Викторович перевёл дух и с интересом посмотрел на собеседников. Вир изобразил на лице понимание, а Раомина улыбнулась.
— Что же, мечту о прекрасном обществе Вы постигли. И доказали её неосуществимость, по крайней мере, в пределах известных Вам фактов, — она отпила из бокала. — Однако, наверное, не стоит останавливаться на достигнутом. Итак, чтобы ликвидировать разделение труда, приводящее к образованию классов, необходимо, чтобы все овладели управленческими знаниями и навыками настолько, что перестали бы нуждаться в руководстве собой. Правда, просто? Однако продолжим:
Если взять очень просвещенных людей, то увидим — это узкие и ограниченные специалисты, односторонние люди, форменные заложники привычного разделения труда, которые, не могут и, по большей части, не желают руководить. С другой стороны, освобожденные от созидательного, производящего труда, владельцы и пользователи управленческих знаний всегда найдут способ взвалить бремя труда только на подчинённых, а вознаградить за это только самих себя. Привилегия на знания, связанные с управлением остается классовой привилегией, и класс управляющих неизбежно будет стремиться сохранять ее. Подчеркну, это не знание объективных законов, а способность ориентироваться в созданной ими системе отношений, которую искусственно поддерживают в переусложнённом виде, трудном для понимания большинства.
То есть понятие "знания" оказывается лукавством — следствием искусственного нагромождения надуманных препятствий к тому, чтобы "непосвящённый" сумел разобраться в существе того, что происходит в обществе или на производстве. В конце концов, обретение этих "знаний" оказывается принятием тех правил, по которым властвующие "решают" проблемы. То есть среда управителей принимает в себя только то, что не препятствует ей сохранять своё господствующее положение.
Она создает в обществе промежуточные слои и прослойки, которые призваны верно служить ей, создает необходимый ему аппарат подавления и насилия. В результате угнетение сливается воедино с управлением в одних руках.
Проводим мысленный эксперимент. Считаем, что трудящиеся свергают управляющих и берут власть. А что они будут делать дальше? Хозяйство планеты или империи, нужно вести по плану и на научной основе. Кто составит этот план? Наладчик сложнейшей аппаратуры или профессор истории? Умнейшие и образованнейшие труженики, если они не знакомы со всем многообразием связей производства и потребления внутри руководимого ими государственного образования, не в состоянии взять на себя решение непрерывно возникающих вопросов..
Трудящиеся все это видят, знают и понимают. Они люди реальные и поэтому не хотят тратить силы на действия, ухудшающие их положение. И осознают, что для того, чтобы не рухнули налаженные связи, придётся привлечь к управленческому труду тех же самых управленцев, которых только что от него отстранили. И, что любопытно, не владея знаниями существующей системы управления, контролировать работу управленцев не смогут. В результате всё возвращается на круги своя.
Таким образом, — Раомина снова улыбнулась, — я пришла к тому же выводу, что и Вы. Ведь управляющий всегда найдет предлог и способ вознаградить себя за свой ответственный и тяжелый труд, и мы вернёмся в отправную точку.
— Сударыня, Вы необыкновенно интересная собеседница. Кажется, во время прошлого своего приезда, Вы были главой империи, которой угрожала сверхновая. Так, представьте себе, наши планетологи, узнав об этом, решили, пока не поздно, изучить обречённые планеты, использовав время, оставшееся до их гибели, и обнаружили уникальный кислородно-ксеноновый мир на планете Емля. А потом среди учёных разразилась истерика, из-за того, что такое неповторимое явление должно погибнуть. В общем, астрофизики были беспощадно изнасилованиы и принялись выносить фрагменты Трана в место, где они никому не помешают.
Так что к настоящему моменту могу Вас уверить в том, что миллион-другой годиков эта звезда сохранит своё состояние и никого не потревожит. А Вас с супругом я приглашаю в наше небольшое сообщество, ведь хлопотать теперь больше не о чём.
Чувства, которые пережила Раомина за те несколько секунд, которые длилась пауза, Вир почувствовал и сам. А потом очередной раз удивился самообладанию супруги.
— Спасибо, Викторович, за лестное предложение. Но мы всей империей только что переехали на новое место и не можем отказать себе в удовольствии расставить всё по местам. Вас не затруднит открыть нам портал прямо туда?
***
Апартаменты генерал-губернатора, куда он только что прибыл прямо с Тыквы в сопровождении супруги, это шесть квадратных метров вырубки высотой в пару меров, в которой отлично помещаются две койки и такое же количество шкафов для одежды. Присели.
— Слушай, неудобно-то как перед нашими астрофизиками, — Вир просто в шоке. — Они же, бедные, просто не понимают, что произошло и как теперь смотреть людям в глаза. Ведь столько народу побросало обжитые места и в почти антисанитарных условиях переехало в места, где всё надо начинать сначала.
— Знаешь, давай-ка не будем сожалеть о содеянном. Научникам нашим я шепну, чтобы они продолжали талдычить о недостаточности данных и неуверенности при прогнозировании поведения Трана, — Раомина взяла мужа за пуговицу. — А у нас с тобой намечается интереснейший социологический эксперимент. Твой непререкаемый авторитет, имеющаяся в моём распоряжении неограниченная власть над, скажем так, информационной и материальной сферой, невольно состоявшийся отбор человеческого материала, отсеявший как эмигрировавшую пену, так и оставшийся дома осадок, и очень непростая в реализации коммунистическая идея. Как полагаешь, стоит попробовать соорудить?
Виру нравится, когда на лице супруги возникает это продувное мальчишеское выражение. Он помнит его ещё с момента, когда они загоняли Баклана в кольцо Затурна. В конце концов, не отказывать же любимой женщине в такой малости, как помощь в творчестве в её же собственной империи!
