– Благодарю вас.
– Сожалею о моей жесткости.
– Я тоже сожалею, что спровоцировал вас. Постараюсь впредь делать это меньше.
Мудрый юноша. Он не обещает невозможного.
– Все изменилось в корне. – Джеренс Бранстэд выглядел озадаченным.
– Сделаю все, что смогу, постараюсь помочь, – произнес я и побарабанил пальцами по столу.
С огромным облегчением я оказался дома. Рядом с резиденцией опять собралась толпа. Возможно, мне надо было найти время, чтобы выйти к ним, но пожимание протянутых рук могло занять целый день. Я вздохнул. С моими нынешними планами мне недолго придется сидеть в своем кресле Генсека. Возможно, люди каким-то образом это чувствовали и издавали прощальные возгласы.
– Не могу сказать точно, кто сохранит нам верность, – изрек Джеренс. – Это расколет партию.
– Да. – Так оно и было. Я провел бессонную ночь, обдумывая свою новую политику. – Джеренс… – Я автоматически огляделся проверить, не слушает ли нас кто-то, кроме примостившегося в уголке Филипа. – Около трети земельщиков – тайные «зеленые». Если мы удержим половину наших супра и привлечем на свою сторону земельщиков и Инди, у нас будет достаточно голосов.
– Сформировать новую коалицию? Сэр, это очень серьезное решение. Пути назад не будет. Произойдет полная перегруппировка сил. – Казалось, он испытывал благоговейный страх.
– Возможно, и к лучшему.
Земельщики и супранационалисты слишком долго делили между собой правительство.
– Но отказаться от Закона о парниковом эффекте, когда мы почти спасли его?
– Я бы не поручился, что пятипроцентного уменьшения вредных выбросов достаточно.
– Еще неделю назад вам казалось, что это слишком много.
Я закрыл глаза, вспоминая наши долгие дискуссии в Девоне. За вечер Филип завалил меня цифрами, картами, которые он сбрасывал на мой компьютер, и пугающей статистикой. Он пообещал мне ничего не преувеличивать, а Филипу можно было верить на все сто.
Почему, почему я был так слеп все эти годы?
Я был занят войной с рыбами. Срочным восстановлением нашей разрушенной до основания экономики. Требовалось остановить уничтожение беспризорников, разграбление городов.
Если бы Филип не заставил меня переменить убеждения, мне до сих пор бы казалось большой ошибкой вмешиваться в Его планы. Но вряд ли Господь Бог замышлял, что мы так оскверним дом и земли моего отца. Или превратим Баварию в грязные руины. Или опустошим Волгоград, Амстердам, Луизиану…
Прости меня, Господи. Когда Ты отправишь меня в ад Ты, как всегда, услышишь мое жалкое блеянье: «Прости меня».
Вслух я сказал:
– Необходимо не меньше чем шестнадцатипроцентное уменьшение выбросов.
– Это нереально политически. Посмотрим.
– И это только начало, – предупредил я. – Конечно, мы работаем над очисткой от грязи, которую сами же и производим, об этом и говорить нечего, но главная наша проблема – атмосферное потепление. Сжигая органическое топливо, мы каждый раз освобождаем энергию солнечного света, которая миллионы лет назад была положена здесь на хранение. И это вдобавок к обычному сегодняшнему солнечному излучению. Мы просто производим слишком много энергии.
– Я видел краткий отчет.
– Мы можем уменьшить количество энергии – как выпускаемой нами в атмосферу, так и той, что к нам поступает. Наилучшим выходом был бы гигантский солнечный зонтик. – Пока я говорил, Фити смотрел на меня с почти родительским одобрением.
Бранстэд скрестил руки на груди:
– Только не надо возрождать те дикие проекты.
– Это было почти два столетия назад. Установить зонтик между нами и солнцем…
– Он был бы шириной в две тысячи километров! Господин Генеральный секретарь, вне зависимости от того, сумели бы мы его сделать или нет, мы не сможем поднять такую массу с Земли.
– А нам и не надо будет это делать. Мы закупим руду с шахт одного из астероидов.
– Флоту такая идея вряд ли придется по душе. – Большая часть продукции астероидов предназначалась для постройки корпусов космических кораблей, и поставки были расписаны на много лет вперед.
– Флот сделает то, что ему скажут. Джеренс вздохнул:
– Дайте мне несколько дней, чтобы обсудить с нашими людьми. – Он покачал головой:
– Провести такую радикальную реорганизацию… Вам надо будет ее возглавить. Хорошенько поработать.
– Прекрасно. Я задействую мобильник, буду произносить речи.
– Придется заключать какие-то сделки. Не каждый политикан провидец.
Я знал, что это будет необходимо.
– И это тоже. – Я слегка улыбнулся:
– Как мы себя назовем?
Филип кашлянул:
– Экологическое Возрождение? Моя улыбка вмиг погасла.
– Это не смешно. – Мы не могли ни создать политическую партию, ни пойти на церковный переворот. Предположить такое, даже в шутку, было бы ересью.
– Не забывайте еще о Лиге экологического действия, – хмуро заметил Бранстэд. – Создастся впечатление, что вы им уступили, какими бы словами это ни мотивировалось.
– Но уж всяко не после того, как их всех арестуют. – Даже Джеренс не знал, как далеко продвинулось расследование Доннера.
Наше совещание подошло к концу. Джеренс крепко пожал мне руку и вышел вместе с Фити искать Арлину. Я подкатил к дверям:
– Наш кадет наверху? О! Ты. – Я нахмурился. Передо мной стоял Майкл:
– Можно мне с вами поговорить?
– Конечно.
Он закрыл за собой дверь и вытянулся.
– Я прошу извинить меня. Я больше не буду так делать, сэр. Я здесь уже два месяца и больше не дам вам повода так плохо думать обо мне.
Я внимательно на него посмотрел. Он вспотел.
– Пообщался с Арлиной? – со скрытой злостью поинтересовался я.
– Она… – Что бы он ни намеревался сказать, в мыслях он оценивал все это еще лучше.
– С ней не пошутишь, – закончил я.
– Да, сэр.
– Садись. – Он быстро сел. Возможно, это было хорошим решением всех моих проблем – сваливать их на Арлину. – Она тебя била?
– Нет, она… – Он сделал глотательное движение. – Почти.
– Что еще тебе велено мне сказать? Он сильно покраснел:
– Я должен называть вас «сэр», соглашаться с вами или держать язык за зубами, и это вам решать, приглашать меня к себе или нет.
– Она немного переборщила. – Я позволил себе холодно улыбнуться. – Ты так ее боишься?
– Не то чтобы боюсь. Это, сэр, когда вы в следующий раз отправитесь в путешествие, можно мне с вами?
Я широко улыбнулся. Надо будет поинтересоваться ее методикой. Хотя, возможно, я бы и не хотел это узнать.
– Не принимай все так близко к сердцу, парень. Я просто хочу, чтобы тебя воспитывали, а не терроризировали.
