«Что делать-то?» – подумал Павел, смешавшись.
Он сидел левым боком к диску, поэтому грудная камера показывала сейчас ракурс вдоль вогнутой стены рубки, а камера на рукаве – вероятно, чью-то задницу. Диска же, кроме Павла, не видел никто.
Он нерешительно протянул к диску руку, и отражение перевертыша утвердительно кивнуло.
Чувствуя себя до невозможности странно, Павел взял диск, потихоньку переправил его в карман куртки, и, никем не замеченный, встал.
Работа с изделиями чужих приучила Павла ничему не удивляться. Этот диск, видимо, только с виду кажется земным. Иначе как нормальный психически человек может увидеть в обычном оптическом кругляше вместо собственного отражения какого-то перевертыша?
«Может, это запись? – подумал Павел. – Просто совпало: перевертыш как раз кивнул, а я решил, что он одобряет мое молчание и желание припрятать диск до поры до времени.»
Желание это возникло у него само собой, в момент, когда палец чужого застыл у тонких, едва различимых в крохотном «зеркальце» губ.
Но отчего оно возникло – Павел не понимал. Да и не стремился понять – он просто принял его, как должное.
До момента, пока капитан не разогнал всех спать – после восемнадцати часов работы – Павел иногда вспоминал об этом диске и украдкой нащупывал его сквозь плотную ткань куртки. Иррациональное желание никому о диске не говорить со временем только крепло.
Поспать им позволили шесть часов, не больше. Завтрак принесли прямо в каюту расторопные молчаливые стюарды. Вчерашняя пахота на борту трофейного скаута, конечно же, не могла пройти бесследно: в зеркале Павел увидел хмурого и взъерошенного мужчину лет тридцати с темными кругами под каждым глазом и вид имеющего заметно утомленный. По хорошему, следовало поспать еще часов шесть, не меньше, но Павел не сомневался, что военные не позволят.
Шеманихин выглядел примерно так же. Беспрерывно зевая, он кое-как умылся и набросился на завтрак. Вчерашние бутерброды хоть и не позволяли голоду напоминать о себе, все же на полноценное питание не тянули.
– Как думаешь, Паша, – осведомился Шеманихин, не переставая жевать. – Раскусим?
– Вряд ли, – усомнился Павел. – Обычный черный ящик. Мы даже измерить ничего не сумели. А вскрывать его не порекомендует ни один ксенотехник.
Шеманихин уныло кивнул.
– М-да. Вот заразы! Как же они все это реализуют, а? Ну, хоть бы манюсенькая зацепочка, чтобы знать от чего вообще плясать и в каком, понимаешь, направлении…
Исправно проглотив свою порцию, Павел не утерпел и подсел к своему портативному переносному терминалу. Тем более, что Шеманихин, насытившись, впал в задумчивость, плюхнулся на койку и вознамерился оставшиеся до начала второго рабочего дня (которого по словам военных не существует) минуты продремать.
На всякий случай Павел погасил куб-экран и надел проекционные очки.
Драйв проглотил находку без единой проблемы. Диск не просто выглядел как земной – данные были записаны именно по земному стандарту. Довольно быстро Павел понял, что на диске наличествует стандартный астрогационный набор программ, готовые расчеты каких-то трек-курсов и куча свежих поправок к гравитационным лоциям. Во всем этом Павел не особенно разбирался, поскольку пилотской практики у него почти не было.
Потом он обнаружил броузер мгновенной почты, и более всего его потряс флаг «оплачено без ограничений».
У него мгновенно взмокли ладони. Во-первых, в данным момент он стал нарушителем, потому что экспертная группа эскадры Тахче работала в условиях полной изоляции. Даже личные карты отобрали, чтоб не было соблазна пробиться на любой узел связи через ближайший ретранслятор. А тут – мгновенка, которой нипочем расстояния! Еще одно порождение разума чужих. Естественно, Павел знал, как такой связью пользоваться. И, естественно, ровным счетом ничего не понимал в принципах ее работы. И, естественно, пользовался ею всего раз-другой, во время обучения, за счет колониального управления. Личные сеансы стоили совершенно непредставимых денег и простому ксенотехнику были, конечно же, не по карману.
Флаг на этом диске гласил, что переговоры будут оплачены в любом объеме в течение неограниченного срока.
Клондайк. Эльдорадо. Обладая таким диском Павел мог смело бросать работу и жить припеваючи остаток дней.
«Что-то не так,» – усомнился он. Не верилось, почему-то, в такую грандиозную халяву.
Он присмотрелся, и понял – что не так.
Броузер был раз и навсегда настроен на один-единственный адрес.
Разочарование было не очень сильным. Павел Неклюдов привык думать, что манны небесной не существует вовсе, а бесплатный сыр можно отыскать только в мышеловке. Жизненный опыт лишь укрепил его уверенность в этом.
Воспользоваться броузером Павел не решился. Запрет все-таки… Иди-знай, умеет ли Рой пеленговать передачи мгновенки? Несчастный «Вагрант» мечется по Галактике, скачет, как блоха по кобыле, только бы не засекли. А добрый ксенотехник Неклюдов полезет по адресу мгновенки и засветит крейсер с бесценным трофеем. Нате, муравьишки. Возвращайте свое. А потом берите к ногтю колонию Тау Хромой Черепахи – за наглость и прочее.
В общем, Павел спрятал диск в сумку. И направился в трюм, поскольку за ним и Шеманихиным уже явился очередной вояка-посыльный.
Второй день не продвинул исследовательскую группу ни на шаг. Сначала Шеманихина и Павла попросили осмотреть найденный в грузовом отсеке чешуйчатый брикет, похожий на лежачий шкаф. Они осмотрели. Очевидно было одно – шкаф этот не имел отношения к икс-приводу, двигательным системам вообще и, скорее всего, к скауту отношение имел очень и очень косвенное. Скорее всего, это груз, сказал Шеманихин, и Павел вполне согласился с таким заключением.
Открыть шкаф не сумели, да не очень-то и пытались. Так и бросили в грузовом, оставив на страже десантника с бластом.
Выходя из отсека, Павел обернулся, и снова ему почудился призрачный силуэт в желтых одеждах, витающий над чешуйчатой диковиной.
Павел, как и в прошлый раз, потряс головой, и морок исчез.
«Спать надо больше», – подумал он озабоченно.
А потом все двадцать шесть экспертов в течение более чем пятнадцати часов тщетно пытались отыскать хоть какую-нибудь зацепку в постижении принципа работы икс-привода.
Бесполезно. Ни возня с приборами, ни манипуляции с корабельным компьютером не привели к желаемому результату – матовый монолит, сработанный Роем, коренным образом отличался от привычных людям механизмов. Он не источал тепло, не излучал, не производил шума. И не реагировал ни на что, кроме команд с капитанского терминала. Он просто готов был в любую минуту зашвырнуть скаут за барьер и вынырнуть вместе с ним в сотнях световых лет от точки старта. Нечего было мерять, не с чем сравнивать. И нельзя было привод разобрать.
