облик, как можно более близкий к оригиналу – насколько я в состоянии вытерпеть, по ее мнению, – включая такие подробности, как то, что настоящая Гипатия очень привлекала мужчин.
– Хочешь, чтобы я ушла? – вежливо спросила она.
– Нет, – ответила я. – Оставайся.
– Умничка. Если спросишь мое мнение, сексуальные контакты слишком переоценивают.
– Это потому, что у тебя их никогда не было, – сказала я ей. – Я имею в виду не только тебя, но и ту полумифическую женщину, по которой я тебя смоделировала: она умерла девственницей и, говорят, показывала свою запачканную менструальной кровью одежду, чтобы отпугнуть ухажеров.
– Злобная выдумка, – невозмутимо сказала она. – Распространялась христианскими монахами из монастыря Святого Кирилла, после того как они забили ее насмерть. Ну, вот он идет.
Я готова была биться об заклад, что первые слова из уст Билла Тарча будут «Наконец мы одни», вместе с широкой улыбкой и броском ко мне. И я почти выиграла. Он ничего не сказал, но развел руки и с улыбкой устремился ко мне.
И тут увидел сидящую на диване Гипатию.
– О! – сказал он, пытаясь остановиться: на его корабле явно не было искусственного тяготения. – Я думал, мы одни.
– Не сейчас, милый, – ответила я. – Но я рада тебя видеть.
– Я тоже. – Он на мгновение задумался, и я видела, как он мысленно переключает скорость: отлично, леди в данный момент не хочет того, чего хочу я; чем же нам заняться? Это одна из черт Билла Тарча, одновременно хороших и плохих. Он делает то, чего я хочу, без всякой чепухи насчет обнять-ее-и-унести-на-руках. С одной стороны, это означает, что он мил и чуток. Но с другой – если посмотреть на это с точки зрения Гипатии, – он бесхребетный негодяй, цепляющийся за женщину, которая приносит ему выгоду.
Пока я думала, с какой стороны на это посмотреть, Билл щелкнул пальцами.
– Знаю, – сказал он, и лицо его прояснилось. – Мне давно хочется взять у тебя настоящее интервью. Согласна? Гипатия, ты ведь сможешь записать?
Гипатия не ответила, только сердито взглянула на меня.
– Делай, что он говорит, – приказала я. Но Билл уже передумал.
– А может, и нет, – сказал он, легко примиряясь с мыслью, что Гипатия не исполняет его приказы. – Она все равно что-нибудь испортит, так что позову-ка я Дениз.
Дениз потребовалась всего минута, чтобы появиться вместе со своими камерами и всем прочим. Я постаралась держаться приветливо и дружелюбно.
– Можете закрепить их где угодно, – сказала я: при нормальном тяготении в моем корабле камеры никуда не уплывут. – К спинкам стульев? Конечно. Если немного помнут обшивку, Гипатия все поправит.
Я не смотрела на Гипатию, только знаком велела ей исчезнуть. Она сделала это без возражений.
Билл разместился рядом со мной и взял меня за руку. Я не стала ее отнимать. Дениз потребовалось какое-то время, чтобы разместить все камеры; Билл терпеливо смотрел, как она это делает, и не предлагал помочь. Когда она объявила, что все готово, интервью началось.
Это было типичное интервью Вильгельма Тарча, то есть говорил почти исключительно он сам. В одном долгом монологе без перерывов он, глядя в камеры, пересказал всю историю; мне нужно было только время от времени улыбаться. Затем он перешел к «Фениксу».
– Мы здесь для того, чтобы увидеть результаты гигантского взрыва, который произошел тысячу лет назад… В чем дело, Клара?
Он смотрел мне в лицо, и я знала, что он видит.
– Убери камеры, Билл. Факты нужно указывать точно. Все произошло не тысячу лет назад, а гораздо раньше.
Он терпеливо покачал головой.
– Для аудитории это достаточная точность, – объяснил он. – Я ведь здесь не астрономию преподаю. Звезда взорвалась в 1054 году, верно?
– Нет, в 1054 году китайские астрономы увидели, как она взорвалась. В том году свет сверхновой добрался до нас, но для этого ему потребовалось около пяти тысяч лет. Разве ты не готовился к передаче?
– Это придется опустить, милая, – сказал он, улыбаясь мне своей самой очаровательной виноватой улыбкой. – Ну хорошо, Дениз. Начнем с последнего эпизода. В промежуток вставим несколько снимков сверхновой. Готова? Начинаем. Страшный взрыв произошел несколько тысяч лет назад, он уничтожил цивилизацию, которая в некоторых отношениях могла бы сравняться с нашей. Каковы они были, эти жители планеты, которых исследователи называют крабберами? Никто не знает. Но теперь, благодаря щедрости Джель-Клары Мойнлин, которая сейчас со мной, мы, по крайней мере, сможем сами увидеть, чего достигли эти трагически обреченные люди до того, как их звезда внезапно взорвалась и уничтожила их… послушай, Клара. Что на этот раз?
– Мы не знаем, получили ли они предупреждение. Это одно из тех обстоятельств, которые мы должны выяснить.
Дениз кашлянула. Потом почтительно сказала:
– Билл, может, позволишь мне подобрать побольше материалов, прежде чем заканчивать это интервью?
Мой любовник скорчил капризную гримасу.
– Ну хорошо. Вреда от этого не будет.
Я услышала легкое покашливание: невидимая Гипатия что-то хотела мне сообщить. Поэтому я сказала в пространство:
– Да?
Она сразу заговорила:
– Мозг «Феникса» сообщил мне, что работы над сетью продолжаются и теперь разрешение значительно улучшилось. Есть новые изображения, которые ты, наверно, захочешь увидеть. Показать?
Билл выглядел довольно мирно. Он посмотрел на меня.
– О чем ты думаешь, Клара?
Неуместный вопрос. Я совсем не хотела, чтобы он знал, о чем я думаю.
Кстати, я вообще ни о чем не хотела думать. Ну, хорошо, на пути к «Фениксу» Билл и эта маленькая конфетка Дениз к передаче не готовились. А чем они занимались все это время?
Я сказала:
– Нет, пожалуй, лучше посмотрю на «Фениксе». Вы двое идите. Я буду через минуту. – И как только они исчезли, я повернулась: Гипатия сидела в кресле Дениз, очень довольная.
– Могу я тебе чем-нибудь помочь, Клара? – заботливо спросила она.
Конечно, но я еще не готова была просить ее об этом. И спросила о другом:
– Можешь показать мне корабль Билла внутри?
– Конечно, Клара.
Показалась внутренность корабля, и Гипатия провела меня по нему.
Смотреть особенно было нечего. Телесеть не очень тратилась на удобства Билла. Корабль был старый, и даже двигатель хичи стоял на виду; когда я разрабатывала план собственного корабля, то постаралась, чтобы все лишнее – например, отопительная система в квартирах – было скрыто. Важно то, что были две отдельные спальные каюты, одна явно Дениз, другая определенно Билла. Обе постели не заправлены. Очевидно, ни арендованный корабельный мозг, ни Дениз не склонны были заниматься домашним хозяйством. И никаких указаний на то, что они бывали в спальнях друг друга.
Я сдалась:
– Ты, должно быть, умираешь от желания что-то
