Все быстро явились на зов Вира; на самом деле они были готовы к этому с тех пор, как Ренегар узнал, что Вир прибыл на Приму Центавра. Пришли даже техномаги, хотя каким образом они узнали о сборе — и почему их появления не заметили ранее, — оставалось загадкой.
— Я ничего не понимаю! — сердито сказал Ренегар. — Ветряные мельницы и Койот…
— Кихот.
— Неважно! Какое отношение это имеет к…
— Он говорил со мной намеками, — сказал им Вир. — Я в этом уверен.
— Какими еще намеками? — подозрительно спросил Ади.
— Такими намеками, которые могут понять только два человека, знающие друг друга много лет. Он находится под наблюдением и не может говорить со мной открыто… Но он был достаточно ловок, чтобы сообщить мне то, что хотел.
— Или ты неправильно его понял, — предположил Финиан. — Ты мог услышать то, что тебе хотелось услышать.
— Нет, — отрезал Вир. — Я слышал именно то, что он хотел мне передать. Он хотел помочь нам, — Вир начал загибать пальцы. — Он знает, что я имею отношение к Легионам Огня…
— К чему? — хором спросили все.
— К вам. Не берите это в голову. Он знает, что я связан с саботажниками.
Он пытался сообщить мне, что Дурла почти завершил свои приготовления. Что дракхи заполонили Приму Центавра. И что если мы собираемся что-то с этим делать, то это надо делать сейчас.
— Мы не знаем этого наверняка, — сказал кто-то. — Возможно, стоит подождать…
— Нет! — рявкнул Вир, заставив всех замолчать. — Вы не видели того, что видел я. Вы не видели отчаяния в его глазах. Он хочет, чтобы мы сделали все, что в наших силах, чтобы это остановить. Он знает, что безумный план Дурлы на самом деле составлен дракхами и закончится для всех нас трагически. Нам нужно нанести удар: открыто, публично и бесповоротно. Нам нужно перевернуть камень, под которым скрываются дракхи. Это единственный выход!
— Лондо может заманить нас в ловушку… — заметил Ренегар. — Если он является орудием дракхов, как ты говоришь…
— Тогда зачем ломать всю эту комедию, а? Если он подозревает, что я связан с подпольем, то почему бы ему просто не сообщить это дракхам? Сделать так, чтобы я исчез без следа, — и он щелкнул пальцами, — вот так. Неужели вы думаете, что дракхи не пытались выяснить, являюсь я мятежником или нет? Если бы Лондо сказал им о своем подозрении, то они бы уничтожили меня без колебаний, из соображений безопасности. Тот факт, что он этого не сделал… то, что я все еще здесь, а не замучен в темнице в назидание остальным… это значит, что я говорю вам правду! И то закодированное сообщение, адресованное мне, тоже имеет смысл! Мы должны остановить их!
— Каким образом? — это был, конечно, важный вопрос. Его задала Гвинн.
Удивительно, но Вир ответил на него.
— Пора, — медленно сказал он, — дать возможность всем и каждому узнать о том, что этот мир захвачен дракхами. Для этого нам надо раскрыть их штаб.
Лондо догадался, где он находится. Я тоже, если честно. Он постоянно говорил о высоком строении, которое не является тем, чем кажется…
— Башня Власти, — внезапно произнес Ренегар.
— Ну, конечно, — сказал Финиан, посмотрев на Гвинн. — Здание без окон. В этом есть резон.
— Мы уже сканировали его, чтобы выяснить, нет ли там признаков технологии Теней, — напомнила ему Гвинн. — Нам ничего не удалось там обнаружить.
— Вероятно, потому что во время того сканирования там еще ничего не было, — предположил Вир. — Или этих технологий было так мало, что их было трудно обнаружить. Никто не мог попасть внутрь для более тщательного сканирования, потому что это место тщательно охраняется Первыми Кандидатами.
— И оно по-прежнему хорошо охраняется, — заметил Ренегар. — Если дракхи действительно там… и если мы намерены раскрыть их присутствие… то как, по-твоему, мы это сделаем?
— Очень просто, — Вир зловеще улыбнулся. — Мы будем драться на копьях.
Г'Кар сидел в камере, находившейся глубоко под дворцом. Все его тело болело, но какой-то отдаленный звук заставил его оживиться. Где-то неподалеку шло какое-то большое собрание. Он и раньше слышал подобные звуки и принимал их за какое-то подобие религиозной церемонии. Они любили религиозные церемонии, эти центавриане. Таким образом, можно было поддержать дух народа, основное занятие которого, казалось, заключалось в том, чтобы всеми силами сломить дух других.
Однако всякий раз заслышав такие звуки, Г'Кар задавался вопросом, не является ли он, в конечном счете, причиной этого шума? Он представил, как его посадят на телегу или что-либо в этом роде и повезут к их большому храму, связанного с ног до головы, забрасываемого по дороге перезрелыми плодами. В храме его, несомненно, подвергнут разнообразным пыткам, надеясь вырвать из него крик, как прежде это пытался сделать Картажье, а потом он умрет отвратительной смертью. Удивительно, но сейчас он уже не возражал против такой судьбы. По крайней мере, он бы знал, что его ждет. Ежедневные избиения и пытки совершенно измотали его. Его тюремщики тоже постепенно теряли терпение: несмотря на все их действия, им не удалось выдавить из него ни звука.
Он не доставил бы им такого удовольствия.
Единственным поводом радоваться оставалось то, что Джон Шеридан не выкинул никакой глупости, например, не стал посылать кого-нибудь на Приму Центавра в бесполезной попытке спасти его. По крайней мере, он не выдал себя.
Г'Кар слишком хорошо знал Шеридана, знал, как он все это воспринял. Но, очевидно, Шеридан смог сдержаться. Возможно, ему и хотелось так поступить, но хладнокровие взяло верх. Благодарение Г'Квану, что это так. Зная о том, что Шеридан и Деленн были далеко от этого безумия, он чувствовал себя более спокойно.
В камере под дворцом Шеридан и Деленн услышали слабый шум, похожий на гул толпы.
— Похоже, у них там вечеринка, — заметил Шеридан. Это были первые слова, которые он произнес за это время.
— Ты думаешь, что это как-то связано с нами? — спросила Деленн. Она заметила каких-то червей, ползающих по углам камеры, но постаралась не обращать на них внимания.
Шеридан перехватил ее взгляд. Недолго думая, он прошелся по углам, давя червей.
— Ты имеешь в виду, что он хочет вытащить нас наружу, чтобы показать всем, как он помыкает своими драгоценными пленниками? Это то, о чем я думаю?
— Да.
— Да, я думаю, что именно это он и собирается сделать.
Шеридан выглядел измученным, так же, как и Деленн, и не без серьезных на то оснований. Их тюремщики не были особенно добры к ним, лишив их пищи и воды, изо всех сил пытаясь вытащить из них информацию об армии Альянса. Никто из них не сказал ни слова, и не собирался говорить.
