противника, да ещё оказавшись в ловушке. И я уже почти приготовился к зрелищу кровавой бойни или полной капитуляции, но террористы выбрали третий путь.
Падали они по обе стороны от висящей в пустоте платформы тоже синхронно. Падали, летели с десяток метров и ледяными фигурами таяли во вспышках ядовито-зеленого пламени. Одиннадцать быстро сгоревших костров.
Одиннадцать? Вроде должно было быть…
Не знаю, считал ли Гриша своих противников по головам, но любоваться импровизированным салютом он не стал, а спокойно продолжил путь, примерно через полторы минуты шагнул на наш личный островок тверди и галантно осведомился:
– Прекрасные дамы нуждаются в помощи?
– Дамы-то не особо,– хмыкнула Наноконда.– А вот один прекрасный сэр очень даже да.
Возразить я не успел, да и вряд ли бы смог, тем более, что легкость в ногах стала совсем уж запредельной, роняя меня прямо на руки Гриши под восторженный рефрен Куколки.
Ну да, тот самый:
– Хорошенький…
И с чего я решил, что заседание оперативного штаба или его подобие в местных реалиях должно проходить путем обмена вдумчивыми взглядами на фоне звенящей тишины? Хотя, звенело и впрямь изрядно. У меня в ушах.
– В силу вверенных мне должностных полномочий я обязан задать вам несколько вопросов, касательно…
– Ваши комментарии?
– Нужно срочно принять все мыслимые и немыслимые меры, чтобы…
– Поздно, Жора, пить боржоми…
– Всего несколько слов на камеру!
– Любые детали, которые вы сочтете возможным упомянуть, могут оказаться…
– Это самое глубокое днище из всех, куда мы с вами уже успевали…
– Вам как себя приятнее смотреть, анфас или три четверти?
– Я категорически, слышите? Категорически отказываюсь рассматривать претензии до проведения полного аудита всех нанесенных…
– Кто пустил сюда прессу?!
Они разговаривали все и сразу. Галдели, как птичий базар. Но голоса я как раз почему-то различал, а вот лица…
Это все глаз виноват. Левый. Затуманенный черт знает чем. Если пробовать смотреть только им одним, помещение кажется заполненным полупрозрачными разноцветными кляксами, а не материальными телами. Если пытаться синхронизировать оба глаза, тоже ничего хорошего не получается: кое-какую плоть наседающие на меня фигуры обретают, но черты смазываются до полного безобразия. В смысле, ни одну образину визуально не идентифицировать. А на слух я могу опознать только того, кого имел удовольствие… то есть, несчастье слышать раньше. Вот, например:
– А ну хорош кантовать героя!
Наноконда. Интересно, где она пропадала, начиная с момента, как Гриша сгрузил меня на по-настоящему твердую поверхность и отбыл в неизвестном направлении?
– Разойдись, кому говорят!
Командовать она любит. А главное, её слушаются: голоса попритихли, кляксы поехали в стороны, освобождая проход.
– Так, берите его под руки и… Эй, это вам не мешками на пристани перекидываться!
Да мне, в принципе, все равно, только бы не заставляли двигаться самостоятельно. На своих двоих, ага. А помнут немного, пока несут, и ладно. Не хрустальный же я, в самом деле.
– Сюда грузите! Бережнее! Ещё бережнее!
А есть ли смысл стараться? Сиденье жесткое, как сволочь, и края у него острые, даже не лавка, а…
– Понтонеры прибыли?
– К вашим услугам, мадам!
– И чего застыли столбами? Марш-марш, за работу!
– Мадам изволит проложить курс?
– Пока– прямо. И подальше от этого улья.
– Как прикажете!
Нет, это никуда не годится. И глаз ведь зажмуриваться не хочет, зараза, ни в какую. Ну ничего, мы его по-плохому, повязки хватит. Ну вот, теперь почти хорошо. придется, конечно, крутить головой, чтобы смотреть по сторонам, но хотя бы можно понять, кто находится рядом.
– Чего вертишься, укачало?
Наноконда сидит за рулем. Вернее, за пультом управления транспортным средством, которое изнутри больше всего похоже на скелет, в грудную клетку которого мы зачем-то залезли. Спица и Куколка– тут же, у левого и правого борта. Можно было бы сказать, что в креслах, но язык не поворачивается льстить этим дырявым корзинам.
– Нет, я…
– Тебе бы сейчас поменьше трепыхаться. Для здоровья полезнее будет.
Совершенно согласен, потому что состояние у меня, похоже, полуобморочное. И ладно бы, только потеря крови была виновата, так ещё и фауна постаралась. Частично моя, в лице медузок, явно впрыснувших мне в кровь лошадиную дозу транквилизаторов, частично– Гришин питомец свои щупальца приложил. Утешает только одно: с его успокоительными средствами я уже имел дело, и неприятных последствий не испытывал.
– А куда мы, собственно…
С моего места было толком не разглядеть, что происходит впереди, но внизу, условно говоря, под колесами нашего багги плавно двигались какие-то плиты. Или мы двигались по ним. Да какая разница, в самом деле?
– По домам. Сначала тебя закинем, потом сами разбежимся.
– Разве не было бы удобнее и быстрее воспользоваться чем-то летающим, а не…
– Планерами-то?– хмыкнула Наноконда.– По проложенным трассам, там, где полным-полно чужих ушей?
– Думаете, нас могут…
– Вот сейчас как раз не могут. Хотя, секрета в том, что скажу, никакого нет, все-таки, ты теперь тоже член клуба, так что должен уяснить пару моментов.
Она повернулась, вместе с креслом.
– Тебя будут спрашивать.
О происшедшем? Кто бы сомневался.
– Будут пытаться спрашивать. Подъезжать с разных сторон, может, сулить что-то или канючить.
Как та галдящая толпа? Не хотелось бы повторения.
– Запомни сразу и навсегда: ты им ничего не должен. Вот вообще ничего. Кто ни припрется, пусть едут обратно несолоно хлебавши. Ясно?
Честно говоря, не совсем. Но я сейчас мозгами еле-еле ворочаю.
– Потом объясню, что к чему. На пальцах. А пока твой девиз: никаких комментариев!
– Но то, что случилось, оно ведь должно быть…
– И будет. Отвертеться не получится. Только коменданты ответ держат перед своими лордами, а не перед всем честным народом. Усёк?
В целом, да. Эту иерархию кое-как могу понять. Правда, что касается лично меня…
– А я?
– Что ты?
– Как мне быть с ответом?
Наноконда с размаха опустила затылок на спинку своего кресла и простонала:
– Да лучше бы я тогда там, собственными руками, с чистой совестью…
– Тебе не нужно отвечать,– равнодушно пояснила Спица.
– Но…
– Ты вольная птица.
Как-то дико все это звучит. Ну хорошо, формально я ни у кого не службе не состою. По этой самой причине мне не перед кем оправдываться за проступки внутри базы. Но когда что-то происходит снаружи, разве в силу не вступают совершенно другие принципы? Государственные, ага.
– Такое часто случается?
– Какое?– вернулась в беседу Наноконда.
– Как сегодня.
– Никогда.
– Простите?
– На моей памяти не было. А если вообще было, то замято, зажевано и погребено в чьих-то личных архивах.
– И вы хотите сказать, что событие из ряда вон, но все равно
