- Вы начали учить тангаррский? — удивленно спросила я, позабыв о положенном реверансе, — и тут же поняла, что настолько далеко в изучении тангаррского принцесса явно еще не заходила. Пришлось исправляться — и с приветствием, и с языком.
- Присутствовала на нескольких уроках унилингвы для Раинера, — как ни в чем не бывало пожала плечами принцесса.
- Вот как, — я покосилась на храмовника, невозмутимо прислонившегося плечом к стене. — Кажется, я многое пропустила.
- Ты не представляешь, — заверил меня Рэвен, ссутулившись в попытке занимать как можно меньше места. Ссутулиться получилось, занять поменьше места — нет. — Видела бы ты, какой здесь был цирк, когда выяснилось, что без учителя Раинер не обойдется, а проводить уроки в обычной языковой школе нельзя, потому что рушатся все охранные и отслеживающие заклинания! Да и постоянно требовалось, чтобы рядом был либо наш с Обероном преподаватель тангаррского, либо мы сами. В итоге сошлись на том, чтобы Раинер учился здесь. Учительница была в восторге. До сих пор ей ни разу не приходилось ходить на частные уроки порталом в подземный бункер.
- О, — только и сказала я. Так вот почему окон нет и потолки такие низкие! — Давай угадаю: телепортировать и учительницу, и Раинера приходится Оберону?
Младший Гейб, услышав свое имя, приоткрыл глаза — но тут же снова задремал стоя. Последовавший за этим взрыв хохота его ничуть не побеспокоил.
- Вчера их телепортировала я, — справедливости ради заметила Гвириль, откинувшись на спинку дивана. Теперь Рэвен мог податься вперед — и, по крайней мере, не задевать ее плечом. — Но обычно — да, достается Оберону.
- Мы отвлеклись, — спохватился Рэвен и, вспомнив о манерах, встал. — Садись. Мы читали рапорт с Тангарры.
Вдвоем с леди Гвириль мы на диванчике поместились отлично, но лично мне это ничего не дало: рапорт оказался зашифрован.
- Если коротко, — вздохнул Рэвен, — то проклятие тетушки Веги отработало свое и спало. Граф Маркель Огастин, профессор Тегиль Айвенна и епископ Арман мертвы. Еще с несколькими людьми, так или иначе связанными с ними, произошли несчастные случаи разной степени тяжести. А я разорвал помолвку.
Последнее прозвучало так радостно, что я поморщилась, пережидая необъяснимый и беспричинный приступ боли под левой ключицей, и Рэвен все-таки посерьезнел.
- Леди Шейли здорово подставилась, — прокомментировал Раинер, поняв, что старший Гейб не может найти подходящие слова. — О том, что я буду сопровождать тебя на пикнике, заранее знал очень ограниченный круг лиц. В основном — члены королевской семьи и агенты службы безопасности. А леди Шейли узнала об этом из светской беседы с лордом Эйденом и, видимо, решила, что я буду играть роль этакой диковинки, развлечения для публики. — Он на мгновение сжал губы, и стало понятно, что эту роль он в итоге уже сыграл — и не раз. — И приказала нанять убийцу с Хеллы, чтобы казалось, будто на тебя ведет охоту профессор Айвенна. Только вот он на тот момент уже был мертв, сгорел от внезапно усилившейся болезни.
- Недостаток информации — страшная вещь, — светским тоном прокомментировала леди Гвириль.
А я почувствовала недостойную слабость в коленях.
- То есть доказать, что я ничем ему не помогала, уже не получится…
- Почему? — не поняла принцесса.
Пришлось объяснять, что со всеми обстоятельствами, позволившими похитить леди Эмори, была знакома только я, и рассказывать о теории Гейбов касательно какой-то магической связи, оборвавшейся, как только Раинер дошел до ручки и начал разрушать заклинания одним словом. Я нервничала, и доводы звучали до того сбивчиво, что на месте судьи я бы упекла себя на пару лет — просто на всякий случай, потому что невиновные так не трясутся.
Но леди Гвириль на мою речь отреагировала совершенно спокойно. Только нахмурилась чуть-чуть.
- Не было никакой связи, — уверенно сказала она. — Невозможно поставить магический зацеп на человеке, у которого канал не то что атрофирован, как у обычного, — а вообще отсутствует начисто.
- Но откуда он тогда узнал? — встрепенулся Оберон.
Леди Гвириль по-детски прикусила губу, зачем-то переведя взгляд с него на Рэвена.
- Вообще-то об этом не принято говорить, — не очень уверенно сообщила она. Виконт отвечал ей таким внимательным взглядом, словно взял у Раинера пару уроков актерского мастерства. — Но в числе первых представителей моей династии были люди с определенными талантами… — принцесса поболтала рукой в воздухе, подыскивая правильное слово на ирейском или, на худой конец, унилингве, но обреченно вздохнула и перешла на хелльский. — Ясновидящие. Те, кто способен видеть чужими глазами. За последние пять поколений в роду Эйлэнна они не появлялись вовсе. Зато порой появляются среди других магов, пусть и очень редко. Это довольно болезненный вопрос, — виновато улыбнулась она, возвращаясь к унилингве. — На Хелле очень многое значат магические таланты, и то, что какой-то захолустный книжный червь способен подсмотреть практически все, что пожелает, может пошатнуть авторитет династии. А он, будем честны, и так держится исключительно на принципе силы. Поэтому способности Ясновидящих запечатываются, как только их выявляют. Печать держится за счет собственной магической энергии носителя, и сорвать ее можно только в случае критического истощения. Вероятно, именно это с профессором и произошло, когда его вышвырнуло на Тангарру.
- Если он мог видеть все, что пожелает, — недоверчиво сказала я, — то почему от проклятия пострадала только я? Ведь было бы куда удобнее узнавать о планах от нескольких людей. Я ведь могла и не узнать, что леди Эмори в то утро собиралась в гости, мне просто повезло.
- Ясновидение — не абсолютная власть, — усмехнулась леди Гвириль. — У этой способности есть определенные ограничения.
* * *
- Например? — поинтересовался Рэвен, для которого, похоже, существование действующих Ясновидящих (пусть и на другой планете) тоже оказалось изрядным сюрпризом.
Судя по реакции леди Гвириль, на Хелле эта информация была из разряда тех табу, о которых не принято спрашивать — но знают о них, тем не менее, даже грудные младенцы. Принцесса с легким недоумением дернула плечом, но, видя полное непонимание на лицах присутствующих, все-таки ответила:
- Ясновидящие способны пользоваться чужими глазами только в том случае, если хорошо знакомы с их настоящим владельцем. При этом видят они исключительно то же, что и сам человек, через которого смотрят… — она запнулась и возвела очи горе. — Как вы вообще обходитесь унилигвой, когда речь заходит о магии?
Я припомнила, насколько сложно было общаться с профессором Айвенна на эту незабвенную тему. Хелльский язык действительно пестрел специфическими терминами, как базарная площадь — вывесками; для одной только магической силы существовало что-то около семи слов, обозначающих различные ее состояния. Но большая часть планет Альянса в таких лингвистических нюансах не слишком-то нуждалась, и общий язык (как, в общем-то, и локальные) в этой части был довольно беден.
Для леди Гвириль, кажется, это равнялось катастрофе.
- В общем… — принцесса мученически вздохнула. — Например, если Ясновидящий сейчас посмотрит моими глазами, то увидит стол, Рэвена, Оберона и Раинера, а боковым зрением зацепит еще и вас, госпожа Сабинн. Но он не будет знать, что происходит у меня за спиной, потому что я сама этого не вижу. Аналогично со слухом; Ясновидящий не сможет услышать то, что не услышала я…
- А если вы слышали, но не вслушивались? — вмиг воспрянув духом и забывшись на радостях, перебила я.
Но леди Гвириль к моей оплошности отнеслась с поистине царской снисходительностью и спокойно ответила:
- Если у меня была возможность услышать, то и у Ясновидящего, засевшего у меня в голове, тоже.
Раинер улыбнулся уголками губ, получив лишнее подтверждение своей правоты. Похоже, снабдить чертова профессора сведениями о планах принцессы и ее охраны действительно могла только я — только вот действительно не добровольно.
