-Так ты из-за этого?!
-Не понимаешь!– вышел из себя Денис: –Последний шанс выйти в мировой финал упустили. Теперь с французами будут играть москвичи и те их опять побьют, потому что уже дважды били, а команды с луны и малых планетоидов им вообще не соперники из-за низкой гравитации. У пермчан был бы хотя бы шанс.
Ира не стала спрашивать какой такой шанс мог бы быть у команды из Перми, если они проиграли Москве, которая сама уже два года подряд проигрывала команде из французской социалистической. Вместо этого Ира сказала: –Вот примерная карта подземной полости. Цветом обозначена предполагаемая толщина ледяного слоя.
Денис хмыкнул: –Практически правильный круг. Может быть, там, в центре, забитый льдом туннель к центру Меркурия?
-След от падения метеорита?– предположила Ира.
-Попадём внутрь, посмотрим.
Похоже, душевная травма от проигрыша любимой команды оказалась далеко не так глубока, как скрывающийся подо льдом разлом необычно правильной формы.
-Постой– переспросила кибернетик что-то смутно припомнив в новостном потоке с Земли: –Когда проходил матч?
-Шесть дней назад.
-Тогда почему ты только сейчас демонстративно страдаешь, словно артист на сцене?
-Во время солнечной бури связь с Землёй осуществлялась только по служебным каналам. А по ним результаты матчей, к сожалению, не передают.
-И какой смысл беспокоиться о произошедшем неделю назад?
-Но я узнал только вчера!– эмоционально возразил Денис: –Что с тобой говорить! Ты не болельщица…
Ира промолчала, Денис углубился в расчёты, а Сергей, точно какой-то древний плантатор, сидя в тенёчке, наблюдал за работой конструктов. Обвив гибкими манипуляторами опорный столб, «Торопливый» (Ира освоила нехитрую науку различать их по внешнему виду – сколько раз приходилось проводить техническое обслуживание, а то и чинить – менять элементы противосолнечной термозащиты) ввинчивал его на манер гигантского сверла. Находись они на Земле, даже огромная сила конструкта, не помогла бы ему так легко управляться с опорным столбом, втрое превосходящим его рост и в полтора раза вес. Но на первой от солнца гравитация такая же маленькая как на Марсе. И без того серьёзная физическая сила «Торопливого» субъективно выросла ещё больше.
-Проверьте мои расчёты– попросил Денис: –Не хотелось бы начинать всё сначала из-за примитивной ошибки по невнимательности.
Ира и Сергей пересчитали независимо друг от друга. Всё сошлось.
-А что будет, если туннель обрушится?– стесняясь своего вопроса, поинтересовался Сергей.
-Когда мы войдём внутрь?– уточнила Ира: –Кое-кто получит строгий выговор с занесением и будет направлен на переаттестацию.
-Не выдумывай– взорвался Денис: –С чего бы ему обрушиться?
-Я не об этом. Имеется риск повредить скафандр?
Ира призадумалась: –Только если упасть на включенный универсальный резак и полежать на нём минут этак с десять. Не волнуйся – в худшем случае поскучаем часов двадцать, потом прибудет помощь и нас выкопают, как куст картошки. Но действительно: с чего бы туннелю обваливаться?
-На всякий случай спросил– пробурчал Сергей. Пилот чувствовал, как горят и пылают щёки. Хорошо, что снаружи не видно.
-Приступим, товарищи землекопы.
Однако вместо того, чтобы самолично взяться за лопату, или, учитывая местную специфику, за кирку и кайло, Денис устроился в тени большого, отдельно стоящего валуна, рядом с Сергеем. Зато конструкты, вооружившись буром, начали ввинчиваться в сухой и пропечённый грунт.
Поднялось облако пыли. Его всасывали пылесборники и поэтому оно не расширялось, а, как будто, висело на одном месте. Системы виртуального зрения в скафандрах, основываясь на данных полученных чувствительными сенсорами работающих конструктов, достраивали виртуальную реальность в полном соответствии с происходящем вокруг. Границы пылевого облака отмечались пунктиром. «Основательный», как заправский метростроитель, шёл следом за буром. «Торопливый» выбрасывал перемолотую в пыль «землю» и укреплял стенки туннеля. Время от времени в грунте попадались крупные камни мешающие бурению. Тогда «Основательный» приостанавливал своё продвижение, а «Торопливый» выковыривал неожиданное препятствие и выбрасывал из углубляющегося прохода. Вскоре таких камней размером с человеческую голову, или ещё больше, накопилось с полсотни штук.
Решив пошутить, Ира велела вспомогательному конструкту сложить из выброшенных камней узор и теперь, на ровном участке неподалёку от входа, красовалось сложенное из камней схематическое изображение улыбающегося лица. Новые выброшенные камни продолжали укладываться в точечный рисунок, дополняя его.
-Прямо ребёнок– прокомментировал Денис.
Остановив раскалившейся бур, строительные конструкты укрепляли стенки получившегося туннеля, через каждый метр устанавливая п-образные крепежи. Люди наблюдали, смотря их глазами, но не вмешивались. Меркурианские старожилы «Торопливый» и «Основательный» всё делали правильно.
-Сергей– спросила Ира: –Что за историческими исследованиями вы занялись с Сашей?
-Бонделей пожаловался на то, что проходу не даём?– улыбнулся пилот.
-Ходят слухи– неопределённо ответила Ира.
-Исследования громко сказано– самокритично, но не без определённой нотки самодовольства, ответил младший пилот: –Интересно побольше выяснить о тех одиннадцати человек, благодаря вере и надежде которых Земля отправит корабли в первый сверхдальний полёт на десять лет раньше, чем планировали изначально. В том числе о Константине Симоненко. Мы просто собираем известные данные. Расспрашиваем Бонделея…
-Расспрашиваете робота?
-Его воспоминания, постепенно, приходят в порядок. Разговоры значительно ускоряют этот процесс.
Скептически хмыкнув, кибернетик промолчала.
Разгадав её недоверие, пилот сказал: –Зря недооцениваешь Боню. Он словно человек после сложнейшей операции, медленно и трудно приходит в себя. Если сейчас не протянуть ему руку помощи, то, может быть, Бонделей навсегда так и останется бесполезным древним роботом – талисманом первого меркурианского.
-Если протянуть руку – станет титаном мысли?– Иру раздражало, когда неспециалисты начинали рассуждать в её профессиональной области.
-Какой у Бонделея, когда ты его только починила, был индекс интеллекта по стандартной шкале?
