охватило его неожиданно и сильно, как никогда прежде, и было это, вероятно, признаком усталости или последствиями последних травм.
«Почему так тоскливо в последнее время? – подумал он, включая музыку. – Неужели я так слаб? Или дело в другом – я просто-напросто чувствую приближение смерти?..»
…Мы будем все дальше и дальше идти, Не продвигаясь вперед никогда. И от планеты к планете, И от созвездий к созвездиям, Даже не покидая Земли, –
пел солист известного ансамбля «Василиск» песню на слова старинного поэта Аполлинера.
«Странная тяжесть на душе… словно я на перепутье и не знаю, куда свернуть… И ведь уверен – с Полиной действительно ничего не случится, но это знание не спасает… почему-то кажется, что я виноват перед ней… в чем? Не все сказал перед расставанием? Так нет же, она привыкла к частым моим путешествиям. Что-то упустил? Или во мне заговорила экстрасенсорная система – дар предвидения? О чем же хочет он меня предупредить? Чего тебе надо, интуиция? Что нас ждет впереди?»
…Белорунных ручьев Ханаана Брат сверкающий – Млечный Путь! За тобой к серебристым туманам Плыть мы будем. О, дай нам взглянуть Мертвым взором на звездные страны…
День прошел.
Под циановыми облаками, рассеивающими ровный синий свет, он наступал и уходил незаметно, похожий на долгий мучительный рассвет: солнце сквозь облака не просвечивало, и заметных колебаний освещенности смена дня и ночи не вызывала.
Ночь тоже прошла спокойно. Грехов отметил это с некоторой долей сожаления – душа жаждала действия. Планета не была заселена, и даже маяков здесь не оставили разведчики. Нагорин выходил из модуля, но, побродив около часа среди сумрачных фиолетовых скал, вернулся разочарованный и недовольный: фауны и флоры планета не имела никакой, и от тишины, от мысли, что гигантский ее шар, покрытый полями игольчатых кристаллов и скалами, пуст и безмолвен, становилось неуютно.
Пинегин вышел на связь всего один раз, собрал всех и попросил проверить готовность аппаратуры. Диего выразил общее мнение, вежливо послав ему привет от бабушки удава, и это ненадолго развеселило компанию.
К десяти часам по корабельному времени, когда Забара любопытства ради собрался на прогулку, внезапный сигнал общего внимания заставил его побежать в рубку со всех ног. На пульте горел сигнал экстренной связи, чей-то энергичный и даже веселый голос повторял:
– Экипажам группы риска срочно вернуться на крейсер! Тревога по форме «три»! Экипажам группы риска…
Виом экстренной связи мерцал тусклым золотом и напоминал речное дно, просвечивающее солнечным днем сквозь толщу воды.
– Форма «три» – это же вооруженное столкновение! – присвистнул Забара. – Неужели оборотни осмелились напасть?!
В соседних виомах появилось встревоженное лицо Нагорина и недоумевающее Вирта.
– Ты что-нибудь понимаешь? – спросил Диего. – Я слышу только вызов, картинки нет. Твой виом работает?
Грехов вместо ответа включил системы дальновидения, и главный виом модуля отразил фиолетовый бархат неба и плывущий над планетой многокилометровый «цветок» крейсера.
– «Ильмус», – пробормотал Забара. – А где же имитация оборотня? Неужели автоматы проморгали появление настоящего?
– Нас должны были предупредить в первую очередь, – возразил Нагорин. – Да и в «слепоту» автоматики я не верю.
– В таком случае возможности оборотней шире, чем мы думали.
Появился Пинегин, бледный и словно помятый.
– Чего ждете? Особого приглашения?
– Странный вызов, – отозвался Диего. – Видеосвязи нет, но голос слышен. Слушайте, братцы! – Диего встретился взглядом с Греховым. – Что, если это…
– Сверхоборотень! – закончил тот. – Конечно, это не крейсер, это наш приятель. Но где тогда настоящий «Ильмус», хотел бы я знать? Почему не отвечает?
– Готовили ловушку для оборотней, а они сделали ее нам, – хохотнул Диего. – Не лишено остроумия.
Грехов усмехнулся.
– Остроумно, говоришь? Примитив, никакого остроумия! Вот что, мужики, я не знаю, где сейчас крейсер, но стоит попытаться захватить этого оборотня. Время не ждет, кто «за»? Я пошел!
– Куда? – крикнул Пинегин, но модуль Грехова уже скользнул белой молнией в небо и пропал в облаках.
– Григ, старт! – приказал Диего своему напарнику, демонстрируя отличную реакцию.
– Вперед! – махнул рукой Пинегин.
Вслед за ним стартовал и Нагорин.
Крейсер «Ильмус» – «настоящий» – не отзывался на запросы, и Пинегин мимоходом подумал, что сверхоборотни затеяли игру по своим правилам, игру, из которой люди могут и не выйти живыми. Если крейсер не придет на помощь…
«Ильмус» в это время отражал атаки оборотней, создавших в пространстве такую бурю помех на всех диапазонах связи, что сквозь нее не могло пробиться к модулям ни одно сообщение.
ДУЭЛЬ НЕ ПО ПРАВИЛАМ
Модуль Грехова чуть опередил остальные корабли. Он был уже в нескольких сотнях метров от мнимого крейсера, как вдруг его подхватила мягкая, но властная сила и понесла на центральный диск.
– Держись! – рявкнул Забара, поправляя на голове эмкан защиты.
Они невольно сжались в креслах. Тоненько запел фиксатор защитного поля
