Мы стояли плечо к плечу, прислонившись к металлической конструкции за спиной. Поэтому на то, чтобы чуть повернуться, сграбастать игривую кошку в объятья и прижать её лицом к металлу ограждения мне хватило каких-то долей секунды. Миса даже пикнуть не успела — слишком была погружена в свои железки.
«Эй, кот! Ты чего творишь?!»
«Я тебе не дройд, девочка! Хочешь контроля импланта во время боевой операции — получай контроль! По самое не могу получай!»
«Подожди, ты чего!.. Ты же должен выдержку тренировать! — однако услышав в ответ лишь глухое рычание, уже менее уверенно, почти заполошно, зашипела. — Ну приотпусти хоть, мне же с орбитой сейчас говорить!»
Непродолжительная борьба вылилась в небольшую рабочую зону для валькирии — аккурат перед её мордахой. Теперь девочка стояла, упершись в стену не щекой, а ладонью, и по моему разумению этого пространства ей за глаза должно было хватить для переговоров.
«Код Эскалибур 71949446859», — бросила в коммуникатор Мисель.
«Эскалибур на связи, кошка, — почти мгновенно пришёл ответ с какого-то внешнего закрытого канала. — Подтверди координаты».
«Объект № 2. По стандарту».
«Принято… А что это у тебя там сзади?» — голос ласточки на том конце так и сочился иронией.
«Где? Ничего!» — рыкнула в ответ Мисель.
«Ну-ну, прям так и ничего? А мне его дашь поиграться… твоё ничего?»
«Иди ты, ласточка! Тут серьёзная боевая операция…»
«Это я как раз вижу… что серьёзная, — фыркнули на орбите. — Такая серьёзная, что у тебя вся щека в кружочек… Ладно, котики, сейчас я вам подсвечу. Можно сказать, свечку подержу».
Ласточка отключилась, а спустя несколько секунд что-то сдвинулось в окружающей реальности. Сначала пришёл тонкий аромат энергии — острый, пряный, обещающий. Я не сразу понял, что так ощущаю наводку чего-то мощного. А в следующее мгновение небо ахнуло, распускаясь диким, потусторонним цветком. Казалось, оно раскрылось, подобно книге — не плоскостной, многомерной.
Для меня фантасмагория отчётливо разделилась на фазы, этапы. Будто гигантский цветок возник не единомоментно. Сначала, как и положено, было семя — в виде памятного аромата. Затем над зданием, точно над кадкой с землёй, родился бутон — тугой, перекрученный, невероятно объёмный, пульсирующий канатами завихрений. А потом… бутон раскрылся, являя миру дивной красоты и опасности цветок. Так в моём восприятии ощущался взрыв, сотрясший, казалось, всё здание до самого основания. Мощный взрыв, тонко ощущаемый чутьём мечника, играючи подбросил тонны бетона и металла в воздух, чтобы в следующую секунду накрыть дело рук своих ярчайшей вспышкой.
Когда мы проморгались, на месте ощерившегося укреплениями здания стоял лишь дальний его угол, торчащий где-то на десяток метров над землёй. Жалкий огрызок. Осколок некогда гигантского мощного зуба. Всё остальное будто слизнуло шершавым языком полей. Лишь из земли тут и там торчали рваные выпуски конструкций.
— А они не мелочатся! — присвистнула Миса.
Воспользовавшись моим замешательством, метиллия окончательно высвободилась из захвата, заправилась… и даже меня не забыла привести в порядок. Заботливая! Бьюсь об заклад, ей понравилось — от начала и до конца! Иначе бы точно когтями прилетело, а не мягкой пушистой ладошкой, нежно принимающей тугую плоть, и аккуратно, как дорогое сокровище, убирающей её под магнитную застёжку формы.
— Кошка, это то, что я думаю? — от случившегося потрясения до меня всё ещё не доходила очевидная, в общем-то, картина произошедшего.
— Да, милый. Мне понравилось. Но если ты ещё раз так сделаешь… слишком резко… я обижусь.
— Миса, не ёрничай! Я про взрыв! Там же тысячи тонн испарило!
— Антиматерией приложили. Чтобы фрагменты не разлетались. Это же центр города!
— Это они так позаботились… о братьях наших меньших? — ирония так и пёрла, даже касание импланта, которое и не думало пропадать, не могло совладать с непонятной, нарождающейся из глубин души злостью. Когда Милена пару часов назад проговорилась об орбитальном ударе, я просто не придал её словам должного значения. Не поверил. Не мог поверить.
— Послушай, Кошак, — лицо валькирии вмиг сделалось серьёзным, злым. — Это война. В Штарнию введены войска. На данной фазе не предусмотрено фильтрационных процедур. Они были раньше. Раньше с ними миндальничали, пытались работать цивилизованно. Не получилось. Потому мы здесь! А кто мы, кот? Мы — космический десант! Везде и всегда — это наша суть! А что это? — Мисель ухватила меня за волосы и мотнула голову в сторону ошмётков строения. — А это — вражеский объект. Укреплённая цитадель. А что с вражеской цитаделью делает десант?.. А?.. Так что всё, кот, сантименты кончились. Там нет случайных людей. Все там выбрали свою сторону.
«Это ещё не всё, кот, — включилась в разговор Арья. — Боевые системы разрешены для защиты имущества граждан, их ставят городские власти, и они же их контролируют. Поэтому все они должны деактивироваться по сигналу силовых служб. И их ассортимент должен быть конкретным, вплоть до ограничения мощности совокупного залпа и поражающих свойств каждой отдельной единицы. Ответив на ваше проникновение автоматическим огнём, они подписали себе смертный приговор».
«Я тебе рассказывала, кот, про авторитет, — теперь перед моим внутренним взором возникла Викера. — Так вот, удар ласточек вобьёт его ниже уровня ядра планеты. Об этом сегодня будут говорить по головидению, и каждый гражданин Штарнии узнает о случившемся, узнает, что клан больше не даёт никаких преференций. Что принадлежность к семье — это не статусно, это проклятье, знак отверженного. Метка трупа. Операция по уничтожению криминала на Штарне куда глубже и масштабней, чем ты можешь видеть по внешним проявлениям. Она нацелена прежде всего на души людей. Это часть войны за человеческие души, которую Республика ведёт с самого начала реколонизации. Поэтому, ученик… сопли подотри и ничему не удивляйся».
— И всё же… орбитальная бомбардировка… в мирах Республики. Разве это…
— Да ладно, не дёргайся! Ласточки тут часто чудят. Это же Полновесные колонии!
— А если бы в Ядре Миров…
— Нет. Исключено, — глаза метиллии светились праведным недоумением. — Как можно? Ты ещё скажи — на Синергии!
Мисель посчитала сказанное мною шуткой, даже заулыбалась.
— И всё же. В Эпохальную Революцию первого инициатора бомбардировки прокляли в веках…
— Это — не бомбардировка. Это — точечный удар. В колонии, кот! Очищающее пламя Экспансии, выжигающее скверну чуждой заразы, — в глазах кошки теперь плескался праведный огонь фанатичной веры. — А ты почему ещё стоишь? Никто боевую задачу не менял! Ласточки вглубь не работали, слишком опасно для близлежащих зданий. Пошли, пошли, пошли!
Столичный мегаполис, Штаб-квартира клана, минус седьмой этаж.
Штарнский Клан, как и любая подобная преступная организация, отличался жесточайшей иерархией со строгой внутренней дисциплиной. И поддерживался такой порядок вещей отнюдь не пресловутым экономическим принуждением, меры его поддержания диктовались самим образом жизни мафиози и их преступным бизнесом — ибо там, где чужая жизнь не стоит ничего, своя тоже резко утрачивает ценность. Приходится прилагать недюжинные усилия, чтобы сохраниться не просто даже у кормила, но физически пережить конкурента. Ошибки здесь стоят непропорционально дорого, за них сплошь и рядом расплачиваются жизнью или кровью. Поэтому весть о гибели мафиозного дона, лесным пожаром разлетевшись по городу, запустила сложный и кровавый механизм передела власти во всём криминальном сообществе.
Все старшие «дети» семьи собрались за обширным столом переговоров. Точнее, все, кто смог добраться до штаб-квартиры — а смогли далеко не все. И вина в том лежала отнюдь не на охранителях или валькириях. Сегодня должно было решиться, кто станет новым доном. Вот здесь, в этом самом зале. Тот же, кто не успел вовремя сюда добраться — опоздал навсегда. Он больше не претендент. Поэтому некоторым… помогли не добраться доброхоты из присутствующих. И вот теперь криминальные бонзы сидели и смотрели друг на друга, точно голодные волки, ожидая, кто первым допустит ошибку, чтобы дружно растерзать его прямо здесь, в этом самом зале.
