маячил разрезанный питон и синяя Джейн. У лифта он столкнулся с Санчесом, который с серьёзным видом посоветовал секс как мощное средство для снятия стресса. Роберт постоянно пользовался своим статусом медика, с очень солидным лицом нёс ахинею или похабности, и всё сваливал на то, что медицина это физиологическая дисциплина, и всё, что естественно, то не без оргазма. Новички злились, но очень быстро привыкали, потому что Санчес не был оригинален, его шутки всегда прямолинейны, как мысли гопника (коим он и являлся). Видим женщину — шутим про секс, видим еду — шутим про покакать и проблеваться. Собственно, всё, другие темы Санчеса не интересовали. Он был скучен. Зато очень эффективен как врач. Сельского гопника не смущали ни кровь, ни расчленёка, ни экскременты. Он спокойно и быстро провёл осмотр трупов питона и женщины, всё зафиксировал на видео, погрузил на тележку и отвёз в медблок, где выполнил все нужные анализы, чтобы у службы безопасности не возникли неудобные вопросы. Да, была бухая, да, её реально задушила змея, да, её реально съела змея. Любой следователь скажет — да всё же понятно, толпа мужиков на скучном рейде изнасиловали и убили бедную женщину, и всё свалили на бедную змейку. Поэтому по свежаку нужно сделать все анализы, включая осмотр на следы изнасилования. Энтони, между прочим, молодец. Он, оказывается, всё на камеру писал, он просто так в каюту не вошёл. И камера у него не ширпотреб, а профессиональная, лицензированная штука, которая вставляет в видеофайл все нужные сертификаты безопасности, чтобы судья взял в качестве доказательства, а не сказал, да что вы нам туфту суёте, мой ребёнок такие десятками лепит на домашнем компьютере.
Ужас, конечно. Такая нелепая смерть. Но в глубине души Браун был даже доволен. Он не верил в бога, но точно знал, что события просто так не происходят, всё в мире взаимосвязано. Для него сгоревший от старости конвертор и потерявшая берега Джейн были событиями одного порядка. Это неизбежно, он не может доставать достаточно денег для текущего ремонта и не может держать в узде вольных наёмников. Что он сделает с компанией фриков, которых не взяли в серьёзные компании, потому что они согласны работать только при условии, что их закидоны исполняются? Это просто невозможно. Всё постепенно приходит в упадок и деградирует — и детали, и люди. Значит, реально пора уходить. Он навестил Марту. Штурман сидела посредине своей каюты, постоянно оглядывалась и вздрагивала от каждой тени. Энтони примостился за столом и ковырял какой-то прибор.
— Я вкатил успокоительное, через несколько часов её отпустит, — сообщил связист. — Сейчас у неё шок. Я посижу, пока ей не станет легче.
Браун искренне поблагодарил и ушёл. Значит, Смит не простой уголовник, а бывший военный. Бандиты так себя не ведут. Например, у них не бывает при себе мини-аптечки с набором лекарств для критических случаев в жизни. Они не будут на свой страх и риск возиться с женщиной в полукоматозном состоянии, это не их печаль. А Смит даже не думал, он молча сделал всё, что надо. И члена экипажа кинулся спасать, и женщину увёл, и химию дал, и остался подежурить. И всё легко и просто, всё привычно и отрепетировано. Не ниже командира взвода.
Сколько же забот у капитана. Хорошо остальным, они делают свой маленький кусочек работы и не думают о глобальном. А вот Брауну надо подумать, что сказать следователям, когда они спросят, почему на таком маленьком корабле оказалась профессиональная лицензированная видеокамера. Вопрос не к месту, но его обязательно зададут и будут капать на мозги. Потому что это не типично, а значит, подозрительно, а значит, может быть какой-нибудь «хвост». И надо уже сейчас думать, как объясняться. А уж как он будет объясняться на собеседовании за то, что потерял пилота, ух! Вот тут надо каждое слово заранее продумать и самому себе задать массу каверзных вопросов, чтобы придумать на них ответы.
Вскоре Санчес передал ему полный отчёт экспертизы. Это помилование для всего экипажа. Никто не поверит, что смерть женщины на корабле не связана с домогательствами мужчин, это всегда нужно доказывать. Капитан собрал весь экипаж, кроме Марты и Смита, в кают-компании и довёл до сведения команды всю необходимую информацию о трагедии. Предупредил первого пилота, что Марта день или два не сможет дежурить в рубке, поэтому на замену ей выйдет сам капитан, они будут меняться каждые восемь часов. Томас Перес разворчался, чем вызвал раздражение не только Брауна, но и всей команды. Рассуждать о том, как тебе неудобно дежурить в то время, как твоего напарника сожрала змея, это возмутило мужиков. Санчес попытаться оправдать своего земляка и чуть сам не получил по шее. Брауну пришлось призвать всех к порядку, напомнить о бдительности и разогнать по рабочим местам.
Его беспокоила Марта. Если штурман не придёт в себя, придётся разворачиваться, и тогда они уйдут в такие минуса, что о яхте можно забыть. Но он верил в Смита. Тот действовал слишком уверенно и спокойно, он явно был уверен, что Марта вернётся в норму достаточно быстро, чтобы это не стало проблемой для рейса. Пара дней у них совершенно точно есть, так что надо просто ждать. И он занимался хозяйственным вопросами, каждый из которых был пустяковым, но в сумме они могли угробить весь корабль. Когда у вас много отделов, обязательно в каком-нибудь из них что-то вот прямо сейчас случилось, поэтому весь день есть, куда пойти и что исправить. На следующий день Марта вышла на дежурство, и у Брауна отлегло от сердца. Женщина была бледна и явно на таблетках, но уже адекватна. После смены она села за прокладку маршрута и на следующий день положила расчёты на стол. Браун на всякий случай проверил в меру своего понимания и явных огрехов не нашёл. До конца он всё равно не разберётся, но хоть начерно. Вдруг она бродит в тумане и нарисует маршрут в «чёрную дыру»? Капитан на борту первый после бога, но он и отвечает за всё. А ещё и рейс очень ответственный. Он должен быть максимально простым: добрались, сдали груз, и всё, Браун начнёт новую жизнь. И ему не нужно, чтобы все думали, будто бы он бросил частный извоз потому, что не справлялся. Всё время, пока «Карачар» добирался до точки прыжка, Браун нервничал, проводил лишние проверки, и с тяжёлым сердцем занял перед прыжком своё место на мостике. Стартовав из расчётной точки, корабль провалился в четвёртое измерение, все приборы