- Ушла. Ты где пропадал так долго?
- Приходил кто-нибудь? - проигнорировал ее Леня, снимая пальто.
- Нет... Ах да - сантехник, проверка счетчиков...
'Ну что такого неоднозначного во фразе 'никому не открывай?' - поморщился 24-й, а вслух произнес стальным тоном:
- Как он выглядел?
Самка замялась.
- Да как-как? ... обычный мужик... здоровый такой.
- В куртке из кожи жив...? В кожаной куртке, амбал такой?
- Да... Леня, что происходит? Ты же не откручиваешь...? - Света осеклась, видимо, сделав вывод, что 'не откручивает'.
А вот 24-й не стал уточнять, что именно нужно 'откручивать'.
- Где тут у тебя... у нас эти счетчики? - так же холодно поинтересовался он.
- В ванной и в туалете... - ответила Света и повторила: - Что происходит? Ты куда?
Агент уже включил освещение и полез под раковину. Самка подошла сзади и еще раз переспросила настойчивее:
- Ты мне скажешь или нет?
- Нет, - отрезал Глущенков.
На первый взгляд все было в порядке. В отсеке для сброса отходов тоже.
- Он еще куда-нибудь ходил? - голос Лени стал таким грозным, что Света не рискнула стоять на своем.
- Н-ну, - смутилась она, - еще батареи смотрел. Сказал, что готовятся к отопительному сезону...
Где находятся 'батареи' 24-й знал. Хотя это были вовсе не накопители энергии, а так - малоэффективные водные радиаторы с КПД, наверное, процентов двадцать от силы. Глущенков приложил палец к губам самки, которой опять не терпелось что-то спросить.
- Идем, покурим! - тихо сказал Леня. - На площадку... чтобы не загрязнять воздух.
После получения необходимых инструкций, которые агент повторил Свете дважды во избежание недопонимания, они вернулись в квартиру. Самка обидчиво хмурилась, но молчала, пока 24-й осматривал радиаторы. Один 'жучок' он нашел под пластиковым подоконником в кухне, следом обнаружил и остальные: в зале на задней стенке компьютерного монитора и в спальне - на тыльной стороне дна верхнего ящика тумбочки. 'Да... серьезные ребята...' - подумал агент, но снимать прослушку не стал. Светлана молча наблюдала за его манипуляциями, потом вдруг заявила:
- Я бы еще покурила...
Глущенков повернул к ней голову, и, кажется его взгляд, определенно добавляющий очков самке настоящего Лени, той чем-то понравится. Она улыбнулась и мотнула челкой, указывая на входную дверь. 24-й улыбнулся в ответ и поднялся с колен. Было о чем поговорить.
- Я бы тоже.
- Значит, за нами следят? - Света облокотилась о стену, раскуривая сигарету.
- За мной, - поправил Леня.
- Ну, хорошо, за тобой. Кто?
24-й пожал плечами (легенда у него была заготовлена):
- Откуда мне знать? ФСБ, наверное. Они всех вернувшихся проверяют.
- Что же нам делать?
- Потерпеть пару недель, думаю. И они уйдут.
- А свои приборы оставят? - поежилась самка. - Знаешь, не очень приятно, когда кто-то тебя слышит...
- Потерпеть, - с нажимом повторил Леня.
Светлана задумалась, уставившись в форточку. Потом сменила тему:
- Ты другой стал, совсем другой... Чужой какой-то...
- Это пройдет, - заверил агент, - понимаешь, в космосе все не так, как на Земле... трудно привыкнуть...
- А ты расскажешь мне о космосе?
- Обязательно, как зайдем внутрь.
- Все-все расскажешь? - хитро прищурилась самка.
- Все-все.
- Ты там встретил кого-то?
- Кого именно? - Леня не понял вопроса. - Я много кого встречал.
- Ну там... другую женщину...
'Ах вот она о чем?! Ну да, все эти земные условности...'
- Нет, ты у меня единственная, - выпалил агент, памятуя стряпню Лениной самки.
Получилось почти от чистого сердца. Настоящий Глущенков позавидовал бы. Света глубоко затянулась табачным дымом и вкрадчиво произнесла:
- Ты совсем не ревнуешь?
У 24-го ушло несколько секунд на подбор правильных слов.
- В душе ревную, как пацан! Но я понимаю... пять лет и все такое... Как будто я тебя бросил... Прости меня.
Кажется, подействовало, так как в увлажнившихся глазах Светы промелькнули отблески уличного фонаря.
- Это ты меня прости, - тихо сказала самка и выбросила окурок во двор.
На следующий день Света отправилась на работу. Был как раз 'понедельник' - сутки со странным названием, так как любой из дней лунной фазы можно было бы так окрестить. Если же слово происходило от 'неделания', то тем более невероятным было то, что именно в этот день люди как раз начинали работать. Леня отбросил ненужные мысли об этимологии русских слов, распаковывая купленные вещицы и припоминая события вчерашнего вечера. Тогда они с самкой устроились на диване, разливали темно-красную пьянящую жидкость в изящные кремниевые емкости на тонких подставках и просто отдыхали. 24-й рассказывал Свете о своих, точнее своих предполагаемых, приключениях, описывал увиденных существ и красоту звездных систем. Самка восхищенно внимала, иногда смеясь или уточняя подробности. Агент не скоро поймал себя на мысли, что ему тепло и уютно рядом с ней в этом замкнутом объеме. И лишь когда Светлана вдруг вернулась в комнату в странном одеянии, Глущенков усилием воли вывел себя из расслабленного упоения от этой монотонной беседы.
Самка подошла и вдруг начала легонько прикасаться к шее Лени своими губами. Покровы на теле Светы были совсем неэффективными - прозрачная черная ткань поверх двух белых кусочков материи, едва прикрывавших ее грудь и бедра. Агент понял, что это ритуальные одежды для совокупления, и мягко отстранил Свету, указав пальцем на монитор: 'слушают, мол'. Самка в ответ махнула кистью: 'ну и пусть'. Леня никогда бы не подумал, что ему может понравиться кто-либо кроме альтарианок, но распущенные волосы Светы и исходящий от ее теплого тела аромат, равно как и внезапный приток крови внизу живота Лени, разбивали в пух и прах его заблуждения. Но агент сдержался, и, погладив Свету по щеке, шепнул:
- Давай позже, устал очень, пожалуйста.
Тогда она, не проронив ни слова, удалилась, всем видом показывая свое разочарование. 24-му оставалось только вздохнуть вслед. Но следовало уважать местные табу. Да и к его новым ощущениям вдруг примешалось другое, какого он никогда раньше не испытывал - агент вдруг подумал о сознании гуманоида, в чьем теле он временно пребывал. 'Как можно расценить такой поступок по отношению к настоящему Глущенкову? Хотя традиции на Земле принято нарушать, что Света доказала еще вчера собственным примером... Однако я не землянин. И к тому же я - профессионал'. Он непроизвольно тряхнул головой, достал из пакета прибор для улучшения зрительного восприятия гуманоидов и занялся изучением окон в доме напротив.
