Не обнаружив никаких признаков системы управления, Воинов поначалу растерялся — ведь как‑то аборигены поднимались на верхние этажи, не по лестнице же! Потом, покопавшись в памяти, он вспомнил фантастический рассказ о расе, на какой‑то планете, которая все делала ногами, и взгляд его пошарил по полу. На удивление догадка оказалась верна: с краю площадки находились два знака. Воинов наступил на один из них. Створки дверей сошлись, кабина дернулась, но осталась на месте. Андрей пощупал ногой другой знак и лифт, мягко качнувшись, неторопливо стал подниматься вверх. Чем выше он поднимался, тем сильнее наливался алым цветом огонек индикатора. Неожиданно он стал затухать и Воинов понял, что проскочил нужный этаж. Переставив ногу на первый знак, он направил лифт вниз.
Вышел лейтенант в просторном, светлом фойе этажа, где‑то посередине здания. Здесь, на удивление, пыли почти небыло, а через чистые и прозрачные окна, можно было видеть прекрасный пейзаж, открывшийся с высоты. Сориентировавшись по индикатору, он пошел вглубь коридора, по пушистому ковровому покрытию, заглушающему звуки шагов.
Дверь бесшумно скрылась в стене, пропуская пришельца в помещение, похожее на конференц–зал. Выдержанное в мягких теплых тонах, приятно контрастирующих с ярко–голубым светом, падающим из широких окон, оно помогало сконцентрировать свое внимание на основной теме, — огромной стереопроекции в центре, почти под потолком. Наверное, это была копия звездной системы, где в настоящее время находился Андрей: звезда, планеты, словно настоящие, но уменьшенные волшебником, двигались по своим орбитам, вспыхивали и гасли искорки метеоритов. Большие и маленькие, со спутниками и без, безжизненные, и переливающиеся атмосферным сиянием, всего Воинов насчитал тринадцать планет. В межпланетном пространстве виднелись хвосты нескольких комет, которые тоже двигались.
Он стоял завороженный зрелищем и почти не думал о цели своего прибытия. Внезапно его привлекло какое‑то движение на периферии зрения, и мелодичный звук заставил лейтенанта резко развернуться, направив оружие на человека, сидящего в парящем над полом кресле.
Это был глубокий старик. Если бы Воинов увидел его на Земле, то сказал бы, что «люди столько не живут». Его возраст просто не поддавался визуальному анализу, и все‑таки это был первый живой житель этой планеты.
Большие фасетчатые глаза, в обрамлении темных глазных провалов, что делало их выпученными, тускло смотрели на гостя. Тонкий, ссохшийся рот был приоткрыт, словно он собирался что‑то сказать, но передумал. Абсолютно белые волосы спускались ниже плеч, обрамляя землистого цвета, морщинистое лицо. Голубое одеяние скрывало тело, не укрывая, однако, его чрезмерную сухость. Узкие четырехпалые ладони лежали на острых коленях.
— Вы что‑то хотели сказать? — спросил Андрей, чтобы как‑то разрядить затянувшееся молчание.
— Оя, а эис эв уе! — губы старика скривились в подобие улыбки, и он поманил, вполне человеческим жестом, лейтенанта за собой, — Ос ати эн алтэ.
По его тону Воинов догадывался, что старик не очень‑то его жалует, хотя кто его знает, этих аборигенов. Но осадок остался.
Он последовал за стариком. Кресло подплыло к совершенно гладкой стене, и та бесшумно растворилась, пропуская их в другое помещение. Судя по всему, это была какая‑то техническая подсобка: стеллажи, уставленные различными приборами, коробки, лабораторная посуда, какие‑то кристаллы… Андрей с любопытством оглядывался по сторонам, пока старик возился с каким‑то странным сооружением около стола. Наконец его кресло развернулось, и Андрей увидел, что старик протягивает ему нечто, напоминающее корзину для мусора, в переплетении узоров которой были вставлены разноцветные блестящие камешки. Показав жестом, куда это надевать, старик постучал себя по лбу костлявым пальцем, вопросительно посмотрев на офицера.
— Ясно — ясно, — тот с раздражением кивнул, давая знак, что понял. Ему не нравилось, что какая‑то засушенная мумия считает его недоумком. — Одеть это на голову, — Он взял из рук аборигена прибор, — И усиленно думать… — Андрей надел прибор себе на голову.
Вначале ничего не произошло, только кожа на затылке словно занемела, и нестерпимо захотелось зевнуть. Он подавил зевок в зародыше и стал вспоминать Землю, поселок, родителей, друзей, любимую женщину… мысли становились вязкие и пушистые, хотелось просто лечь и закрыть глаза. Ноги внезапно подкосились, и лейтенант рухнул на упругий ворс ковра.
* * *В чувство его привел тихий, мелодичный голос, доносившийся откуда‑то сверху.
— Вы можете подняться, — Андрей открыл глаза и как в тумане увидел мутное серое пятно. Проморгавшись и тряхнув головой, он сфокусировал зрение на знакомом контуре. «Старик! — Лейтенант быстро вскочил на ноги. Его качнуло, но он успел ухватиться за стойку ближайшего стеллажа. «Корзина» лежала в стороне. — Быстро же он научился по–нашему…». Старец повернул кресло к выходу. — Пройдем в зал, нам есть что обсудить. — И неторопливо выплыл из лаборатории.
— Да–да, — Воинов подобрал оружие и последовал за ним.
— Это зал Большого Совета нашей звездной системы, — через плечо пояснил старик землянину, — но мы пройдем в гостиную, там будет удобно вести разговор, и вы сможете подкрепиться.
Офицер молча шел следом, соображая что к чему. Чего‑то не хватало, для завершения картины, а в ощущениях появилась непонятная узнаваемость незнакомых вещей. Все прояснилось, как только они пересекли порог гостиной, — маленького уютного мирка, где, очевидно, собирались за «чашкой чая» облеченные властью мужи. Почти всю противоположную стену занимало панно с морским пейзажем. Голография давала полную иллюзию распахнутого окна, со всеми звуками и запахами, даже легкое дуновение теплого ветерка присутствовало в комнате. Небольшие выгнутые пуфы кучковались около приземистых столиков радужной расцветки, расставленных вдоль стен. Возле каждого из них виднелась панель продуктопровода с маленьким экранчиком монитора. Теперь Андрей понял, что же его так смущало в ощущениях, — он свободно читал надписи, и при этом понимал их смысл. Мало того, читая названия напитков, он неожиданно чувствовал их вкус, хотя откуда он мог его знать? Значит….
— Вы вложили матрицу своего языка мне в подсознание? — тихо спросил он старца. Тот не удивился его вопросу.
— Все несколько иначе, но, по сути, верно, — кивнул тот. — Я слишком стар для подобной операции, а мне нужно, чтобы вы понимали все, что я скажу. К тому же это совершенно безопасная процедура.
— А как же я отличу свое восприятие и язык от навязанных таким образом? Я ведь даже ощущаю….
