопросом "кем я стала", однозначно осознавая всю глубину произошедших с ней перемен. Длительный нейросенсорный контакт с кибернетическими системами не только подготовил ее разум к новым способам восприятия окружающего мира, но и помог быстро разобраться в ситуации, не испытывая при этом глубоких мучительных эмоций.
