Что-то зашевелилось в тёмном проёме входа. Ещё один выживший? Несколько техногвардейцев и адептов пережило нападение эльдаров, Саркия была уверена, что видела, как старый Карлу Гриен, хромая, выбрался из-под обломков внизу. Но нет… это был выживший, если так можно выразиться, но только не тот, которого она хотела бы увидеть.
Он был голый, человекоподобный, но не человек. Он был такой истощённый: бледная кожа туго обтягивала его атрофированную грудную клетку и жилистый живот — он попросту не мог быть живым. У него были слишком длинные руки и ноги, на которых было слишком много пальцев, у которых было слишком много суставов. Он выглядел таким слабым, что вряд ли смог бы самостоятельно стоять, но, тем не менее, уверенно вышел из дверей лаборатории. Вместо лица у него были лишь лохмотья кожи и пара треугольных, едва светящихся глаз. Он посмотрел на Саркию, и она, сразу же, почувствовала угрозу, которая словно выстрелом из лазгана прожгла её до самой глубины души, навечно отпечатав там эти жуткие глаза и это нечеловеческое лицо.
Он посмотрел на неё так, как обычно она смотрела на молекулы в микроскоп. В это мгновение она поняла, кем он был, — одним из объектов экспериментов с самого нижнего этажа лаборатории, то ли удачных, то ли — нет. На нижнем этаже адепты вели работы по разгадыванию тайн человеческой ДНК, чтобы получить возможность останавливать, поворачивать вспять или по собственному желанию создавать различные мутации. И он был плодом их трудов. По тому, как уверенно он передвигался, не обладая достаточной мускулатурой даже для простого поддержания себя, Саркия предположила, что он был одним из мутантов-псайкеров, о которых ходили тёмные слухи среди рабочего персонала.
Волна отвращения захлестнула Саркию, и она заползла в ближайшую полузасыпанную траншею, в то время как существо прошло мимо, уже забыв про неё и разглядывая остатки защитных сооружений, щедро усыпанных телами убитых. Саркия буквально физически ощущала источаемые им ненависть и порочность, она чувствовала, как её душа пропитывалась скверной от его близкого присутствия. Она боролась с рвотными позывами и была готова схватить острые куски замёрзшей земли, чтобы с мясом соскоблить с себя эту скверну.
Она пыталась отвезти взгляд в сторону, но не могла. А существо поднялось над землёй и резко устремилось в небеса, оставив после себя невидимую, но очень сильную пелену ненависти и порочности, от которой Саркия Аристея никогда не сможет отмыться.
Ему было скучно, общее число живых существ на этой планете было столь малым, что даже не стоило усилий по их умерщвлению. Исполненный ненависти ко всему живому, заложенной в душу, которая никогда не должна была появиться на свет, Тетуракт посмотрел в темнеющее вечернее небо, подобрал своё немощное тело своим могучим разумом и решительно устремился ввысь.
Он ощущал там жизнь. Жизнь означала смерть, смерть означала власть, а власть была практически священной. Так как с самого момента своего рождения в тестовом инкубационном танке, наполненном мутирующими клонированными клетками, Тетуракт знал, что он бог и наделён божественной властью и амбициями. И теперь, когда он летел сквозь вакуум по направлению к пышущему жизненным светом Стратиксу, ему только надо было дать знать своим поклонникам, что они должны были ему поклоняться. И он отлично знал, как поставить их на колени.
Ад бесновался в небесах. Психический водоворот бушевал вокруг Сарпедона, ледяное пламя обжигало его кожу, и было такое ощущение, что его кровь вот-вот закипит, удерживаемая внутри оболочки его силовой брони. Он вложил всю свою силу в Ад без остатка, в эту уникальную способность, благодаря которой много лет назад он и стал библиарием своего Ордена. Именно эта его способность рисовала в небе суровых духов порядка и справедливости, бросавших молнии в орды врагов, выбиравшихся из упавших посадочных шаттлов или просто продолжавших валиться с неба. Сарпедон держал в руках психосиловой посох из налового дерева, ему приходилось всеми силами сдерживать Ад, пока он не разросся настолько, что стал бы требовать от Сарпедона полной концентрации внимания, лишив его тем самым возможности вести за собой своих десантников.
Он слегка приглушил психическое пламя и взобрался на обломок, за которым укрывался, чтобы осмотреть поле боя. Поблизости отделение Дйона вело прицельный огонь по удалённым группам врагов, совсем под боком библиарий Греск возглавлял в молитве штурмовое отделение Корвана, которое готовилось контратаковать в самую гущу врагов. Сарпедон ещё раз окинул взором поле боя и вражеское войско, собиравшееся перед его десантниками, и хотя космодесантнику не ведомо отчаяние, он смог оценить необъятный масштаб предстоящего боя.
Гвардейцы-предатели выпрыгивали из своих «Валькирий», настолько извращённых и изуродованных заразой, что эти машины больше напоминали гигантских чудовищ. Волочащие ноги мертвецы двигались плотными волнами, подстёгиваемые вперёд покрытыми трупными пятнами десятниками. Небо было заполнено продолжавшими падать обломками, и Сарпедон знал, что уже несколько десантников погибло от этого непрекращающегося орбитального дождя. Невозможно было даже угадать численность армии Тетуракта, Сарпедон знал, что линейный корабль мог вместить до двадцати тысяч человек команды, но, сколько культистов и живых мертвецов можно было втиснуть в то же пространство, сказать было невозможно.
Ад отгонял некоторых врагов назад, заставляя всё ещё сохранивших остатки разума солдат Тетуракта прерывать свою атаку. Но мёртвые и фанатики продолжали наступать, и с каждой минутой их становилось всё больше и больше, образуя кровожадные толпы, бросавшиеся на позиции десантников.
Испивающие Душу держали оборону вокруг здания лаборатории. Бесплодная тундра была уже завалена грудами искорёженного металла и кучами мертвых тел, и в этом образовавшемся лабиринте неоспоримая огневая мощь десантников значила гораздо меньше, нежели беспощадный рукопашный бой. Нескольким отделениям уже пришлось вступить в ожесточённые схватки, уничтожая противников, падавших слишком близко к позициям десантников или валившихся буквально на головы Испивающих Душу. И в этом беспощадном сражении в лабиринте из обломков уже писались очередные кровавые страницы новых геройств и зверств.
Сарпедон удерживал фасад, Иктинос оборонял заднюю сторону лаборатории. С дальнего края здания Сарпедон видел вспышки психического пламени библиария Тирендиана. Два истребителя всё ещё находились в воздухе, выполняя роль мобильного резерва, но Сарпедон знал, что они не смогут долго оставаться в небе. О чём свидетельствовало облако чёрного дыма в сотне метров от лаборатории — всё, что осталось от истребителя Севраса и Карвика. Если там кто и выжил, то им придётся самим постоять за себя.
