«Я везучий… Моего везения хватит на двоих…»
— Прошу прощения, капитан! — потирая колено, язвительно проговорил Олбрайт. — Мы так поспешно отчалили с Сакраменто, что я не успел вникнуть во все детали моего контракта. Так что же бывает с теми, кто не ценит ваших вокальных дарований — их вышвыривают без скафандра в открытый космос?
— Их высаживают на первом попавшемся астероиде с заржавленной пищалью и бочонком питьевой воды. В скафандре, но без запасных кислородных баллонов.
— «Приватир», говорит Сакраменто! Вы выходите на орбиту станции С-1! Отзовитесь!
«Я — везучий…»
— «Приватир» вас слышит, у нас все нормально!
«Я уже прохожу орбиту первой станции. Я прорвусь! Еще немного и — прощай, Сакраменто!»
— Сакраменто — край богатый,
золото гребут лопатой…
— «Приватир»! Отзовитесь!
— «Приватир» слышит, у нас все нормаль…
ЧТО ЭТО?!!!
Чудовищный толчок вышвырнул бы Дрейка из кресла, если бы не страховочные ремни. Звезды закружились в сумасшедшем хороводе, потом вдруг вытянулись крутой спиралью — нет, воронкой, в раструбе которой беспомощно крутился «Приватир».
«Этого не может быть!»
Рука Робби сама собой потянулись, чтобы врубить вспомогательные двигатели. Он не понимал, что происходит, и действовал на одних рефлексах, которые требовали вырвать корабль из звездного водоворота.
«Этого просто не может быть!!!»
Дико верещали все сигналы тревоги, какие только могли верещать; мигали вразнобой все тревожные сигналы на пульте: корабельный компьютер тщетно пытался проанализировать причину и характер неполадок и справиться с небывалой ситуацией.
Перегрузки шли волнами, такими же волнами глаза Дрейка заливала красная муть; кровь бешено стучала в висках, от дикой болтанки желудок то и дело норовил застрять в горле, а капитан «Приватиара» все никак не мог дотянуться до пульта…
«Соберись, капитан, чтоб тебя!!! СОБЕРИСЬ!!!»
Но вся сила воли Дрейка сейчас едва помогала ему не потерять сознание. Сигналы тревоги продолжали надрываться, но голос Данлепа больше не взывал к Робби из динамика.
Взбесившиеся звезды вокруг начали редеть. Или это у Дрейка темнело в глазах?
«Соберись, чтоб тебя!!!»
И тут двигатели наконец включились — а врубивший их бортовой компьютер попытался выжать из них все возможное, не дожидаясь, пока это сделает капитан. Сумасшедшее кружение постепенно прекратилось: вращательное движение звездолета стабилизировалось… Вращательное, но не поступательное.
Сделав над собой усилие, достойное андроида самой мощной модели, Робби дотянулся-таки до пульта… Краем глаза увидев, что то же самое проделал Олбрайт, повисший в своем кресле на ремнях под очень странным углом.
Но не только остановить — даже приостановить движение «Приватира» не удалось, а воронка, в которую «падал» корабль, быстро расширялась, становясь гостеприимно распахнутой пастью Харибды, и звезды вокруг и впрямь стремительно гасли. Как там говорил Ким Сагански? «Свернутое пространство-время?» Дрейк тогда ничего не понял в его теории, но сейчас ухватился за эти слова, чтобы дать хоть какое-то определение небывалому зрелищу за обзорными экранами.
Кажется, Олбрайт пару раз окликал Данлепа, пытаясь описать ситуацию, в которую они попали, но Робби знал, что пилот старается напрасно — они угодили в точно такой же непроницаемый для сигналов «мешок», в какой попадали все прочие пропавшие без вести корабли.
«Все прочие — это все прочие… Но я — ВЕЗУЧИЙ!!!»
Однако везение Дрейка сейчас просто издевалось над ним.
Корабль судорожно затрясло — так человек мог бы затрясти зажатую в кулаке хрупкую детскую игрушку, решив разломать ее на куски. Вокруг погасли последние звезды, чернота быстро поблекла, стала серой, плотной, непрозрачной… Дрейку показалось, что «Приватир» мчится по огромному тоннелю…
Но Робби уже не понял — и впрямь он видел тоннель или ему просто померещилось.
Экраны наружного обзора погасли, двигатели внезапно выключились.
Еще один страшный удар — и Роберт Дрейк, капитан звездолета «Приватир», потерял сознание.
— Дрейк… Дрееейк!
«Отстань от меня… Дай умереть спокойно!»
— Роберт!
«Я уже двад… цать лет как Роберт… И что? О-ох…»
— Эй, малыш!
— Сам ты малыш! — негодующе прохрипел Робби, быстро разлепляя ресницы.
Он висел в кресле чуть ли не вниз головой, удерживаемый страховочными ремнями, а под ним, на выгнутом куполе, служившим раньше потолком рубки, стоял Дэниел Олбрайт.
— Очнулся? — осведомился Олбрайт, встретившись с Дрейком глазами. — С прибытием, капитан!
— С прибытием… Ку-уда? — пробормотал Робби, непослушными пальцами нащупывая замок страховки и щурясь от слишком яркого света.
Боль пульсировала в затылке, все тело ломило, и Дрейка мутило так, что на месте Олбрайта он не стоял бы столь безмятежно внизу, почти нос к носу с висящим вверх тормашками капитаном.
— Куда — это еще предстоит выяснить, — серьезно отозвался Олбрайт, вытирая кровь со скулы. Сейчас пилот выглядел таким же взъерошенным и помятым, как тогда, когда впервые появился на «Приватире». — Ты собираешься спускаться, капитан, или будешь отдавать приказания прямо оттуда?
Робби нащупал-таки замок и, хотя у него все сжалось внутри, без колебаний его расстегнул.
Вряд ли ему удалось бы элегантно приземлиться, но Олбрайт ловко его подхватил и поставил на пол — вернее, на купол рубки, играющий теперь роль пола.
Дрейк высвободился из рук пилота, осторожно взялся за затылок и осмотрелся по сторонам.
Как ни странно, в рубке все уцелело. Даже купол, вовсе не созданный для того, чтобы принимать на себя вес корабля во время нетрадиционного «приземления», не имел вмятин — вот что значит трехслойный сталепласттитан! Экраны наружного обзора были мертвы, и Робби потянулся было к пульту, находящемуся теперь на уровне его головы, чтобы их включить … Пульт тоже оказался мертв. Ни единого огонька, ни единого живого монитора, ни единой попытки ответить на самую простую команду — ни-че-го!
— Не потей, — посоветовал Олбрайт. Он уселся по-турецки на экране наружного обзора, между двумя линиями исправно горящих «живых» светильников, или, как их называли чаще, светлячков. — Я первым делом попробовал расшевелить компьютер. С тем же успехом мог бы пробовать расшевелить сдохшего в прошлом году ларкокрыса.
И все же Дрейк сделал еще несколько попыток. Потом оставил пульт в покое и, снова ощупав затылок (под волосами обнаружилась неизвестно откуда взявшаяся солидная шишка), повнимательней взглянул на пилота.
