Оно ползло к ним.
— Дон! — закричал он. — Берегись!
Голос ушел не дальше его головы.
Это безумие, повторил он себе. Я должен остановиться!
Он не мог остановиться.
Я знаю, что это не враги! Я не хочу причинить им ничего плохого…
Он продолжал двигаться вперед.
Теперь он был почти уверен, что слышит их голоса. При нормальных обстоятельствах на таком расстоянии передатчики оглушали бы его, не будь автоматической регулировки громкости. Даже в таком состоянии, как сейчас, к нему что-то просачивалось.
— …где-то здесь неподале…
Да! Он даже разбирал слова, и голос, это наверняка был голос Брэда.
Он заорал, призвав на помощь все свои силы:
— Брэд! Это я, Роджер! Кажется, я собираюсь убить вас!
Непокорное тело упрямо продолжало ползти вперед. Услышали? Он заорал снова, и на этот раз увидел, что оба замерли, прислушиваясь к еле слышным крикам.
Прошелестела еле слышная ниточка голоса Каймана:
— Я точно его слышал, Брэд.
— Слышал! — взвыл Роджер, стараясь использовать единственную возможность. — Берегитесь! Мной управляет компьютер! Я пытаюсь справиться, но… Дон!
Теперь он уже узнал его, по неестественно вытянутой руке скафандра.
— Беги! Я могу убить тебя!
Он не разобрал их слов, они были громче, но оба закричали одновременно, и в результате получилась мешанина. Тело не отреагировало, продолжая продвигаться вперед, как неслышная смертоносная машина.
— Я не вижу тебя, Роджер!
— Я в десяти метрах к югу — да, к югу от тебя! На корточках! Я ползу!
Шлем священника блеснул в звездном свете, обернувшись к нему, потом Кайман повернулся и бросился бежать.
Тело Роджера вскочило и прыгнуло следом.
— Быстрее! — надрывался Роджер. — О Господи! Ты не успеешь…
Даже со здоровой рукой, даже днем и даже без отягощающего скафандра, у Каймана не было ни малейших шансов убежать от безукоризненно функционирующего тела Роджера. Сейчас бег был пустой тратой времени. Роджер ощутил, как его механические мускулы готовятся к прыжку, как тянутся вперед руки, готовые вцепиться и рвать…
Вселенная завертелась вокруг.
Что-то ударило его сзади, и он полетел наземь. Мгновенная реакция заставила его обернуться еще в падении, вцепиться в тварь, прыгнувшую ему на спину. Брэд! Он почувствовал, как Брэд лихорадочно что-то нащупывает — какую-то часть его…его…
Его пронзила самая неизмеримая боль, и сознание погасло. Словно щелкнули выключателем.
Звуков не было. Света тоже не было. Не было осязания, запахов и вкусов. Потребовалось немало времени, чтобы Роджер вообще понял, что он в сознании.
Однажды, еще в институте, на мини-семинаре по психологии, он вызвался добровольцем на часовую процедуру в ванне сенсорной изоляции. Час показался вечностью, не было никаких ощущений, ничего, кроме слабых, незаметных знаков жизнедеятельности самого тела: мягкий стук сердцебиения, шелест дыхания в легких. Сейчас не было даже этого.
Не было очень долго. Он понятия не имел, как долго.
Затем он ощутил смутное копошение в его внутренней полости. Ощущение было очень странным, трудно определимым: словно печень и легкие незаметно меняются местами. Это продолжалось некоторое время. Над ним что-то проделывают. Он не знал, что.
Потом голос:
— …нужно было с самого начала сажать генератор на поверхность.
Кайман?
И ответ:
— Нет. Так он работал бы только до линии горизонта, в лучшем случае пятьдесят километров.
Вот это наверняка была Сьюли Карпентер!
— Тогда нужно было предусмотреть релейные спутники.
— Не думаю. Слишком дорого. И потом, заняло бы слишком много времени — хотя это в конце концов сделают, когда ННА, русские и бразильцы высадят сюда собственные группы.
— В любом случае, идея была идиотской.
— В любом случае, теперь все будет в порядке, — рассмеялась Сьюли. — Тит и Динти отцепили всю систему от Деймоса и сейчас выводят ее на синхронную орбиту. Так она постоянно будет висеть над головой, по крайней мере полпланеты будет охвачено. И они собираются сделать привод луча на Роджера… Что?
Теперь послышался голос Брэда.
— Я говорю, помолчите минутку. Хочу посмотреть, слышит ли нас Роджер.
Снова копошение во внутренностях, потом:
— Роджер? Если ты меня слышишь, пошевели пальцами.
Роджер попробовал. Оказалось, он снова чувствует пальцы.
— Прекрасно! О'кей, Роджер. С тобой все в порядке. Пришлось тебя немного разобрать, но сейчас все отлично.
— А меня он слышит?
Это был голос Сьюли, и Роджер энергично задвигал пальцами.
— Ага, вижу, что слышишь. Я уже здесь, Роджер. Ты был в отключке девять дней. Видел бы ты себя со стороны. Твои запчасти лежали по всему модулю. Но Брэд клянется, что собрал все на место.
Роджер попробовал заговорить, но не вышло.
Голос Брэда:
— Через минуту я включу твое зрение. Хочешь знать, что случилось?
Роджер дернул пальцами.
— Ты забыл застегнуть ширинку. Не закрыл разъемы подзарядки, туда попала какая-то крупинка окиси железа и устроила частичное замыкание. Поэтому у тебя кончилась энергия… Что такое?
Роджер отчаянно вращал пальцами.
— Не знаю, что ты хочешь сказать, но через минуту ты сможешь говорить. Что?
Голос Дона Каймана:
— По-моему, он хочет послушать Сьюли.
Пальцы Роджера тут же замерли.
Смех Сьюли.
— Ты меня еще наслушаешься, Роджер. Я остаюсь. Без компании мы не останемся, потому что все подряд, кажется, собрались устроить здесь свои колонии.
Дон:
— Кстати, спасибо за предупреждение. Ты очень крепкий орешек, Роджер. Мы не устояли бы против тебя и секунды, не предупреди ты нас о том, что происходит. И не сумей Брэд отключить все сразу.
Он хохотнул.
— Ты, между прочим, здоровенный кабан, ты знаешь? Мне пришлось держать тебя на коленях всю дорогу назад, на сотне километров в час. Здоровой рукой цеплялся, чтобы не вылететь, а тебя удерживал исключительно силой воли…
— Минутку, — перебил Брэд.
Роджер снова почувствовал возню во внутренностях, и неожиданно увидел свет. Он увидел лицо своего друга Брэда:
— Как ты себя чувствуешь?
Роджер сел, свесил ноги с края стола.
— Насколько я чувствую, нормально.
Он повел глазами и увидел то, что искал, за спиной у Брэда. Сьюли Карпентер. Она больше не была похожа на — Дори? Роджер с трудом вспомнил это имя. Ее глаза были другого цвета, и волосы тоже. Она была в футболке с короткими рукавами, покрытой какими-то пятнами, в тренировочных штанах в черно-белую клетку, ее лицо было усталым, и счастливым, и очень симпатичным.
