— Вовсе не приверженность научному методу мешает специалистам, а цельность натуры. Обычно специалист понимает тактику, используемую против него, даже лучше, чем тот, кто ее применяет. Но он не может решиться ответить подобными же методами, поскольку самому ему они претят.
Мак Канн сдвинул брови:
— Вы хотите сказать, что не терзаетесь сомнениями?
Гросвенор промолчал.
Мак Канн не отступал:
— Предположим, вы решили, что Кент должен быть отстранен от должности, каковы будут ваши действия?
— В настоящий момент все мои замыслы носят исключительно конституционный характер, — ответил Гросвенор осторожно.
К его удивлению, Мак Канн, похоже, испытал облегчение. Старец взял его дружески под руку:
— Счастлив слышать, что вы не собираетесь выходить за пределы законных методов, — произнес он серьезно. — Со времени той вашей лекции я не устаю удивляться, почему никто еще не догадался, что потенциально вы самый опасный человек на борту. То целостное знание, которым вы обладаете, будучи направленно на определенные цели, могло бы стать более разрушительным, чем любое внешнее нападение.
После секундного замешательства, Гросвенор помотал головой:
— Вы заходите слишком далеко. Одного человека чересчур легко убить.
— Я смотрю, вы не оспариваете моих слов о ваших возможностях.
Гросвенор протянул ему руку, чтобы попрощаться:
— Спасибо за ваше высокое мнение обо мне. Пусть и сильно преувеличенное, оно меня морально поддержит.
Тридцать первая звезда, которую они посетили, была того же размера и типа, что и Солнце. Из трех ее планет одна следовала по орбите радиусом в сто двадцать восемь миллионов километров. Как и все остальные обитаемые планеты, виденные ими, она представляла собой покрытый туманами мир первозданных джунглей и океанов.
Бигль, огромный металлический шар, вошел в атмосферу, насыщенную водяными парами и продолжил свой путь на низкой высоте.
В отделе геологии Гросвенор наблюдал за приборами, которые исследовали облетаемую территорию. Это являлось сложной работой, требующей огромного внимания, поскольку для истолкования различных поступающих данных нужен был ум, тренированный во всех видах комплексного восприятия. Необходимо было упорядочивать во времени и пространстве постоянный поток ультразвуковых сигналов, испускаемых кораблем и отражаемых поверхностью планеты. Гросвенор добавил к обычным методам, знакомым Мак Канну, некоторые тонкости в духе нексиалистских принципов. На их глазах обретала форму удивительно подробная картина коры небесного тела.
Гросвенор оставался там в течение часа, изучая новые данные. Те сильно разнились в деталях, но представляли несомненную геологическую идентичность в том, что касается молекулярной структуры и распределения различных элементов: грязи, песчаника, глины, гранита, органических останков — вероятно, залежей каменного угля — силикатов в виде песка, покрывающего скальные породы, воды…
На различных шкалах перед глазами Гросвенора стрелки совершили резкий скачок, затем замерли. Их реакция указывала на наличие в больших количествах железа со следами углерода, молибдена…
Сталь! Гросвенор схватился за рычаг, что поторопило серию дальнейших событий. Зазвучал звонок. Бегом появился Мак Канн. Корабль остановился. В нескольких шагах от Гросвенора Мак Канн заговорил с Кентом:
— Да, сталь, не просто железная руда. Мы имели наблюдателя, способного уловить различия. — Он не назвал имени Гросвенора и продолжил: — Мы запрограммировали приборы на зондирование коры глубиною до тридцати метров. Так что речь может идти о мертвом городе… или скрытом в грязи джунглей.
Кент ответил с полным спокойствием:
— Узнаем через несколько дней.
Корабль предусмотрительно удерживался над поверхностью планеты, а необходимое оборудование спустили сквозь приоткрытое отверстие в энергетическом экране. В исследуемой зоне разместили гигантские экскаваторы, подъемные краны, ленты транспортеров, равно как и множество других машин. Все было тщательно отрепетировано заранее, так что уже через полчаса после того, как корабль начал выгрузку, он снова отошел в пространство.
Все работы по расчистке осуществлялись под дистанционным управлением. Люди следили за ходом операции на экранах коммуникаторов и отдавали команды машинам, действующим на поверхности. Через восемь дней яма в семьдесят пять метров глубины, сто двадцать ширины и двести сорок длины была вырыта. Обнажились фантастические развалины того, что когда-то являлось городом.
Здания выглядели так, словно обрушились под тяжестью груза, который не смогли выдержать. Улицы располагались на самом дне котлована, и именно на этом уровне стали обнаруживаться останки. Была отдана команда прекратить раскопки, и вниз направились различные исследовательские аппараты. Гросвенор, находившийся на борту катера вместе с Мак Канном, вскоре оказался вместе с другими учеными перед одним из скелетов.
— Почти расплющен, — сказал Смит, — но, думаю, я сумею его немного подлатать.
Через минуту он объявил:
— Четвероногий. — Подвергнув одну из костей флюороскопии, добавил: — Он умер около четверти века назад.
Гросвенор отвернулся. Возможно, эти раздробленные мощи раскроют основные особенности физического строения погибшей расы. Но вряд ли удастся извлечь из скелетов какие-либо сведения о безжалостных существах, их уничтоживших. Поскольку все находящееся перед ними было останками жертв, а не убийц.
Мак Канн изучал пробу грунта, взятого там, где пролегала улица города.
— Полагаю, — сказал геолог, — нужно произвести стратиграфический анализ всей зоны еще на несколько сот метров в глубину.
За дело взялась бригада бурильных установок. В течение часа Гросвенор был очень занят изучением образцов грунта, которые поступали к нему по мере продвижения работ. Время от времени он определял химический состав какой-нибудь пробы. Когда их исследовательский катер вернулся на корабль, Мак Канн смог представить Кенту относительно подробный доклад. Гросвенор при этом не присутствовал.
— Вы меня просили, — сказал Мак Канн, — определить, не имеем ли мы дело с искусственной планетой джунглей. По всей вероятности, так и есть. Геологические пласты, находящиеся под грязью, принадлежат, по-видимому, более старой планете. Трудно поверить в то, что сняли слой почвы какой-то первозданной планеты, чтобы разостлать на данной, однако, похоже, именно это и произошло здесь.
— А сам город, — спросил Кент, — как он был разрушен?
