— Господа будут заказывать?
Анжи вопросительно посмотрел на Дикса.
— Ты ждешь кого-нибудь?
Нет, — отрицательно покачал головой Драйв.
Анжи пробежал взглядом по строкам меню, которое высвечивало информационное табло кибермеханизма, коснулся сенсоров напротив названия выбранных блюд и сунул в руку ганианцу мятую купюру достоинством в десять кредитов.
— Последи, чтобы нас никто не беспокоил.
Такой язык был понятен на Ганио. Господа хотят спокойно поговорить. Что ж, за десять галактических кредитов он лично встанет на страже, временно отложив обязанности официанта.
— Ну, наконец-то я вижу людей, уважающих деньги. — Проворчал Анжи, глядя вслед ганианцу, который уже подсуетился: к их столику через весь зал несли еще несколько разлапистых и пыльных пластиковых растений, чтобы соорудить из них нечто напоминающее отдельную кабинку.
— Мог бы не беспокоиться по мелочам. — Усмехнулся Драйв. — Нас и так никто не услышит. — Он поднял взгляд и добавил: — Я вижу, ты не изменился, ни внешне, ни внутренне. Криогенная камера? — Проницательно осведомился он. — Помниться на Аллоре ходил упорный слух, что Генрих тебя подставил.
— Он уже ответил за все. — Мрачно осведомил его Анжи. — Сполна.
Дикс кивнул, вполне понимая, что такое утверждение невозможно истолковать двояко.
— Ты прав, я действительно провалялся двадцать лет в ледяной могиле. — Анжи вытащил пробку из изящного ганианского сосуда, наливая себе и Диксу. — Ты слышал что-нибудь о криогенной тюрьме, где военные занимаются промыванием мозгов таким как я?
— Нет.
— Она расположена где-то в глубоком космосе. Оттуда выходят паиньками, можешь мне поверить. Видел бы ты «исправившихся» — они с дебильной радостью копаются в земле, на агрофермах реабилитационного центра Кьюига. Для наглядности можешь вообразить меня, подстригающим живые изгороди. — Он залпом выпил и налил себе еще. — Как воображение? Работает?
Дикс кивнул. Воображение кибрайкера было отменным. Он хорошо понимал, что подразумевает Анджей под «промыванием мозгов». Ему подобная процедура светила давно, дело у вставало лишь за малым, — поймать Дрейка.
— Объясни Анжи, — задал он встречный вопрос, решив, что раз эта неожиданная встреча состоялась, то нужно хотя бы выжать из нее максимум полезной информации. — Почему ты не подстригаешь живые изгороди?
Фрост пожал плечами.
— Не знаю. Что-то не сработало в их системе. Когда я очнулся на Кьюиге, то первые несколько дней действительно вел себя как придурок. И, клянусь змеедами Прокуса, это меня спасло от повторной процедуры. — Хохотнул он, и тут же добавил:
— Это сейчас смешно, а когда я очнулся с лазерным секатором в руках, и понял, что подстригаю зелень подле нарядного домика, как заправский садовник — мне стало страшно. Первый раз в жизни я по-настоящему испугался, а потом… Что-то словно взорвалось в голове, возвращая память.
— Можешь на минуту расслабиться? — Неожиданно попросил Дикс.
— Расслабится? В каком смысле?
— Позволь соединиться с твоим имплантом? Может я пойму причину произошедшего?
— А ты можешь? — Губы Анджея исказила саркастическая, недоверчивая усмешка.
— Могу. — Спокойно отреагировал Дикс.
Фрост на миг задумался, а потом кивнул.
— Валяй. Мне самому интересно.
На некоторое время за столиком, отгороженным от остального пространства ширмой из искусственной зелени, воцарилась тишина. Дрейк закрыл глаза и сидел неподвижно, словно манекен. Анжи, с недоверием смотрел на него, не ощущая никакого постороннего влияния на свой разум. Он никогда не понимал кибрайкеров. Люди, подобные Драйву, рассматривались им как инструменты для достижения определенных целей, — а как еще можно относиться к человеку, который добровольно пихает себе в башку с десяток кибернетических модулей, а потом грезит наяву, пребывая одновременно в двух пространствах, — реальном и кибернетическом.
Здесь Фрост ошибался. Его оценка пришла из прошлого, где он сталкивался с молодыми, только начинающими кибрайкерами, тем же Драйвом, например. Раздвоение личности после имплантаций действительно имело место, но оно проходило со временем… если кибернетические расширения не сводили своего хозяина с ума. Здесь шансы делились приблизительно пополам, — либо модули приживались в рассудке, либо происходило их отторжение, но не на физическом уровне, естественно.
Драйв неожиданно открыл глаза.
Его взгляд был ясным, совершенно не затуманенным, зрачки сужены, словно фокусировочное устройство в старых образцах ручных лазеров.
— Ты когда-нибудь слышал о мнемониках, Анжи?
— Нет — покачал головой Фрост.
— У тебя стоит стандартный имплант, — он вживлен при рождении?
— Смеешься? — Выглянул на него Фрост. — Я родился в бараках Аллора. Моя мать была проституткой. Отца я, к сожалению, не знаю.
— Значит, имплант ты получил позже. Где, когда и при каких обстоятельствах?
— Это допрос? — Насупился Анджей.
— Нет.
— Ладно. Поверю. — Фрост не любил когда ему что-то не договаривали, и потому предупредил: — Я отвечу тебе при одном условии — ты выкладываешь все, что узнал, как на духу. Иначе…
— Иначе не будет. — Успокоил его Драйв.
Фрост пожал плечами, немного расслабившись. В конце концов, чем он рисковал? Информация устарела как минимум лет на двадцать, а знать, что хрень твориться с его рассудком очень хотелось. Казалось, сама судьба организовала ему встречу с Драйвом, — Анджей так или иначе собирался искать специалиста, который объяснил бы ему некоторые аспекты неудавшегося насилия над его мозгом.
— Имплант мне вживляли в подпольной клинике Аллора. Там работал спец, сумевший улизнуть с Зороастры, перед зачисткой планеты. Он вообще-то был генным инженером, а кибернетикой и нейрохирургией занялся поневоле, ради денег.
— И сколько ты заплатил ему? — Ухмыльнулся Драйв.
— Штуку кредитов. Стандартная цена импланта и операции. Он схалтурил, да?
— В том и дело, что нет. Видно твоего «дока» заела тоска по творческому прошлому. То-то мне и непонятно, вроде заурядный имплант, а кора головного мозга в сопрягаемом участке изменена.
— Что это значит? Моментально напрягся Фрост. Он всегда начинал нервничать, когда вопрос выходил за рамки его поверхностной эрудиции.
— Он не просто вживил тебе гнездо для нейросенсорного контакта с машинами. Ты же знаешь, генные инженеры Зороастры много веков отшлифовывали свои уникальные технологии. Тебе, одновременно с вживлением импланта, модифицировали участок церебральной коры, обособив его в отдельную нейросеть. Раньше я только слышал об этом, не более.
