такими…знакомыми…родными.
Привыкнув к свету, я обнаружила, что оказалась в концертном зале, обставленном в стиле дорогих ресторанов шестидесятых годов, а люди, чьи голоса я слышала, были колонистами.
Я встретила там всех: маму, сидевшую за столиком в углу вместе с папой, Викторию и Тойю (Марка), державшихся за руки у барной стойки, Рихарда и Веронику, что-то оживленно обсуждавших у колонн за сценой. Также встретила там Александра и Беллу – они страстно целовались в ложе для VIP-гостей наверху. Встретила Виктора – он прошел…сквозь меня, будто был призраком…или я была призраком.
Чтобы проверить, что же на самом деле я вижу, я решила внести некую сумятицу в этот спектакль: я подошла к столику, где Ая и клон, либо же Ян звонко над чем-то смеялись. Девушка была одета в фисташковое коктейльное платье с элегантными вырезами на спине и спереди, а на голове у нее было каре на ножке. Я попыталась дернуть за скатерть на их столике, но с ужасом для себя обнаружила, что моя рука просто прошла сквозь скатерть. Я была призрачным гостем на этом празднике жизни:
– Бесполезно. – Прозвучало со сцены. – Они тебя не видят и не слышат.
Я подняла голову и обнаружила на сцене белый концертный рояль Petrof, за которым сидела высокая блондинка лет 40-45 в длинном красном платье. Она играла вариации на тему произведений Циммера для культовых фильмов («Гладиатор», «Аватар», «Интерстеллар» и другие). Прямо напротив ее инструмента стоял еще один рояль «Steinway & Sons» в черном цвете. Видимо, этот инструмент ждал меня:
– Поднимайся ко мне. – Сказала женщина. – Садись туда, – она указала взглядом на свободный инструмент.
– Кто ты? – Спросила я, медленно протиснувшись между плотно раскиданными по залу столиками с гостями, к сцене. – Я чувствую…родство.
– Все верно. – Ответила она, прекратив играть. Удивительно, но гости этого «заведения» слышали ее игру. Она сорвала бурные овации. У нее был явный талант и…что не менее, важно, серьезная выучка. – Я Диана, мать Макса и твоя бабушка.
– Отец практически ничего о тебе не рассказывал.
– Да. Знаю. – Женщина встала из-за рояля и начала массировать шею. Она была очень красива – ее волосы сверкали золотом в свете софитов, лицо было идеально гладким без единой морщины, а серые глаза являли собой целую Вселенную, в которой хотелось раствориться. Отец только говорил, что она погибла во время вторжения торусов. Говорил, что очень любил ее и до сих пор чувствует вину за ее гибель, но я практически ничего о ней не знала. – Знаю, у тебя много вопросов. Ты хочешь со мной поговорить, но сперва я хочу, чтобы ты меня выслушала.
Она облокотилась на инструмент и принялась рассказывать: о папе, об Исходе, об изысканиях Виктории, которым папа в свое время не дал ход (я не успела расспросить его об этом, поскольку он впал в кому после общения с Ва’аком и Таутом).
Затем она взяла меня за руку и передала мне все воспоминания отца об его жизни до Отдела 3 и последующей работе в конторе (там нашлось место и для истории их неудачного побега с Земли, во время которого Диана и погибла):
– Все эти люди, которые сейчас сидят в баре, – это созданные тобой проекции. Ты носишь в своем сознании ту или иную часть их воспоминаний. Именно эта часть и нашла отражение в этих проекциях. Ты спросишь, откуда тогда взялась я? Оттуда же – из твоей головы. Во время первой твоей встречи с Максом в теле Наблюдателя, когда он излечил тебе ногу, он еще и передал тебе осколки моего сознания. – Она улыбнулась. – Он всегда видел меня такой, и этот бар – это его мечта, детская греза. Он говорил мне, что я хорошо играю и пою и что мое место на сцене. Я часто видела это место – в своих и его снах. Он передал тебе самое лучшее.
– Это все конечно красиво и интересно, но что мне делать, Диана? – Спросила я.
– Я не знаю. – Ответила она. – Хочешь – попробуй вернуться назад, в реальность и посмотреть, что на самом деле произошло с тобой в той пещере, а хочешь – оставайся здесь, с людьми, которые тебя любят. Если выберешь второе, не удивляйся, если свет вдруг погаснет – этот мир живет… – я перебила ее:
– Пока живет мое сознание, помню.
– Именно. – Ответила она. – Выход за сценой. Хочу тебя предупредить, что то, что ты там увидишь, может тебе не понравиться.
– А я могу вернуться назад в случае чего? – Поинтересовалась я.
– Да, но только пока твое сознание отделено от тела. Другими словами, тебе нужно снова пережить потерю сознания, кому, клиническую или физическую смерть. Другого шанса может и не быть.
– Но если я найду способ вернуться в свое тело, то я смогу использовать переданные мне воспоминания для восстановления личностей всех гостей этого бара?
– Да, если найдешь способ добыть нужное количество физических оболочек для каждой личности. – Она прищурилась. – Знаю, что ты хочешь вернуть и меня, но поверь, будет лучше, если я останусь здесь.
– Почему? – Спросила я.
– Макс не любил тот образ жизни, который я ему навязала. Я лишила его свободы выбора. Я с самого начала хотела, чтобы он стал торусом и отрекся от всего человеческого, но он этого не хотел. Одной из причин, почему меня не стало, он считает мое упрямство и отказ видеть очевидное. Думаю, мое физическое присутствие будет лишний раз напоминать ему об этом.
– Диана, – я подошла к ней. Женщина обняла меня, и я почувствовала, что это был живой человек. – Это сущая пытка, находиться здесь, в чьем-либо сознании и сидеть в пустой комнате. Неужели ты не хочешь снова стать человеком? Снова ощутить всю радость жизни?
Она улыбнулась и похлопала меня по спине:
– Марго, проблема в том, что я не человек. Я торус, которого заставили быть человеком. Эксперимент Макса по очеловечиванию Тойи, моего командира, ведь провалился. Также будет и со мной – Ваш образ жизни будет мне чужд.
– Ты тридцать лет прожила среди людей. – Возразила я.
– Да, но это было противоестественно.
– Тем не менее, ты смогла найти в себе силы зачать и родить папу. – Сказала я, вырвавшись из ее объятий. – И ты не нашла в этом ничего противоестественного.
Она покачала головой:
– Меня не переделать, Марго. Я была и буду торусом, вне зависимости от того, чьему телу достанутся осколки моего сознания. Поскольку этого вида больше нет, я буду обузой для Вас. Оставь меня здесь, прошу.
– Торусы вроде тебя заложили фундамент нового вида. Большая часть
