– Да так, на одного знакомого ты похож.
– С Земли?
– Нет, с Муданга.
Ирлик недоверчиво поднимает бровь.
– Это на Муданге такие люди теперь водятся, что на богов похожи?
– Не лицом, – объясняю. – Манерой, что ли. Да тот мой знакомый так держится, как будто пару Вселенных создал, не меньше.
Владыка Подземного Царства хмыкает.
– Интересно, каков же из себя твой муж. Я смотрю, ты очень переживаешь, что больше его не увидишь.
– Я переживаю, что он меня не увидит, – поправляю я. – Мне-то что, умру – и нету, а он скучать будет. Я же еще и беременная, а он всю жизнь хотел ребенка…
– Да ты расслабься, – дружелюбно предлагает мне Ирлик. – Он все равно войну проиграет и погибнет, не долго успеет поскучать.
– Спаси-и-ибо! – скалюсь я. – Утешил, сволочь.
Мангуст моргает.
– Ты полегче в выражениях-то. Я, знаешь ли, не привык к такому тону.
– Ну правильно, а гадости говорить привык.
– Я вообще-то не имел в виду издеваться, – вздыхает Ирлик и продолжает таким тоном, как будто заранее твердо уверен, что я не слушаю: – Я просто хотел сказать, что при нормальных обстоятельствах люди, которые приятны друг другу, на том свете встречаются и хорошо себя чувствуют, если не очень хотят обратно. Но, конечно, меня все всегда воспринимают в штыки, и чего я каждый раз обижаюсь, как в первый?
– А вы не пробовали получше выражения выбирать? – ворчу я. – Ну ладно, простите уж. В нормальной ситуации я бы не стала богу хамить, а сейчас просто… нервничаю. Только, пожалуйста, не надо больше повторять, что там с Азаматом случится, а то в вашем исполнении это звучит слишком уж… как предсказание.
Он смотрит на меня склонив голову, изучает.
– Надо же, извинилась, – говорит наконец негромко, скорее самому себе, чем мне. Потом повышает голос: – Так на что похож этот твой красавец?
– А он не красавец, – говорю. – По крайней мере, по вашим меркам. У него шрамы на лице.
– Значит, другую жену не заведет, – понимающе вздыхает Ирлик. – Но раз армию собрать смог, значит, и правда хороший полководец. Э-эх, поразмяться бы с таки-и-им, – мечтательно протягивает он, распрямляя ноги. Они босые, а на щиколотках среди прочих браслетов красуются два массивных золотых кольца, прикованных цепями к креслу. Цепи мелодично звенят.
– Слушайте, – говорю, – а предыдущие, э-э, посетители пробовали ваши оковы резать?
– Пробовали, – охотно и печально отвечает Ирлик. – Пилой, топором, алмазом, даже из разных пушек по ним стреляли. Меня обожгло, а толку никакого. А что, у тебя в этом чемоданчике что-то острое есть?
– У меня есть лазерная пила, – говорю. – Она вообще-то для костей, но и металл должна брать. Может, я попробую попилить?
– Валяй, – радушно соглашается Мангуст. – Не распилишь, так хоть время скоротаешь.
Я откидываю верхние створки чемоданчика и извлекаю инструмент. Он свежезаряжен и откалиброван, я ведь собиралась на операцию. Хорошо, что там не смертельный случай был, так-то выживет, хоть и с кривой рукой.
Подхожу к богу с некоторой опаской. Все-таки жрет человечину… Но он только с любопытством рассматривает предмет в моих руках и содержимое чемодана. Вблизи от него веет теплом и медом. Включаю пилу, осторожно примеряюсь к цепи между ногой бога и креслом, – может, цепочка легче разрежется, чем толстый браслет, да и меньше риска повредить клиента. Но фиг вам. Лазер тонет в тяжелом звене, не оставив ни царапинки. На всякий случай пробую по очереди все четыре браслета – с тем же результатом.
Бог расстроенно поджимает губы.
– Вот ведь каждый раз заранее знаю, что ничего не выйдет, а так обидно!
Я тоже гримасничаю. Больше ничего хотя бы теоретически способного разрезать кандалы у меня нет.
– А из чего они? – спрашиваю для шума.
– Без понятия, – пожимает плечами Ирлик. – Но на них лежат заклятия дюжины богов. Тут и тряпочные не поддадутся.
Я нависаю над ним в глубокой задумчивости, остановив стеклянный взгляд на ближайшем запястье. Изящное такое, тонкое запястье, но ладонь большая, никак не пролезет в плотный браслет, даже если вывихнуть большой палец. Только если…
– А на вас самом заклятия есть?
– На мне? – удивляется бог и фыркает горячим воздухом, как обогреватель. – Нет, конечно. Я еще не настолько силу растерял, чтобы меня заколдовать было можно.
– Так, – говорю, – хорошо. А прикованы вы только за руки и за ноги?
– Только? А этого мало? – усмехается он.
– Ну я за всеми украшениями не вижу: шея и тело свободны, да?
– Да, но… – Он замолкает и мельком заглядывает мне в глаза. – У тебя есть какая-то идея?
– Мгм, – киваю. – Скажите еще вот что. Внутреннее устройство у вас сильно отличается от человеческого?
– Смотря когда, – протягивает он. – Сейчас не очень, а вот когда злюсь или радуюсь сильно, то близко ничего похожего нет…
– А вы можете сделать так, чтобы ваше тело стало совсем-совсем человеческое?
– Могу, но зачем? Я тогда сразу есть захочу… – Он косится на меня. – А то и еще чего-нибудь.
– Потерпите, – противно улыбаюсь я. – Затем, что человеку я могу отрезать руки-ноги и пришить обратно.
Я выдерживаю драматическую паузу. Ирлик-Мангуст от удивления уставляется на меня, и наши взгляды встречаются. Странное ощущение, как будто смотришь на огонь вблизи – припекает. Я поспешно несколько раз моргаю и слегка отворачиваюсь.
– Ой, – говорит он, – извини. Опять забыл в глаза не смотреть. Очень больно?
– Да нет, – говорю, – так, горячевато.
– А, ну, значит, земляне устойчивее, – улыбается он.
Лапочка. Зубы все золотые.
– Так как? – спрашиваю. – Рискнете?
– А ты такое делала раньше? – с подозрением спрашивает бог.
– Ага, – киваю охотно. – Много раз. И там были не гладенькие, аккуратные разрезы от пилы, а, скажем, зверь оторвал, или какой-нибудь станок, или взрывом. И этих людей с оторванными конечностями мне доставляли через три – шесть часов уже полумертвыми. У нас тут, конечно, условия так себе, – я отпинываю в сторону чей-то позвонок, – но так и вы наверняка более устойчивы к инфекциям, чем люди.
– То есть ты вот так вот просто отрежешь мне руку, вынешь и приставишь обратно?
– Ну не так просто, конечно. Это будет довольно долго, мне ведь придется каждый сосудик сшить. Но в итоге все будет как раньше, неотличимо.
– Делай! – выпаливает он с таким азартом, что мне тут же хочется вкатить ему успокоительного, чтобы не дергался. – Делай, девка! Это настолько безумно, что должно получиться!
– Отлично, – говорю. – Вы в человека-то превратитесь.
