ядовитый
– …так это ерунда.
Сеня совсем засмущался, но после уколов под лопатку он как-то необыкновенно легко справлялся с перепадом настроений.
– Вы не просто крупному ученому помогли, – немножко преувеличивал он. – Вы помогли очень нужному стране человеку. Можно сказать, её спасителю…
– Спасителю? От чего?
– От всяких ужасных стихийных бедствий.
– Ой, как интересно! – Лазерные глаза девушки-доктора так и вспыхивали. – А как вы всех нас спасаете?
– Мгновенным высвобождением латентной, скрытой до поры до времени энергии, – отчеканил Сеня, гордясь собой. – Дело в том, товарищ доктор, что наша планета живая. Может, она даже мыслящая. А мы ее достали. Нас достали комары, змеи, цунами, кислотные дожди, а мы её достали. Вот планета и нервничает, трясется. Землетрясения, потопы, цунами, вулканические извержения, торнадо. Ну, сами знаете. Только теперь можно не бояться. Я вывел нужную формулу. Теперь все это не страшно. Как только занервничает, затрясется планета, так сразу надо крикнуть… Всего два слова…
– Волшебные, наверное, слова?
– Бре-е-е-ежнев… жеребец!
– Да вы что? – У девушки-доктора округлились глаза. – От кого у вас такая информация?
– Дело не в информации, – охотно объяснил Сеня. После уколов он действительно чувствовал себя легко и разговаривал с удовольствием. – Дело даже не в конкретном смысле произносимых слов. Все упирается в указанный звукоряд, только он высвобождает энергию.
Он вдруг засмущался:
– Я все-таки, наверное, пойду.
– Да уж ладно. Не стоит, – заулыбалась девушка-доктор. – Вы же приехали отдохнуть, мы вам поможем.
По ее звонку явились зверовидные санитары.
Теперь уже без всякой деликатности повели Сеню по длинному коридору.
В резко освещенном кабинете, оборудованном нестерпимо голым кожаным диваном и таким же нестерпимо голым столом, белел служебный (как бы эмалированный) тоже нестерпимо голый телефон. Дежурная медсестра по имени тетя Мотя – женщина грандиозная и белая, как горный ледник, подозрительно спросила:
– Ветеран?
– Чего ветеран?
Не соизволив ответить, медсестра величественно, как ледник, выдвинулась из кабинета в коридор – пошептаться с санитарами. А Сеня воспользовался этой короткой относительной свободой. К его счастью, междугородка сработала сразу. «Ты только посмотри, – волнуясь, сказал Сеня. – Ты, Римас, нашим властям не веришь, а мне бесплатную путевку дали… Медицина бесплатная… Вот зуб вырвали…
ядовитый
…так что запиши этот вот номер».
– Ты это что? Ты с ума съехал? – В комнату, как белый ледник, мощно вдвинулась тетя Мотя и вырвала из рук Сени телефонную трубку. – Это же служебный аппарат! У тебя нет допуска! С чего ты взял, что можешь говорить по служебному аппарату?
И без всякого перехода заявила:
– Идем. Третьим будешь.
Так поздно выпивать Сене не хотелось, но, оказывается, разговор шел не о выпивке.
Тетя Мотя привела Сеню в палату на три койки, а находились в ней всего два пациента. Один беспрерывно трясся, как автомат, продающий воду, другой время от времени падал на пол и внимательно высматривал что-то на полу.
– Чего он выпендривается?
Тетя Мотя посмотрела на Сеню как на сумасшедшего и, ничего не ответив, величественно покинула палату.
– А соседи? – испугался Сеня. – Как с ними?
И бросился к двери. И стал стучать. И достучался.
Тетя Мотя вернулась и недовольно спросила:
– Чего тебе?
– Домой хочу.
– Чего ж это по темноте-то?
– А я дорогу найду. Я геолог. Дома меня работа ждет.
– Ты лучше спроси, что тебя здесь ждет.
– А что меня здесь ждет? – послушно спросил Сеня.
– А сульфозин тебя ждет! – задорно ответила тетя Мотя. – Сульфозин, сульфозин и еще раз сульфозин! Ложись, зафиксируем.
– Я домой хочу!
– А будешь хотеть, нагрузим тебя квадратно-гнездовым способом.
От таких непонятных слов у Сени зачесались ягодицы и заныло под лопатками, а неуемные соседи не по разуму, услышав про сульфозин, вообще, как мыши, порскнули под одеяла. Тут же появились зверовидные санитары, деловито бросили брыкающегося геолога на койку, оборудованную специальными ремнями, и зафиксировали надежнее, чем в самолете.
Потом дверь захлопнулась.
Но через минуту снова приоткрылась.
Сеня опасливо обернулся, но это была тетя Мотя.
– Ну ты змей! – восхищенно сказала она. – Когда только успел? Я же глаз с тебя не спускала. Или при тебе рация, мистер Смит? Какой-то иностранец звонит, тобою интересуется. – Тетя Мотя была чрезвычайно возбуждена. Она чувствовала себя в эпицентре необыкновенных событий. – Такой хитрый иностранец. В простоте слова не скажет. Просит передать тебе следующие слова. – Она напряглась. – Ту ман патинки! Ту ман патинки! Это что, пароль такой? Вот, говорит, у фас оттыхает известный геолог. Я ему отвечаю: никогда про такого не слышала. А он говорит: а вы позофите главного фрача. Это ночью-то, а! Бесстыжий! Он бы еще попросил меня рассказать про оборону страны! – От возмущения грандиозное тело тети Моти, облаченное в белый халат, всколыхнулось, как потревоженный горный ледник. Она развела толстые руки, будто показывала объем затребованных у нее тайн. – Тоже мне, ту ман патинки!
Короче, накричала на Сеню.
Зато с соседями ему повезло.
Тот, который часто заглядывал под койку, оказался культурным марсианином.
Так и представился, он – культурный. Совсем недавно телепортировался с Марса прямо на городской телеграф. Радуясь успеху, отбил телеграмму на Марс, а телеграфисты обиделись, врачей вызвали.
Второй сосед оказался автоматом для торговли водой. «Вот брось в меня денежку, – предложил он Сене, широко раскрывая рот. – Я как затрясусь, затрясусь!»
– Ты и без того трясешься.
– Так это я на холостом ходу.
А культурный марсианин посоветовал:
– Ты с тетей Мотей осторожнее.
– Да почему?
– Да потому, что тетя Мотя не человек. Она киборг. Ее вывели искусственно. Видел, какая она большая. Ты старайся тетю Мотю обманывать. Как можно чаще. Она не терпит вранья. Она может перегореть от вранья. Спросит твое имя, так ты даже в этом наври. Спросит, откуда ты, и опять наври.
– Да зачем же так?
– Чтобы она сгорела.
– А если я не буду врать?
– Ну, это дело твое, – пожал плечами культурный марсианин. – Только ведь все равно лечить будут.
– От чего?
– Да какая разница?
– Как это какая разница? Я не болен.
– Ну, так у нас тут все говорят.
