— Я все еще «Под луной». Не волнуйся, я в норме. Мне даже напиться не удалось. Скоро приду. Ты ложись, ладно?
— Да не могу я спать, как ты не понимаешь! — рассердилась Наташа. — Постарайся побыстрее вернуться, ладно?
— Хорошо. Как только приступ эйфории кончится — сразу приду.
Выйдя из Селена-холла, Ростислав обратил внимание на собравшуюся перед входом толпу. Все взгляды были обращены на козырек, прикрывавший вход в здание, откуда полицейские спускали носилки с телом, накрытым простыней.
В середине круга, образованного зеваками, прямо на грязных пластобетонных плитах, в позе «русалочки» сидела девушка. Ее коротенькая юбочка едва прикрывала ягодицы, на колготах вспыхивали разноцветные огоньки. Девушка била маленьким грязным кулачком по плитам мостовой и что-то кричала. Ростислав направил на нее дисплейчик теркома, по совместительству выполнявший функции миниатюрной звуковой антенны, переключил терком в режим «перевод».
— Ну почему его?! Почему именно его? — выделили микрофоны из уличного шума голос девушки.
Как водится, в толпе быстро нашлись люди, знающие все подробности произошедшего. Стоило только поводить теркомом из стороны в сторону, и…
— У них через неделю свадьба должна была быть…
— Они танцевали, но тут налетели ангелы смерти, схватили его — и через барьер…
— Да нет, это «безопасники» ловили ангела смерти, а тот взял девушку в заложницы, парень за нее вступился, ну и…
— Из Службы безопасности ловили кого-то. А он испугался, думал — его. И выпрыгнул…
Носилки перехватили санитары, закатили их в карету «скорой». Двое полицейских подхватили девушку под руки и повели к своему мобилю.
Ростислав повернулся и медленно пошел прочь.
Он шел по ночному Стокгольму, не замечая ни домов, ни мобилей, ни людей. На центральных улицах, несмотря на поздний час, было многолюдно. Два раза Ростислава толкнули, один раз грубо окликнули. Инстинктивно стремясь избежать новых неприятных толчков, он свернул в первую попавшуюся боковую улочку, потом в следующую…
Какой-то нищий ухватил его за рукав, показал грязными пальцами на свой рот: «Хочу есть!» Ростислав, порывшись в карманах плаща, сунул ему монетку. От давно небритого мужчины, обрадованно зажавшего монетку в кулаке, дурно пахло, и Ростислав невольно ускорил шаг.
Три сумрачные фигуры вынырнули из подворотни, неправдоподобно быстро пересекли улицу, заняли позиции: один прямо перед невольно остановившимся Ростиславом, по одному сбоку-сзади с каждой стороны.
— Терком, гласиз, морфер! — потребовал тот, что стоял на пути, и властно протянул руку. Вторую он держал в кармане, и что-то неприятно оттопыривало полу короткого плаща. По странному стечению обстоятельств в точно такие же плащи были одеты сотрудники Службы безопасности, ловившие в кафе владельца розовых очков. Грабитель был даже похож на одного из них. Хорошо, если в кармане у него — всего лишь морфер. Но «фавориты луны» редко пользуются этим гуманным оружием, каждый случай применения которого мгновенно фиксируется полицией.
Ростислав не спешил протянуть вперед левую руку с теркомом, и главарь бандитов счел это непростительной дерзостью. Голова его чуть заметно дернулась влево — это было отчетливо видно даже в тусклом свете, льющемся от дальнего фонаря, перемешанном с зыбким светом «Северной Звезды».
За спиной Родникова, справа, началось какое-то движение. Ждать, пока оно завершится, он не стал. Два удара, уход… Две тени медленно оседали на пластобетон, одна слева, другая справа. Третий должен был за это время нанести удар и промахнуться. Но он оказался довольно проворным, и его тяжелый ботинок скользнул-таки по груди Ростислава. Что-то хрустнуло.
Не ребра. Не может быть, что ребра.
Ростислав отпрыгнул — и ошибся. Нападавший, вместо того чтобы развить успех, воспользоваться неудобной позицией, в которой оказался его противник после прыжка — и попасться на контрприем, — тоже отскочил. На удивление быстро в его руке появился блантер. Длинный тонкий ствол не знающего жалости оружия целился в то место, где только что стоял Ростислав, и всего лишь на долю секунды космодесантник опередил его выстрелом из своего морфера. Но «мгновенно усыпляющий газ» действует только через две-три секунды; за это время из блантера можно выпустить одну-две короткие иглы, попадание каждой из которых — смертельно…
Выстрелив, Ростислав метнулся в сторону, пригнулся, коротким точным движением сместил корпус — оглушительно хлопнуло над самым ухом, — упал, перекатился, вскочил, прыгнул… Хлопнуло еще раз. Ростислав тоже выстрелил. Со стены ближайшего дома посыпалась пыль, запахло горелым пластиком — в стену попали иглы блантера. Третий из нападавших, медленно оседавший на тротуар, достиг наконец нижней точки и замер в безмятежной позе неожиданно заснувшего ребенка.
Ростислав отступил в тень, за пластобетонный столб с остатками фонаря на макушке — на случай, если кто-то из двоих опомнится и попытается стрелять, — и внимательно осмотрел грабителей.
Нет, не шевелятся. Где же полиция?
Позади послышался шелест шин, и через несколько секунд полицейская «жаба», качнувшись после резкого торможения, замерла в пяти шагах от «фаворитов луны». Один из них попытался подняться, но не смог.
Из «жабы» выскочили трое рослых полицейских, бросились к лежащим. Трижды щелкнули наручники. Двое блюстителей порядка принялись приводить «фаворитов» в чувство, третий — видимо, старший группы — подошел к Ростиславу, отдал честь, начал говорить.
— Мистер Родников? — перевел терком слова полицейского. — Наша аппаратура показала, что именно вы три минуты назад применили зарегистрированный морфер.
— Совершенно верно, — подтвердил Ростислав. — Вот мое оружие.
— Можете оставить его у себя. Единственная формальность — ваш терком. Подойдите к мобилю, пожалуйста.
Что-то не так они делают, совсем не так. Может, давно не читали «Инструкцию по защите посредством морфера»? Правомерность его использования определяет суд и только суд.
— Да, это Роб Хольм, — крикнул полицейский, пытавшийся — в свете фар «жабы» это хорошо было видно — привести в чувство главаря «фаворитов». Полицейский уже сделал ему инъекцию антиморфина и теперь с явным удовольствием лупил грабителя по щекам.
Старший группы открыл дверцу мобиля, вытащил сенсор, поднес его вначале к теркому Ростислава, потом попросил его заглянуть в окуляр идентификатора личности.
— Ловко вы их, — сказал он, убедившись, что терком действительно принадлежит предъявившему его человеку. — Этот район особенно опасен, поэтому неделю назад мы установили здесь несколько кингол-камер типа «кошачий глаз» с закольцованной памятью. Одна из них после применения морфера сработала и передала нам запись. У вас как с работой, нет проблем? А то идите к нам в полицию. Нам такие парни очень, очень нужны! Неделю назад троих моих товарищей хоронили. Но будь среди них хотя бы один такой, как вы, — все трое остались бы живы.
