встанем на защиту наших детей, братьев и сестёр? Кто вызволит из домашнего плена матерей, жён? Я сама недавно была запугана и не видела просвета. Точно так же не знают о выборе миллионы рабынь, постепенно умирающих в тисках "заботы" мужчин. Лечить их бесполезно, неизвестно как. Поэтому остаётся захватить, а там посмотрим на возможность лечения. Глядя на воинственно настроенных девушек, женщин, я заразилась их волей к победе. Я тоже хочу изменить этот мир, я чувствую, что сопротивлению не хватало меня.
Прошло три месяца. Мы частями передислоцировались в другое место. Пришла разнарядка, что нужно занять позицию поближе к другому нашему лагерю. За три месяца мы выезжали в леса, обучались рукопашному бою, стрельбе из пистолета. Каким-то чудом я отражала любые удары моего инструктора. Было чувство, что я чемпион по самбо, хотя никогда не занималась этим единоборством. Стрельба из пистолета – идеально, я – снайпер. Регина не верила, что я впервые взяла в руки оружие у них. Через пять дней я стала обучать других.
Стоял июль. Солнце пекло, как в Мазамбике. Мы дождались. Поступил приказ сверху о наступлении. Наша задача включала в себя взятие городов: Пенза, Тамбов, Саратов, Ростов со всеми прилегающими территориями. Наша задача, в смысле, задача батальона "Волга-Дон". Конкретно наш лагерь с тремя вспомогательными начинает бунт в городе Пенза и идёт в сторону Мордовии. В Саранске встречается с мордовскими отрядами и движется в сторону севера.
Не ожидавшие восстания, но озлобленные мужчины пытались отбиваться, но ярость и пыл, с которым воевали женщины, был неоспорим. Я лично вступала в схватку с тремя мужчинами, но моё рвение не подавить и десятку мужиков. Что было характерно, это то, что они дрались шаблонно, то есть злость и похожие движения, угол ударов. Если стреляют, то в голову. Их объединяла ярость к женщинам и страсть к особенной секретной выпивке. Были и такие, кто убегал при отаке.
Мы врывались в дома, освобождали женщин, детей. Они даже не знали о том, что идёт волна освобождений, что существует женское сопротивление. Они были забиты, запуганы, не сразу понимали, что свободны. Мужей, которые не убегали, убивали. Задачей женщин было не просто убивать, а освобождать от гнёта, прогнать подальше деспотов, отравляющих жизнь слабой половины человечества.
Мы поделили Россию. Нам досталась Сибирь, Дальний Восток, Поволжье, Дон. Столицы, Север, Урал, Кавказ, Крым мы оставили мужчинам. Не знаю, как им, нам надоело воевать, мы хотим жить свободно, и все. Мы больше не наступаем, мы обороняемся, пусть живут на своей территории. Лидеры обеих сторон договорились о взаимном сотрудничестве и прекращении войны. Так было и в других странах. Официально войны не стало через шесть лет после восстания, но вооруженные нападки отдельных неугомонных мужчин постоянно приходилось гасить нашим солдаткам. На границе по всей территории женщины выстроили стену, обтянули её колючей проволокой и круглосуточно, сменяя друг друга, вели наблюдение. За десять и пять метров до границы было заминировано, в прилегающих посадках были установлены камеры наблюдения, датчики движения. Военное положение было постоянно. Нападали часто.
За двенадцать лет мы выстроили прекрасный мир внутри стены и назвали свой город Дарникия. Я смело выполняла долг, возложенный на меня, спасла нашего лидера Регину, умело вызволяла пленных женщин, освоила медицину. Город назвали в честь меня и Ники. Я предложила назвать Даникия, в честь своих детей, но имя мальчика в названии одного из городов женского государства не обсуждалось. Так и назвали новый город Дарникия.
Мы освоили мужские профессии, научились выпускать на заводах оружие, взрывчатки. Мы научились жить без мужчин.
Дети у нас тоже рождались, но только девочки. Мальчиков рожать было нельзя, от них избавлялись, такой закон. Немногочисленные мальчики, которые спаслись с матерями, выросли и выполняли наши боевые задачи. Жили они рядом со стеной на отделенной для них зоне, входить в город им было нельзя. Мы заключали однополые браки, так как нуждались в любви и нежности, а зачатие детей происходило в клиниках, методом ЭКО. Семя брали у пленных мужчин, затем их убивали.
Наш мир за двенадцать лет изменился до неузнаваемости. Наши дети не знали другой жизни кроме как эта. Они ненавидели мужской пол, как мы раньше Гитлера. Когда нашим девочкам нужен был биоматериал, они выходили на охоту. Иногда сами попадались в плен. Но лучше смерть, чем плен. На этот случай девушки в кулоне носили капсулу с ядом. «Мужчины – это враги, это наше наказание на земле», – думали они и мечтали вырасти и пойти защищать границу, убивая любого приблизившегося мужчину.
* * *
Мужчины же жили на своей стороне. Они яро пытались пробить вражескую защиту для одной единственной цели: им нужна была конкретная женщина, Даша, но они не знали, кого ищут, знали одно – она проявит себя, а пока им нужны были рабыни и сыновья. Мальчиков они водили в специальные школы, где из них делали безжалостных убийц. Но этого было мало. В мужчинах бушевала огромная сила, а человеческое тело не давало возможности воплотить в жизнь все задумки Беса.
В своих лабораториях они держали плененных женщин. Они оплодотворяли их из пробирок. В пробирки помещали опытные образцы, хотели вывести новый тип детей: бесстрашный, неутомимый – детей среднего рода, вечных детей с неисчерпаемым запасом энергии и подлости. Имея в своём шкафу чёрные души, Бес пытался вдохновить в искусственных детей души безумцев и убийц, но пока безрезультатно. Бес расставлял ловушки, в которые непременно должна была попасться Даша, а вернее её неземная душа, которая являлась ключом от конца света. Венерианская сущность с бесконечной добротой в своём роде, всегда появлялась, в какой бы параллели времени ни была, в какой бы линии судеб ни пряталась Богом. Бес ждал и пытался создать нечто чудовищное, но ему не дано создавать.
– Что за странности тут у вас? – спросила я, войдя в контрольный пункт.
Девчонки разглядывали в мониторы странные объекты. Как минимум двое посторонних копошились возле минных участков. Они привели с собой кого-то с мешком на голове.
– Это ещё что? – удивилась я, пытаясь разобрать в темени фигуры.
– Парень знакомый, – заметила одна из нас.
– Да, да, он часто тут ошивается, – поддержала вторая. – Пытается пробраться что ли?
– Я стреляла в него сколько раз. Вроде попадала. Он что бессмертный? – заметила третья.
– Так не бывает. Не попадала, значит, – прокомментировала я. – Вопрос, кто с ними.
– Вроде по фигуре – девушка.
– Что они делают? – тупили
