смотрел на меня жадно. Так смотрит сильно голодный человек на кусок свежего хлеба. Так смотрит путник в пустыне на оазис с пресной водой.
– Говоришь, появилась седая прядь? А когда? Я не помню у тебя такого.
– Не знаю. Обнаружила ее наутро после твоего бегства.
Аргран встал со своего места и пересел на диванчик рядом со мной. Осторожно провел кончиками пальцев по моей щеке. По коже словно электрические импульсы пробежали. Я поежилась и неловко улыбнулась. Внезапно нахлынула робость. Словно мы с арграном только-только знакомимся, и у нас все еще впереди. А еще снова, как тогда, на пороге санблока, возникло отчетливое предвкушение. На этот раз приправленное осознанием, что нас теперь ничто не разделяет. Он – мой! А я – его…
– Ма-а-аша-а-а…
Мое имя из его уст на выдохе горячим ветерком скользнуло по моим губам. И внутри все сладко сжалось от предвкушения.
В тот самый момент, когда мы потянулись друг к другу, позабыв, что мы у всех на виду, в кафе, на зумм арграна пришло сообщение. Мы дернулись оба. Но инзар почти сразу же подгреб меня к себе поближе, прижал, уткнулся носом в волосы, и что-то бормоча активировал зумм. Я невольно улыбнулась. Но уже в следующий момент улыбка примерзла к моим губам: я увидела на входе в наш закуток злого Элдрона.
– Ты что себе позволяешь?! Снова взялась за старое? Решила сбежать из дому? – «Папочка» был не просто зол. Он был взбешен. – Мать тебя обыскалась, умирает от переживаний, а она…
Элдрон совершил ошибку. Я бы сказала, фатально ошибся. Он схватил меня за руку и дернул на себя. Я охнула от боли. Меня все еще прижимал к себе аргран, и отпускать не собирался. От рывка появилось ощущение, что рука у меня сейчас оторвется. И аргран это каким-то волшебным образом почувствовал. В доли одной секунды я оказалась сидящей на диванчике в одиночестве. А Элдрон мешком сползал на пол в отключке, получив удар в челюсть.
Я охнула. Аргран схватил меня за руку:
– Уходим!
Жесткий, безапелляционный приказ напугал. И я съежилась в уголке дивана, в надежде остаться на месте. Аргран, а у меня язык не поворачивался назвать его Дэньераном, заглянул мне в глаза:
– Маш, ты что? Нужно уходить, Элдрон скоро очнется и вызовет моего отца. А от него так просто не скроешься. Ты… Ты что, меня боишься?
Слабо кивнув в качестве подтверждения, я тихо поинтересовалась:
– Ты теперь всегда таким будешь?
– Каким? – Аргран явно опешил.
– Жестоким, бесчувственным, равнодушным. Зачем ты с ним так? Можно было бы все просто пояснить.
Он открыл рот, чтобы, наверное, возразить. И закрыл. Я вяло наблюдала. Меня опять накрыло ощущением раздвоения или даже растроения личности.
– Маш…
– Идрис!
– Что?
– Я теперь навсегда Идрис.
Аргран поморщился:
– Ради него? – Кивок на бесчувственное тело.
– Нет. Ради Вирании. Элдрон сказал, что Вирания не переживет смерти второй дочери. Как женщина женщину я ее понимаю. Тем более, – я на секунду замялась, но все же закончила фразу, – что мне все равно, как меня будут звать, если рядом будешь ты…
Лицо арграна потеплело. Взгляд смягчился:
– Если буду рядом я? Я для тебя что-то значу?
На лицо плеснуло жаром. Смущенно спрятав взгляд, я кивнула в подтверждение.
– Да, значишь. И очень много. Но я … я боюсь…
Одно стремительное движение, и аргран оказался передо мной на коленях. Мои ладони утонули в его руках. А взгляд в его глазах:
– Не бойся! Моя нестабильность скоро завершится. Нужно только чуть-чуть потерпеть. Как только моя привязка окончательно сформируется, я снова стану прежним. Ну разве что центром моей вселенной отныне и навсегда станешь ты.
– А когда она окончательно сформируется?
Аргран ласково погладил мои ладони:
– После свадьбы.
После свадьбы? Его прикосновения путали мне мысли, мешали связно думать.
– То есть, после секса?
Ляпнула, а сама залилась краской по самую челку. Вот дура! Сейчас он посмеется надо мной…
– Да, чиару, после секса. Единение завершает формирование связи. А до тех пор абсолютно все, даже Элдрон и мой отец, будут восприниматься как угроза для тебя. – Аргран ласково погладил меня по щеке, буквально пожирая меня взглядом. – Недаром в древние времена одаренному невесту отдавали сразу, задолго до официальной церемонии. Это как раз тот случай, когда жених уже никогда не откажется от невесты. И неважно, был брак зарегистрирован, или нет. Пара соединялась навек.
Словно загипнотизированная, я смотрела в его глаза, горящие вишневым огнем. Смотрела, и не могла насмотреться. Мне было мало тех скромных ласк, что он мне дарил. Душу и сердце рвала совсем другая жажда. Я облизнула пересохшие губы и тихо спросила:
– Тогда почему мы не можем поступить точно так же?
Глаза напротив полыхнули, словно в огонь плеснули горючее.
– А ты согласна?
И он еще спрашивает? Вместо ответа я протянула руку и легко пробежалась кончиками пальцев по его щеке, очерчивая скулу, потом спустилась вниз, задела уголок губ. И пальцем очертила их контур. Аргран даже глаза прикрыл, пряча от меня вишневый пожар в глазах. А потом резко встал и протянул мне руку:
– Идем.
Я почти не обращала внимания на дорогу, куда он меня ведет. Смазанным пятном промелькнуло кафе с ошарашенными лицами посетителей и гудящий, как улей, торговый центр. Сели ли мы в такси? Или в личный мобиль арграна? Не помню. Весь мир сузился до моих ощущений и горящих глаз моего… жениха? Мужа? Не важно.
Мы вышли на каком-то крошечном пятачке у стеклянных дверей, и аргран ввел код с миниатюрной панели справа от входа. Панель задумчиво помигала красным огоньком, и дверь распахнулась. В лицо пахнуло сухим застоявшимся воздухом с примесью каких-то химических запахов. Аргран повернулся ко мне лицом:
– Добро пожаловать домой!
– Домой?
– Домой! – Он тепло улыбнулся, и вдруг подхватил меня на руки, шагнул вперед, переступая порог: – Это моя личная квартира. Я жил тут еще до того, как наступил мой критический возраст. Давно собирался от нее избавиться. Но вот поди ж ты, пригодилась. Не обращай внимание, что тут душновато. Понадобиться не больше пяти минут, чтобы проветрить расконсервированное помещение. Зато мы тут совсем одни…
Это стало спусковым крючком. Я не знаю, кто из нас первым потянулся навстречу другому. Да и не важно это было. Куда важнее
