Андрей Ливадный - Зона отчуждения

Ознакомительная версия.

Секунда тишины, а затем Вадим услышал голос… Дорохова!

— «Игла» на приеме. Кто говорит? Прошу повторить позывной. — В далеком голосе Дмитрия также проскользнула предательская дрожь внезапного волнения.

— Дима… — Голос Нечаева вдруг сорвался. Какие к дьяволам Элио позывные — на том конце связи был Дорохов! Живой!..

— Дима, это я… На связи Нечаев!

— Вадим?! Ты живой?!

— Упал в сельву, — немного успокаиваясь, ответил он. — Хьюго тянул корабль до последней секунды…

— Где ты, Вадим?!

— У пролива, разделяющего материки. В районе старых укреплений, около моста.

Минуту или чуть больше они говорили, перебивая друг друга, а потом их беспорядочный диалог вдруг принял целенаправленный характер: Вадим стал рассказывать о том, что он и Хьюго увидели при снижении.

У Дорохова эта информация вызвала шок.

— Серв-машины? Ты не ошибся? — переспросил он, когда Нечаев закончил описывать группировку, замеченную им на горном плато.

— Нет. Хьюго тоже видел их. Есть видеозапись.

— Но мы не сумеем отразить наземную атаку! — голос Дорохова внезапно упал, из него исчезли все восторженные нотки, Дмитрий мгновенно оценил степень угрозы, которой попросту нечего было противопоставить.

В этот момент Вадим принял окончательное решение.

Это был какой-то переломный миг, когда он понял, что семьсот километров, отделяющих его от космопорта, несмотря на связь, превратились в пропасть…

Ему, только ему стоять на этой стороне, потому что механизированное соединение землян наверняка уже движется сюда… а они немы и глухи, все спутники, по словам Димы, сбиты космическими истребителями, и сами они сидят в космопорту, как кроты в глухой норе.

— Слушай меня внимательно, Дима. — Вадим оглянулся по сторонам, а потом стал спокойно и ясно излагать, где он находится, что окружает его в консервационном складе, и…

— Ты хочешь задержать их? — спросил Дорохов, выслушав Вадима. — С помощью старых пушек и двух десятков примитивных дройдов?!

— Я не вижу иного выхода, — ответил Вадим, сконцентрировавшись на том, чтобы говорить твердо, без дрожи в голосе. Он не хотел выдать того, что начинает психовать, лишь отдаленно, приблизительно осознавая степень той силы, которая уже надвигалась сюда, проламывая себе путь через сельву. — Иди к Шахоеву, докладывай ему, и пусть шлет сюда весь личный состав сил самообороны, всю технику, все, что только сможет наскрести. Если не остановить наземную атаку, Кьюиг будет оккупирован, ты понимаешь это?!

— Я все понимаю, Вадим… Не кричи.

— Тогда действуй, Дима. Я попытаюсь расконсервировать эту линию обороны, а ты должен во что бы то ни стало убедить Шахоева в реальности угрозы!

— Хорошо. Я иду к нему. Выйду на связь, как только переговорю с полковником.

— Добро…

Тонко прозвучал сигнал отбоя связи, и Вадима вдруг окружила оглушающая тишина.

Некоторое время он сидел, не двигаясь, потом повернулся к Хьюго и сказал:

— Как ты думаешь, сколько у нас времени до появления серв-машин?

Андроид секунду помедлил с ответом, видимо, что-то подсчитывая в уме.

— Часов шесть-семь, не больше, — произнес он. — Если нам удастся реактивировать андроидов, то мы успеем разместить часть орудий в бункерах.

Вадима вдруг окатил настоящий страх — он ясно припомнил исполинский контур машины из своего последнего видения. Отгоняя дрожь, он с усилием встряхнул головой и сказал:

— Пошли, чего сидим…

Они появились у горизонта растянутой цепью точек — пока еще нестрашные, призрачно-далекие, темные, будто были созданы не из металла, а принадлежали окружающему миру в такой же равной степени, как обитающие на границе сельвы и степи животные Кьюига.

Вадим поднял электронный бинокль, и все мгновенно переменилось. Даль рванулась навстречу, укрупняя хищные, приплюснутые контуры шагающих исполинов, которые действительно двигались растянутой цепью, но каждая точка, кажущаяся издали чем-то цельным, на самом деле являлась механизированной группой из трех серв-машин.

Впереди каждого боевого звена двигался легкий «Хоплит», его яйцеобразный корпус, снабженный по бокам пилонами, на которых крепилось ракетное вооружение, постоянно двигался из стороны в сторону, словно серв-машина крутила непомерно большой головой, поворачивая ее то вправо, то влево, а узкие разрезы смотровых триплексов, расположенные на лобовом скате брони, казались раскосыми глазами, взгляд которых обшаривает дымчатую даль…

Вслед за каждым тридцатитонным «Хоплитом» тяжкой поступью двигались два шестидесятитонных «Фалангера». Эти тяжелые машины были разработаны Альянсом как универсальная боевая единица и могли не только вести ближний бой с противником, но и осуществлять дальнюю огневую поддержку.

В отличие от «Хоплитов», тяжеловесные «Фалангеры» двигались медленнее, от размеренных, неторопливых тактов работы их исполинских ступоходов, казалось, должна содрогаться земля, они шли ровно, целеустремленно, не дергаясь уплощенными торсами из стороны в сторону, словно знали цену своей броне и огневой мощи…

Чудовищные подробности строения серв-машин задержали на себе похолодевший взгляд Вадима.

Нечаев смотрел на них, впитывая оцепеневшим на миг разумом каждую деталь, различимую в электронную оптику умножителей.

Резвые «Хоплиты», вид которых так поразил его при снижении челнока, теперь, в сравнении со своими шестидесятитонными собратьями, не казались ему такими грозными, как это было некоторое время назад.

Каждый из «Фалангеров» стоил того, чтобы надолго приковать к себе взгляд. Вооружение машин из разных троек не различалось по своей конфигурации, — неизменными для всех были покатые горбы пусковых ракетных установок, расположенные на уплощенном корпусе сразу за козырьком брони, прикрывающим сверху рубку пилота от ослепительных вспышек при запусках, и боковые оружейные пилоны, на которых крепились независимые подвески спаренных автоматических пушек с длинными стволами калибром миллиметров в сто двадцать, не меньше…

От попавших в поле зрения Нечаева технических подробностей по спине вдоль позвоночника пробежала холодная, щекотливая капля пота.

Он опустил электронный бинокль и попытался сосчитать точки у горизонта, но быстро понял: их больше, чем может различить взгляд. Теперь, спустя всего три-четыре минуты после того, как он заметил первые признаки движения на границе леса и степи, казалось, что от крайних деревьев сельвы по терраформированным когда-то площадям движется сплошная темная стена…

Ознакомительная версия.