— Ваше превосходительство, она откажется от титула…, - попытался я вставить слово.
— Не тот случай, самой уйти из благородных рядов ей не позволят. Идея хорошая, и правильная, но не учтены последствия для аристо, — стал разжёвывать ситуацию подполковник. — И то, что у Вас, Ваше превосходительство, много врагов среди местных дворян, и результаты учений, где, благодаря тебе, мичман, — Растеряшев посмотрел на меня, — Гедеон Святогорович стал генерал-лейтенантом. Да вся великосветская тусовка нашего округа с удовольствием оторвётся на тебе, и твоей девушке, тем более на этом можно заработать очки перед родом победителей, наладить с ними хорошие отношения. — вздохнул он. — Я о Раксах раньше не слышал, а значит, на нашем поле появился новый игрок. Так что будет дворянский суд, и не корите себя, что не подумали об этом, там ещё множество факторов, и только опыт и знание прецедентов помогли бы предугадать последствия. А их у вас нет. — в его голосе появились нотки жалости. — Так что титула графиня лишится после суда. И что будет дальше лично с ней, не берусь даже предсказать. Аристократы, — Растеряшев криво ухмыльнулся, поиграв на пальце с родовым перстнем, — в погоне за собственной честью и чистотой своих рядов, крайне непредсказуемы, а тут нарушение эдикта императора и запрета на службу в армии для слуг рода. Ладно бы никто об этом не узнал — они постоянно по краю ходят, и манкируют законом, но теперь снова пойдут проверки, чистки, и будут у них позиционные потери. — покачал он головой, переводя взгляд с меня на Могуту. — Отыграются на ней по полной программе. Сделают крайней, думаю, лишение титула, имущества, и заключение, возможно, длительное.
— Но, можно же что-то сделать, адвокат…. — не сдавался я, чувствуя надвигающуюся безысходность, вот и пошёл на поводу у совести, понадеялся на Лирины знания жизни аристократов, а в итоге, вместе выглядим несведущими подростками.
— Да не поможет ей никакой юрист в делах аристо. Там круговая порука, решают союзы, связи, влияние, а у Юдиных нет ничего.
— Мы можем оставить дело в юрисдикции военного суда? — Гедеон Святогорович был всё так же спокоен, и говорил ровным тоном. — Гривасов взорвал наш бот, это весомая причина. На видео он говорит, что не делал этого, но если доказать обратное.
— Тут и доказывать нечего, он прибыл на планету только на следующее утро после инцидента, я понимаю Ваш интерес. — Растеряшев заёрзал на кресле, и снова бросил на меня взгляд. — Но нет, этого мало для Ваших полномочий, Ваше превосходительство. Это будет очень спорно, и в любой другой ситуации прошло бы гладко, но есть третья сторона, крайне заинтересованная в полном падении рода Юдиных — Раксы. — Растеряшев кивнул на мой планшет. — Они могут оспорить Ваше распоряжение, и тогда без вариантов, я уже упоминал, что у Вас много врагов в местном дворянском обществе. Если бы это исходило от Старика…. — Виктор Маркович на мгновение умолк, — нет, не выйдет. Даже, если он, — подполковник показал на меня рукой, — предоставит список всех слуг аристократов, которые внедрены к нам, Валентин Севович не пойдёт на это. Овчинка выделки не стоит.
— Минуту, господа. — на столе Могутова замигал красный огонёк, и хозяин кабинета коснулся своего уха. — Ваше высокопревосходи…. Немедленно разберусь. Так точно! Есть лично. — Гедеон Святогорович повторил касание, и легко поднялся со своего кресла.
— О, помяни Меньшова в разговоре, он сразу вызывает. — улыбнулся Растеряшев.
— Прошу подождать меня здесь. — генерал-лейтенант, быстро направился к двери, открывая её. — Я скоро вернусь, Володя, сделай офицерам чай, будь добр.
* * *
Через пять минут нам принесли на подносе чай с зефиром, а мы продолжали сидеть молча. К своей чашке я так и не притронулся, в голове роились мысли одна ужаснее другой. Что же я наделал? Что теперь будет с Лирой? А Варенька? Осознание полной беспомощности перед действительностью ввело в меня в ступор.
— Люблю местные сладости, но зефир от Приморской фабрики особенно. — произнёс Растеряшев, поставив пустую чашку обратно на поднос, и посмотрев на меня. — Твоя девушка? — я кивнул. — Да, не завидую Вам, так всегда, хотел, как лучше, а вышло…, эх. — махнул он рукой. — В таком уж мире мы живём. Неоднозначном. Честные люди часто страдают, а мерзавцы и лгуны пожинают плоды отсутствия совести. — я аморфно пожал плечами в ответ на его слова, голова была занята своим ужасом. — Не буду говорить тебе, что понимаю твои чувства, но вы справитесь. Смертную казнь давно отменили, так что дождёшься свою…, - я поднял взгляд на подполковника, и он поперхнулся своими словами. — Нда, ты не смотри на меня так, я говорю, как есть. — я отвёл взгляд, а он замолчал на минуту.
— Гедеон Святогорович спрашивал про военный суд…, - начал было я, но подполковник меня перебил.
— Да, тогда были бы варианты, и адвокат бы сработал хорошо, но это несбыточные надежды в нашем случае, у нас командующий округом Меньшов. — закончил было говорить Растеряшев, но, видя моё непонимание, объяснил. — Его род является великим и входит в первую сотню, но Валентин Севович здесь в ссылке находится из-за своего брата, который планировал государственный переворот. Довольно старая история, — поморщился Виктор Маркович, — произошла во время прошлой войны с Бритами. Род Меньшовых тогда еле смог открестится от своего наследника, и остаться на плаву, понеся репутационные и материальные потери. И, вроде бы, сколько лет прошло, но та история до сих пор лежит пятном на их имени. Так что генерал-адмирал не станет накалять обстановку, идя против аристократов в этом вопросе.
— Понятно. — я снова углубился в свои мысли, пытаясь понять, где мы промахнулись, и что теперь делать.
— …вот мы и стояли там, не врываться же. — дверь распахнулась и в кабинет быстрым шагом прошёл Могута в сопровождении Лесникова и Ерастова.
— Так взяли его? — спросил Александр Ярославович.
— Да, но шума, как видишь, получилось много. — морщась, отвечал Мангуст.
Мы с Растеряшевым вскочили с мест, приветствуя вновь прибывших, и оказывая почтение генерал-лейтенанту.
— Господа, благодарю, что дождались, присаживайтесь обратно. — Гедеон Святогорович занял своё кресло. — Гривасова взяли, а теперь к сути. Ростислав, продолжаешь обучение, и поступаешь на службу в СБ флота, Виктор Маркович, под Ваш присмотр, — Могута проигнорировал взгляд Воислава Доброславовича, и продолжил раздавать распоряжения. — Иллирика Данактовна Юдина в течение месяца должна вступить в права владения родом и его имуществом в дворянской палате на своей родной планете. Затем ответить перед военным судом за свершённые её отцом преступления, после вердикта графиня будет зачислена на медицинский факультет академии, Туров, контроль на тебе. Отправишься с ней на Святогор, приказ на отпуск будет через час, и завтра утром, что бы вас здесь не было. Премьер-майор Ерастов, Ваша задача проконтролировать, что бы до вынесения решения суда у обвиняемого рода были сохранены активы для его выполнения.
— Я тоже в отпуск собирался, рыбалка…, - прокомментировал Ерастов на самой грани слышимости.
— Значит, в отпуске поработаешь. — Могутов взял у вошедшего в кабинет адъютанта стопку документов.
— Ваше превосходительство. — Лесников воспользовался паузой, что бы вставить слово. — Мы же с Вами договорились, что Туров у меня будет командиром отряда ОМОНа, а теперь СБ.
— Всё в силе, Воислав Доброславович. Будет совмещать. — Могута тяжело посмотрел на меня. — Вот бумаги за моей подписью, прошу оставить свои автографы, и приступить к исполнению.
Я расписывался в положенных графах, замерев от радости, пропуская мимо ушей ещё какие-то распоряжения генерал-лейтенанта, прокручивая про себя одну и ту же фразу: — «после вердикта графиня будет зачислена на медицинский факультет академии». Я ещё даже не осознавал всей полноты произошедшего, просто зацепился за эту мысль, и повторял её, как мантру. Это успокаивало.
— Я не знаю, на что пошёл его превосходительство Гедеон Святогорович, но ты теперь под военным судом, в нашей полной власти, так что поумерь свою радость.
