На верхнем ярусе Лунаполиса было только несколько общедоступных шлюзов. Один, конечно, выводил на всем известную, ярко освещенную площадку. В этот ночной час огни уже не зажигались, так что мы оказались в полной темноте.
Мы вынуждены были прикинуться группой частных лиц, в арендованных скафандрах. Любой идиот, если ему сильно захочется, мог свободно вылезти на поверхность Луны и сломать там себе шею. Никаких охранников или привратников не было, если только не включалось по графику освещение.
Мы прошли через шлюз.
Направляющие тросы вели к ближайшему кратеру, где была устроена освещавшаяся площадка. Тяжело дыша в своем скафандре, я попутно осваивал походку, которая возможна только на Луне. Жителям Земли она дается с трудом – полупрыжки, полуходьба.
Бевин с Ансельмом впереди передвигались длинными скачками, плавно опускаясь на поверхность и взбивая фонтанчики лунной пыли. До этого они выходили наружу только на противоположной стороне, на Фарсайде, и к тому же находились под неусыпным оком сержантов.
Майкл держал за руку Арлину и осторожно семенил ногами. Фити и Джаред еще не вполне освоились, но чувствовали себя вполне сносно. Я сокрушенно качал головой, удивляясь своей слабости и тому, что позволил всем им сопровождать меня в моей одиссее. С другой стороны, я не мог оставить их в Лунаполисе, одних перед гневом Симовича. Теперь требовалось во что бы то ни стало разделить хотя бы Арлину и Фити. И не втягивать в это дело Майкла – он был слишком юн, чтобы рисковать собой.
Хотя Бевин был младше моего приемного сына.
«Спокойно. Ведь я обязан обеспечить ему родительское участие».
Фити повернулся:
– Далеко еще, папа?
– Километр на северо-восток от кратера. Переход оказался долгим, даже в условиях лунной гравитации. Деле осложнялось тем, что я опирался на две трости. Учитывая чрезвычайные обстоятельства, я попробовал пользоваться только одной, но через несколько шагов почувствовал сильную боль, мои движения сделались неуверенными, и меня начало кидать из стороны в сторону.
Жжение в спине возросло до жара работающего реактивного двигателя. Каждый мой шаг сопровождался охами и вздохами.
– Мне надо отдохнуть, – сказал Дерек.
– Не надо со мной нянчиться, – процедил я сквозь зубы.
– Хорошо. Тебе надо отдохнуть.
– Еще немного осталось. – Я посмотрел на дисплей своего мобильника. Два часа ночи по местному времени. – Он может появиться в любой момент. Смотри за горизонтом. – В отличие от того, что показывали в фильмах, шаттлы опускались на лунную поверхность под углом, а не падали отвесно сверху. Только, когда оставались последние метры, они тормозили и совершали посадку, как и всякий самолет с вертикальным взлетом. Я посмотрел вперед сквозь стекло шлема.
– Вижу его! – От пронзительного крика Майкла у меня едва не разорвало барабанные перепонки. Я с запозданием уменьшил громкость в наушниках. Тамаров то и дело подпрыгивал, передвигаясь вперед большими, замедленными скачками.
Во время торможения крошечный двигатель шаттла накалился докрасна. Он плавно опустился на поверхность Луны. До него было примерно полкилометра.
Я вздохнул и, неуверенно раскачиваясь, зашагал вперед.
Казалось, прошла бесконечность, пока мы начали подниматься по наклонному трапу шаттла.
– Доброе утро, сэр. Я – пилот Ван Пэр.
Дверца закрылась, мы были внутри. Я проверил давление воздуха и снял шлем.
– Давненько не виделись, – сказал я. – Со времен «Порции».
У пилота отвисла челюсть.
– Но вы же… Вы – господин Генеральный секретарь?
– Совершенно верно.
Комендант неукоснительно выполнил приказ: пилоту сообщили только, что он заберет от кратера частных лиц. но не сказали, кого именно. Что ж, для сохранения анонимности мне следовало париться в своем скафандре до самого Фарсайда, но я был не склонен и дальше приносить такие жертвы. Я вытер пот со лба.
– Сэр, это… Моему удивлению нет границ. – На «Порции» Ван Пэр был еще совсем молодым человеком. Легкомысленным, неугомонным. Такой же любитель шахмат, как и я. Зрелые годы только прибавили ему обаяния, как и Дереку.
– Отправляемся? – Я показал на кабину.
– Слушаюсь, сэр. – Ван Пэр начал готовиться к взлету.
Пока мы пристегивались, Майкл осмотрел все крепления, проверил привязанные к шпангоутам кислородные баллоны и тридцать одно сиденье – именно столько в шаттле обычно помещалось кадетов.
– Ты часом не на Флот решил податься, сынок? – спросил я настолько добродушно, насколько позволяла боль в спине.
– И не подумаю. – Он наклонился вперед, чтобы получше рассмотреть кабину. – Что он делает?
– Предполетные приготовления. – Если только проклятый комп нормально работает. Компьютеры шаттлов пользовались дурной славой.
Я боялся, что взлет окажется для меня трудным. Но вышло совсем другое. Я просто потерял сознание.
– Осторожно. Потихоньку его поднимайте.
– Со мной все в порядке. – Я оттолкнул протянутые мне для помощи руки. – Я пойду сам.
– Позвольте мне помочь, – подавленным голосом предложил Майкл и подставил мне плечо, чтобы я мог на него опереться.
– Ты что, плакал? – Я с трудом поднялся на ноги. Слава богу, гравитация была небольшой; Хазен приказал снизить мощность гравитронов.
– Нет. – Майкл вытер покрасневшие глаза.
– Врет, – беззвучно пошевелил губами Бевин. Я сделал вид, что ничего не заметил, и оперся на Майкла даже сильнее, чем следовало.
Из шлюза появилась мешковатая фигура:
– Начальник Академии Хазен прибыл, как приказано, сэр.
– Отлично. Вольно. – В коридоре никого не было как я и ожидал. Я осмотрелся:
– А ваши подчиненные?
– Большинство – на Земле, вместе с кадетами. Остальные…
– У вас что, нет здесь кадетов?
Я ж совсем забыл – все они были отправлены в Девон, на поминальную службу! Все мои планы рухнули.
«Сифорт, ты болван. Вся твоя нынешняя стратегия предполагала использование кадетов. И что теперь?»
– Я принесу кресло. – Хазен исчез. Через несколько мгновений я уже сидел и глубоко, с облегчением, дышал.
– У меня есть казармы на случай, если вы захотите отдохнуть.
– Да. – У меня кружилась голова.
– Позовите вашего врача, – предложила Арлина.
– Не смеши людей, – сказал я.
– Он, по крайней мере, сможет снять боль. Мистер Хазен, позовите его. Ники, это изолированная база, почти безлюдная. Никто, кроме врача, не узнает, что ты здесь. Не ерепенься.
Арлина временами умела добиться своего. Я кивнул и черепашьими шагами заковылял в спальню.
– Я проведу вас в казармы Томаса Кина, – сказал начальник Академии. – Они новые. – Им было пятнадцать лет, и их все еще называли новыми. Их назвали именем одного хорошего парня, которого я убил в один недобрый час в тренировочном полете.
