– Ты слышал, Кир? Слышал?! Он отказался от вето! Ласситер сообщил мне по радиотелефону, как только мы выехали из аэропорта Кеннеди.
Губы Большого Эла посинели от ярости, из уголка рта сочилась струйка слюны. Лица и умы телохранителей чикагского мафиозо излучали тревогу.
– Этого следовало ожидать, Эл.
Указав Карло и Фрэнки на обитое кожей кресло, куда те опустили грузное тело хозяина, Киран с приветливой улыбкой вышел из-за стола.
– Желтобрюхий ублюдок! – бушевал Камастра. – Сучья тварь! Завтра билль даже без его подписи получит силу закона!
Киран согласно кивнул.
– Президенту нужен этот закон, но он не хочет наносить публичного афронта церкви.
– Какой же он, к черту, веры? Совет церквей единогласно высказался за вето! И мы были уверены, что он его наложит! Ради Христа, ты хоть что-нибудь понимаешь?! Опять погорели по всем статьям!
– Тише, босс! – взмолился Карло. – Вам с вашим искусственным сердцем вредно волноваться!
– Выпить! – взревел Большой Эл. – Кир, дай выпить чего-нибудь!
– Не надо, Эл, нельзя! – вскричал Фрэнки, переглядываясь с Кираном и отчаянно мотая головой. – Док не велел…
Киран властно взмахнул рукой. Телохранители вытянулись в струнку, сверкая глазами. Затем оба повернулись и вышли из кабинета, даже не вспомнив о том, что Большой Эл всего пять минут назад приказал им ни под каким видом не оставлять его наедине с О'Коннором.
А мафиози и сам позабыл о своем приказе. Словно в трансе, он прикрыл пухлой веснушчатой рукой глаза и вполголоса бормотал проклятия. Киран отрыл встроенный бар; блеснули на солнце хрустальные стаканы.
– Немного марсалы тебе не повредит. И я с тобой выпью. Отменное молодое вино. Де Лауренти на прошлой неделе прислал в мой нью-йоркский офис. Если понравится, привезу тебе пару ящиков в Ривер-Форест.
Киран вложил стакан в дрожащую руку тестя. Быстрого телесного контакта оказалось достаточно, чтобы в мозг Камастры потекли целительные импульсы.
– Salute, папа. Твое здоровье.
Бледное лицо Большого Эла скривилось в горькой улыбке.
– Какое, к дьяволу, здоровье! Madonna puttana, ты бы поглядел на тех стервятников в Канзас-сити – уж как они надеялись, что я сдохну прямо у них на глазах, чтоб можно было распустить Концессию и отменить голосование!
– Ты устал с дороги. Поезжай домой, отдохни. Все будет в порядке. Члены Концессии повели себя согласно ожиданиям. Я рад, что не придется оказывать на них прямое давление. – Он чокнулся со стариком и вернулся за стол.
Большой Эл следил за ним из-за полуприкрытых век. В сорок шесть у Кирана О'Коннора вполне моложавый вид, виски и клинышек вдовца на лбу лишь чуть тронуты сединой. Оливковая кожа и темно-карие глаза придают ему сходство с итальянцем, но он не итальянец и потому не должен был подняться выше юрисконсульта, на чьей бы дочери ни женился. Большой Эл до сих пор в толк не возьмет, как ему это удалось.
– Они проголосовали за тебя. Теперь ты временно исполняющий обязанности управляющего, и тебя утвердят, как только я удалюсь от дел. Но кое-кому это не по нраву. Фальконе со своим кланом динозавров до сих пор цепляется за традиции и бесится, что ты не такой же деревенщина, как он. При всем уважении к тебе он изо всех сил отбрыкивается от твоего финансового консорциума.
Киран небрежно отмахнулся.
– Бог с ним! Пэтси Монтедоро привлечет на нашу сторону свежие силы из Лас-Вегаса и с западного побережья. А Фальконе и его дубиноголовые пускай поварятся еще годок в собственном соку. Прибыли от игорного бизнеса и рэкета неудержимо падают, а билль Пикколомини и вовсе выбьет у них почву из-под ног. Отмена сухого закона – цветочки по сравнению с легализацией марихуаны, кокаина и других наркотиков.
Большой Эл гневно затряс двойным подбородком.
– Но как президент мог на такое пойти? Теперь всякий сраный фермер станет выращивать гашиш и коку. Старушки посадят опиум на окне в горшочках! Не страна, а притон наркоманов! – Он судорожно глотнул вина.
Киран поднялся и долил ему в стакан.
– Брось, папа, не преувеличивай. В тексте закона масса оговорок. Правительство будет проводить воспитательные мероприятия против разного рода злоупотреблений… принудительное лечение… тюремные сроки для буйных… электрический стул для распространителей. Улавливаешь ход их мыслей… пусть всякое быдло, безработные, отбросы общества, искатели острых ощущений по дешевке курят и колются, пока не подохнут, лишь бы с каждой затяжки, с каждого укола платили налог дяде Сэму. Но чтоб задевать порядочных граждан, совершать преступления под воздействием наркотиков, совращать малолетних, загрязнять улицы своим дерьмом – это ни-ни! Иначе их запрут подальше и ключ потеряют. Очень простое и разумное решение. Казна возместит себе убытки от торговли табачными изделиями и спиртными напитками, в городах станет чище, а гадкая мафия раз и навсегда потеряет основной источник дохода.
– И это, по-твоему, не паскудство? Задешево продавать травку, чтоб даже дети могли купить! Ладно, заядлые наркоманы – эти пускай хоть все мозги себе засрут, но детишки!..
Киран пожал плечами.
– Сердобольные либералы, церковники и общественная сфера пытались это внушить президенту и Конгрессу. Ну и мы, конечно…
Эл тупо уставился в стакан.
– Тридцать процентов… С легализацией мы потеряли тридцать процентов доходу – всего-навсего! А Нью-Йорк, Бостон, Флорида, Новый Орлеан потеряют по меньшей мере пятьдесят. А Калифорния…
– Ничего, посидят год-другой на голодном пайке, и те кланы, которые примкнут к нашему совместному капиталу, станут еще богаче. Чикаго всегда был на гребне перемен, и мой консорциум обеспечит для всех новые структуры извлечения прибыли. Мы выживем, папа, мы и те, кто последует за нами.
– За тобой! – Глаза в красных прожилках на миг полыхнули застарелой ненавистью и ужасом, но Эл тут же овладел собой и с коротким смешком добавил: – Что еще делать, как не следовать за тобой, stregone? Чародей!
Взгляд зятя светился искренней сердечностью, а принуждение работало на всю мощь.
– Пойми, Эл, шайка средневековых разбойников не может управлять капиталом в двести миллиардов. Нынче не модно хватать что плохо лежит, убирать с дороги соперников, запихивать трупы в багажник. Времена меняются. Через два года люди будут гулять по Марсу. Все финансовые операции переведены на компьютер. А рэкетиры и распространители наркотиков остаются ни с чем. У кого есть мозги, те богатеют. Но если сидеть на деньгах, то чем они лучше туалетной бумаги?
– Да, да, знаю, – устало отозвался Камастра. – Надо вкладывать.
– Причем разумно вкладывать – чтоб деньги делали деньги. Именно этим я занимался, когда был твоим советником, и буду продолжать, став боссом.
