− А сами планеты… они тоже полностью уничтожаются?
− Не все. У некоторых срабатывает иммунная система. Гладя на планеты Солнечной системы, я уверенно могу сказать, что Юпитер и Сатурн благополучно переживут переход в иное космическое пространство. Изучи их. У тебя есть сто дней, чтобы принять окончательное решение. Если решишь выполнить миссию, я буду помогать тебе, если решишь уйти, я жду тебя здесь, но ты можешь просто жить.
− Хорошо, я подумаю…− и тут я вспомнила, зачем шла сюда. – Дарьян, прошу, не забирай одного из принцев. Измени законы, ведь это в твоей власти.
− Но ты ведь не хочешь, видеть, как Дарьяндес гибнет в конфликте между двумя царствующими сторонами. По−другому нельзя. Изменять законы я не стану, даже для тебя Богиня. И ещё, ты естественно не помнишь, но как−то обещала не вмешиваться в мои дела.
− О, как я могла такое обещать! – воскликнула я, не веря ему. – Это жестоко!
− Возвращайся, тебя заждались друзья. И позови ко мне Нацтера.
− Пожалуйста, не забирай его! – взмолилась я, услышав имя принца.
− Иди! – приказал Дарьян.
В моей руке возникла трость, и появилось ощущение, что меня толкают к выходу. Я вздохнула. Какая я Богиня, если не могу спасти даже одного человека? Что уж там говорить о человечестве. Я горько усмехнулась и направилась к выходу.
− Прибереги гнев для смертных врагов, − сказал напоследок Дарьян, зная, что я испытываю, − и не гневи напрасно бессмертных друзей.
Разумеется, говоря о бессмертных друзьях, он имел в виду себя.
Глава 22
На выходе меня ждали. Едва солнечные лучи своим теплом коснулись моего лица, как донёсся радостный возглас Иштера:
− Лануф! Как хорошо, что ты не ушла с ним!
Ну, что я могла сказать? Я лишь улыбнулась в ответ. Честно говоря, мне показалось, что пробыла я в Храме никак не меньше суток, а потом выяснилось, что я отсутствовала всего лишь несколько минут.
− Вы нам можете поведать, о чём говорил с вами наш Бог? – вкрадчиво поинтересовалась королева.
− Наверно могу, но… пока мне не хочется, − призналась я. – Может потом…
− Понимаем вас, − участливо молвил король. – Пережить такое нелегко.
− Нацтер, − окликнула я.
− Да, я знаю, − донеслось в ответ. Он стоял где−то рядом. Как я жалела, что не могла его видеть. – Не расстраивайся. Ты сделала, что могла. Прощайте!
Голос его не был печален, он был твёрд и спокоен.
Королева взяла меня под руку и, доведя до большого камня, попросила сесть и успокоиться. Я горько вздохнула.
− Мы подождём его… − судя по голосу, она не была уверена, что снова увидит своего сына.
Я кивнула и посоветовала идти к мужу. Мне отчего−то казалось, что он стоит у входа в Храм.
Королева молча удалилась. Оставшись в гордом одиночестве, я решительно гнала от себя мысли о принце Нацтере, заставляя себя думать о миссии. Выполнима ли она, и что вообще надо делать?
Прошла минута, другая. Время шло так медленно, точно его, как кота зачем−то тянули за хвост. Вообще−то, коты – это звери в прошлом одомашненные, а ныне одичавшие. В своей жизни я видела некоторые из их пород, выставленных на обозрение в одном частном специализированном зоопарке. Ходили слухи, что некоторые из пилотов держат их на кораблях во время долгих перелетов, якобы для снятия стресса и уничтожения мышей, то и дело норовивших сунуть нос, куда не следует.
При изобилии меньших братьев на других планетах, коты и кошки не смогли конкурировать за право жить рядом с человеком. Совсем недавно человек производил специально для них корма, строя для этих целей заводы, а теперь точные сведения об этих животных хранятся в многочисленных архивах Земли, покрытых густым слоем пыли. Ныне в зоомагазинах вам расскажут все про какого−нибудь квачика, шухрика, журика, но, услышав про кота, разведут руками не в силах помочь. Я, наверно, никогда не смогу понять, почему выражение «тянуть кота за хвост» до сих пор сохранилось в нашей речи. Зачем всё−таки и куда тянули за хвост наши предки этих животных?
Но я отвлеклась, ибо не о котах думала я в это время.
Внутри меня медленно и неотвратимо разрасталась пустота, вытесняя горечь душевных переживаний, и заглушая тоску предстоящей разлуки. Хотелось вырвать эту пустоту из сердца – она так походила на ту, что я испытала, осознав безвозвратную потерю мужу и сына, хотелось кричать: безумно и дико. И я кричала: безмолвно, уткнувшись в отчего−то похолодевшие ладони. Хотелось плакать, и мне, казалось, что я плачу.
Неожиданно до слуха долетел стонущий вздох королевы. Эта женщина крепилась до последнего, и вот не выдержала напряжения. Я решила, что она упала в обморок, как вскоре оказалось, это действительно было так.
Возникшая после этого вздоха суета насторожила меня.
− Что случилось? – спросила я, принявшись лихорадочно разыскивать упавшую трость.
− Нацтер… не вернулся, − ответил Иштер.
Будущий Король отыскал мою трость и вложил её мне в руку. Я встала.
− А королева?
Я не узнавала свой голос. Он стал тихим и бесцветным.
− Она упала в обморок… Но… вот она уже очнулась. Всё нормально. Ой, а что у тебя с повязкой? Она мокрая.
− Мокрая? Не знаю, может… открылось кровотечение?
Я же забыла, что ещё в больнице врачи меня просили поменьше беспокоить раны. Возможно, я слишком крепко прижимала к лицу руки.
− Я сейчас позову лекаря. Он здесь, рядом, − забеспокоился паренёк. − Подожди минутку.
Разумеется, не по деофону вызовет он придворного лекаря. Поскольку все жители Дарьяндеса находились у подножия горы, то телепатия – это самое быстрое средство связи, если уметь им пользоваться. Уж кто−кто, а Иштер умел.
Иштер никуда не уходил. Всё это время я чувствовала рядом его присутствие. Вскоре послышалось пыхтение с трудом взобравшегося на последние ступени лекаря.
− Скорее, − торопил Иштер, − сделайте что−нибудь.
− Что случилось? – слабым от волнения голосом спросила королева.
Она и её царственный муж, обеспокоенные поведением сына, подошли к нам.
− Не знаю, − сказала я, – думаю, ничего серьёзного.
Пыхтящий врачеватель тел, наконец−то, добежал до нас и, отдышавшись, поинтересовался:
− Раньше такое с−с−лучалось? – по голосу я бы дала ему лет пятьдесят. Говорил он спокойно, но присвистывая букву «с».
− Первое время, а потом прошло. И вот, кажется опять. Мне хорошо помогает мазь из алоэ, у вас, её случайно нет?
− Нет, такой мази нет. Но, у меня ес−с−ть другое с− с−редс−с−тсво, − он потрогал мою голову кончиками пальцев, словно проверяя всё ли с ней в порядке. – Боль где−нибудь чувс−с−твуете?
− Нет… а должна?
Лекарь проигнорировал мой дурацкий вопрос.
− Я с−с−ниму с−с ва−с повязку. Будет лучше, ес−с−ли вы с−с−ядете и ус−с−покоитесь.
Я выполнила его просьбу.
«Королева, это не очень приятная процедура, − обратилась я к ней мысленно. − Вы слишком взволнованны. Вам лучше не видеть этого».
− Мы не будем вас смущать, − ответил за неё король. – Моя жена и правда очень перенервничала.
Я услышала их удаляющиеся шаги.
− Я могу, сама снять, − попробовала я перехватить инициативу, но лекарь возразил:
− Ни в коем с−с−лучае! Я вс−с−ё с−с−делаю с−с−ам. Я не хочу, чтобы, по−моему недос−с−мотру вы получили заражение крови.
Он начал осторожно распутывать бинты.
− Я что с−с вашей рукой? Может мне её тоже пос− с−мотреть?
− Нет, с ней всё нормально, − и поинтересовалась: − А из чего сделано ваше целительное средство?
− Хм−м, − хмыкнул лекарь, − перечис−с−ление вс−с−ех компонентов не дос−с−тавит уовольс−с−твия для ваших ушей.
Больше я не стала его отвлекать своими вопросами, ответы на которые меня совсем не интересовали. Лекарь делал свою работу не торопясь, с особой вдумчивой медлительностью. От него приятно пахло сушёной травой.
Наконец, пришло время для последнего витка материи вокруг головы, и ещё немного он начнёт манипуляции со своим целительным снадобьем. У меня даже мурашки по спине побежали, когда я представила, как его пальцы касаются ран. Мне чудилось, что прикосновения непременно будут холодными.
