— Даже так? — произнёс я растерянно и с некоторым возмущением. — Она что-то пронюхала и обратилась напрямую к вам, через голову непосредственного начальства?
— Во-первых, она ничего не пронюхала. Прайс давно раскусила твои намерения, ещё на Вавилоне. А во-вторых, она обратилась не ко мне, а к Яне, как твоей старшей сестре. Я присоединился к их разговору в качестве члена семьи. Гм-м, как твой старший брат.
— И что дальше?
— Если хочешь знать моё личное мнение — не как командующего, а как родственника, — то, избавившись от Прайс, ты проблемы не решишь.
— Зато устраню источник психологической напряжённости, — возразил я.
— В самом деле? Значит, напряжённость присутствовала, а ты ничего не предпринимал? Ни на Вавилоне, где у тебя была масса вариантов для замены Прайс; ни на обратном пути, хотя с вами летели в числе пассажиров восемнадцать пилотов. Это плохо, Александр, очень плохо.
Я не на шутку испугался, запоздало сообразив, что чересчур перегнул палку. И поспешил уточнить:
— Я имел в виду потенциальную напряжённость. Если бы только она проявилась…
— Из потенциальной перешла бы в кинетическую, — слегка поддел меня Павлов.
— Ну, вроде того. Тогда бы я сразу принял меры. Но сейчас, перед войной, нужно позаботиться об этом заблаговременно. Разве не так?
— Отчасти ты прав. А отчасти — нет. Лейтенант Прайс хоть раз навязывалась тебе? Я имею в виду, со своими чувствами.
Я покачал головой:
— Ни разу. У нас всегда были ровные, профессиональные отношения, и если бы мне не сказали… — Я помедлил, а потом честно признался: — Скорее всего, я бы ничего не заметил.
— Хорошо, тут мы разобрались. Теперь что касается твоих девушек. Они жаловались тебе на приставания Прайс?
— Нет, ничего не было. Просто Кортни… то есть, лейтенант Прайс, старается поближе сойтись с Элис и Линой, стать их лучшей подругой.
— Им это не нравится?
Я замялся.
— Нет, наоборот. Они ценят её дружбу. Но… Поймите, кэп, всё это делается с определённой целью. А мне не нужна третья жена.
— Прекрасно тебя понимаю, Александр. Мне, к примеру, не нужна и вторая жена. Яны вполне достаточно. Но неужели ты считаешь, что с переводом Прайс на другой корабль избавишься от этой угрозы?
— Ну… Я надеюсь, что со временем она увлечётся кем-то другим. При условии, конечно, что я не буду постоянно маячить у неё перед глазами.
— С глаз долой, из сердца вон, — понимающе кивнул Павлов. — В долгосрочной перспективе это правильное решение. Однако у нас на носу вторжение тяньгонского флота. К этому времени Прайс вряд ли остынет — беседуя с ней, я убедился, что она увлеклась тобой всерьёз. И что тогда получится, Александр? Подумай сам. Служа на другом корабле, Прайс будет переживать за тебя, эти мысли не позволят ей полностью сосредоточиться на исполнении своих обязанностей. В боевой обстановке ничем хорошим это не кончится.
— А разве вы не будете переживать за Яну? — спросил я. — Разве Яна не будет переживать за вас? И за меня, если на то пошло. А я — за неё. И сколько ещё мужей будут переживать за жён, а жён за мужей, любимых — друг за друга, родителей — за детей, братьев — за сестёр…
Я мог ещё долго продолжать перечисление различных вариантов, но Павлов жестом остановил меня.
— Да, мы все будем переживать. Но — переживать без надрыва. А в твоём случае получится так, что ты вышвырнешь Прайс из своей команды, больно ранишь её, чем усугубишь её переживания. Ты слишком поздно спохватился. Если ты хотел избавиться от этой девушки, то нужно было избавляться ещё на Вавилоне.
— Значит, вы рекомендуете оставить её?
— Да, таков мой совет.
— А как же тогда Вебер? Мне он нужен.
— Не вижу никаких проблем. Сделай необходимые перестановки. Простор для манёвров есть. Пока у тебя только три постоянных пилота — тех шестерых, которых ты получил на время полёта к Вавилону, уже распределили по другим кораблям. Сделай Прайс вторым пилотом и таким образом освободишь её нынешнюю должность для Вебера. Хотя я назначил бы его не старшим навигатором, а первым пилотом. Но тут ты должен сам решить, не сильно ли это уязвит Дэвис.
— Не уязвит, — уверенно ответил я. — Дэвис предпочитает работу навигатора. В пути она часто менялась местами с Прайс.
— Вот и отлично. Завтра подашь рапорт о перестановках и попросишь дополнить твою команду ещё двумя штатными пилотами до полного комплекта.
— Двумя? — переспросил я, совсем не удивившись. Хотя мы навербовали лётчиков больше, чем рассчитывали, но и кораблей накупили предостаточно, так что дефицит кадров, уже не острый, не критический, всё же остался. — На «Орионе» будет не три лётные группы, а две?
— Ах да, ты ещё не в курсе. По моему предложению, которое одобрил твой отец, в Звёздном Флоте Ютланда введена новая структура лётно-навигационных вахт, рассчитанная на чисто оборонительные действия. Распределение штатных пилотов по трём или четырём группам идеально подходит для экспедиционного режима — при межзвёздных перелётах. Такой порядок принят в Астроэкспедиции и на гражданских судах; его практикуют также и в ВКС тех планет, чья военная доктрина допускает возможность ведения наступательных боевых действий с передислокацией частей флота в другие системы. Мы же не собираемся ни на кого нападать, так что нам нет смысла формировать лётные группы по весьма расточительному экспедиционному принципу. Ведь при этом даже во время битвы половина пилотов будет отсиживаться в глубоком резерве — ни один корабль не может участвовать в сражении более десяти часов в сутки. Имеется в виду традиционное сражение, с интенсивным маневрированием в вакууме.
Я кивнул. Странное, на первый взгляд, обстоятельство: сверхсветовые компоненты ходовой системы корабля — вакуумные излучатели и привод Ронкетти — спокойно выдерживали недели и месяцы непрерывного полёта в инсайде, но при слишком частых всплытиях и погружениях сильно «перегревались». Для излучателей основным фактором «перегрева» являлась поступавшая с бортового реактора энергия, необходимая при первом этапе погружения, когда они ещё не находились состоянии динамического равновесия с окружающей средой. Сверхсветовой привод испытывал перегрузки от постоянных переключений режимов работы — холостого, обычного и форсированного; к тому же в апертуре движение корабля было возможно только на форсаже. По этой причине большинство войн как правило велись посредством серии массированных атак длительностью от шести до девяти часов. Если за время такой атаки нападающая сторона не добивалась разгрома противника, её силы отходили в глубокий космос и устраивали передышку часов на двенадцать — четырнадцать. Эта пауза позволяла «остыть» и кораблям обороняющейся стороны.
