Дальше Бенито забрался к Брандту в кабину, доктора Гонсалес и Джойс — соответственно, в кузов. Кузов, ясное дело, не пассажирский, а грузовой, но к перевозке людей всё же слегка приспособленный. Доктор Джойс, обнаружив, что следует сесть на деревянную лавку, скорчил гримаску, но ничего не сказал. Кто привыкает к комфорту, тот сам и рискует от ерунды пострадать.
Далее — классика. От Содома примерно в часе езды — съехали с главной дороги, остановились у зарослей древовидного лопуха-подорожника. Ранее в тех лопухах часто встречались парочки, но сейчас-то Содом в основном обезлюдел, не забредают сюда. Место хорошее. Здесь не зацепит в теории никого. Ею, теоретически существующей Призмой.
Первым делом Бенито Родригес подхватил чёрный ящик с Пирамидой, играющей роль Призмы Правдивости, после чего предложил докторам прогуляться меж лопухов. Ну а Брандт обождёт в вездеходе, покараулит дорогу. Выбрались, углубились в чащу.
Вот затем-то пришёл черёд разговора про зомби.
Доктор Джойс удивился:
— Это и есть ваша более важная тема? Тю, я уж думал, в ней всё уже ясно для всех. Даже не знаю, чем бы я мог быть полезен…
От удивления он перешёл к разочарованию. Дескать, не мог ожидать, что ему обсуждать эту тему будет настолько неинтересно. Есть ведь и многое поновей, понасущней, и, казалось бы, для чего ворошить старьё. В нём уже не поймать никакого живого смысла…
— Доктор, — как мог, поощрил его к разговору Бенито Родригес, — что вы расскажете как врач?
— Нет, ну я как врач могу сказать лишь одно: зомби — это проблема не медицинская.
— А какая?
— Думаю, философская. Впрочем, да, с медицинским уклоном… — В этот самый момент доктор Джойс оживился. — Потому что речь-то о чём? О безграничных возможностях организма. На примере зомби мы видим, что узнать о некоторых из этих возможностей невозможно было при жизни. Зомби не дышат, и всё равно способны к движению. Зомби сохраняют рефлексы даже при прерванных нервных путях. Зомби нарушают естественные законы. Кое-кого это, кажется, вдохновляет.
— Интересные у вас, доктор, идеи… — пробормотал Бенито.
— Не мои. Это доктора Хойла. Но и я… — Доктор Джойс покосился на ящик с предполагаемой Призмой. — …их всегда разделял. А потому не могу, разумеется, снять и с себя часть ответственности…
— Часть ответственности — за что?
— За исследования. За теории, эксперименты…
7
Доктор Гонсалес, оказывается, дюжину лет назад вовсе даже и не ошибся. Наблюдая обоих врачей — Хойла и Джойса — он тогда испытал чувство жути, даже не зная об их эмпирических исследованиях. А узнал бы тогда — неужто бы сразу поверил? Нет, непременно решил бы: его разыгрывают.
Но теперь-то был точно не розыгрыш. Доктор Джойс, перед тем, как в чём-то признаться, непременно косился туда, где предполагал Призму, горько вздыхал о неизбежности правды и выдавал о себе и других такое, что хоть стой, хоть падай.
— Да, мной запущено несколько зомби-волн. Даже, точнее сказать, несколько десятков. Разумеется, с чисто научной целью — сообразно научно-исследовательской программе, разработанной доктором Хойлом. Доктор Хойл — это был настоящий гений зомбификации. Ну, и я был не то чтобы бесталантен. Мы сработались. Мы занимались великим делом. Это был славный период романтических идеалов, о котором приятно вспомнить. Да, подчас это вспоминать бывает опасно. Хорошо, что есть Призма — она не даёт забывать… — В эти моменты Джойс останавливался и созерцал чёрный ящик, словно пытаясь проникнуль взором в его содержимое. — Сильная Призма. Так меня и магнитит. Может быть, можно её как-то подрегулировать… Ну, чтобы действовала не так оглушающе.
А Бенито на то:
— К сожалению, артефакт не содержит ручек регулировки. Но я мог бы его передать доктору Гонсалесу, ну а он, в свою очередь, мог бы чуть-чуть отойти. На расстоянии интенсивность уменьшится.
— Ладно, не надо. Пока я могу терпеть, пусть эта Призма побудет ещё предо мною… Да, об истории зомби-волн… Не подумайте только, что всё началось с меня. Ну так вот, не с меня, и не с доктора Хойла. Не мы первые были, да не мы и последние…
— А с кого началось?
— Вообще-то с культуры Сид. Или с культуры Ро в интерпретации Сида. Ну и с множества артефактов, открытых на Ближней шахте. Целых две экспедиции ксеноархеологов (самый цвет нынешней Башни Учёных) изучали их тексты и их артефакты. Вот они и открыли особый режим применения артефактов…
— Кто открыл?
— Да верхушка Башни Учёных. Бек и Шлик, Блюменберг покойный… Кто был первым из них, я не знаю — вот и Призма молчит…
— Что за режим? И для каких артефактов?
— Это режим… одним словом, возвратный. Делаешь то, что положено, только наоборот. Что касается артефактов — здесь трудно найти критерии. Надо пробовать. Иногда получается, а иногда и нет. Но без заданной цели обычно не получается. В смысле, без цели кого-то зомбифицировать.
— А на каких артефактах это у вас получалось?
— В общем, на разных. Самого разного функционального назначения. Не обязательно даже сидских. Чаще из ксенокультуры Ро, иногда из Кина. Если правда так важно, то есть один ход — вообще беспроигрышный, но для этого надобно распотрошить мясной шкаф Оломэ. Там внутри артефакт из культуры Ро: этот точно годится… Да, ещё, чтобы не забыть: применение артефактов с целью зомбификации делает их одноразовыми. То есть, использовать по назначению основному более не получится. Это ясно уже по тому, что на них попадает кровь. Ну, там такой ритуал: надо кровью побрызгать…
Вуду — припомнил Гонсалес. С преломлением в ксенокультурах, но по ряду деталей — такое же самое вуду. Только в нём вместо куриц — детали мясных шкафов. А казалось, зачем Эссенхельд поминает несовместимое…
— Ладно, — продолжил допрос Бенито, — так в чём состояла цель?
— Цели у зомбификаторов — тоже бывают разные. Кто-то хочет добыть из человека энергию — так сказать, распечатать очаги ярости. Кто-то хочет кого-нибудь подсидеть, вызвать проблему на ровном месте, чтоб самому на то место усесться. Кто-то вовсе дурак, он ставит заведомо невыполнимые цели, оттого и не может потом контролировать зомби. А контролировать надо… Из-за этих профанов Альянс оградил Эр-Мангали «Карантином».
— Ну а в чём состояла цель доктора Хойла — и ваша?
— Мы… романтики, — Джойс уже поминал это слово. — Наша цель была самой амбициозной. Нам хотелось спастись, преодолеть «Карантин». Как вы знаете, эта система задумана так, чтобы с Эр-Мангали тупо не выпускать всё живое. Ни людей, ни зверей — никого, кто устроен хоть чуть посложней микроорганизмов. Пропускает сюда, но не выпускает отсюда — это делает нас заложниками Альянса… Но ведь что-то она пропускает назад — беспилотные рудовозы. Это вызов! Вызов для нас, для жрецов медицинской науки.
— В чём суть вызова? — быстро спросил Гонсалес.
Перед тем, как ответить, доктор Джойс диким взглядом нащупал «Призму», но признал себя побеждённым перед мощным её воздействием.
— В том, что люди всё же способны покинуть планету. При соблюдении лишь одного условия. Могут покинуть, если они мертвы.
— Ах, ну да! — рассмеялся Бенито. — Только смысл покидать, если ты уже мёртвый?
— Но условие, — продолжал доктор Джойс, — допускает и расширительную трактовку. Человек может быть и не то чтобы мёртв, а просто зомбифицирован. Если зомби система способна отсюда выпустить (а она выпускает, вот это подтверждено!), вы представляете, что за лазейка тогда откроется!
— Что характерно, — подметил Гонсалес, — это будет лазейка для зомби, то есть, тех организмов, против которых и создан был «Карантин».
— Создан он с множеством целей, — отмахнулся Джойс. — Но, к сожалению, зомби недолговечны. Ткань истлевает, ярость уходит совсем, и на пятые сутки полёта счастливец становится просто трупом. Не способным уже ни к чему: ни к движению, не к передаче свойств.
— Вас могли беспокоить проблемы здоровья зомби? — изумился Гонсалес.
