Ознакомительная версия.
- Завтра будет в самый раз.
Этой ночью она едва уснула. На следующее утро они все вместе поехали в госпиталь: Эйрел, Корделия и граф Петр, сопровождаемый Ботари. Корделия не была уверена, что желает видеть свекра, но пока старик не умрет, ей от него не избавиться. Может, еще один призыв к здравому смыслу, еще одна демонстрация фактов, еще одна попытка сделают свое дело. Их так и не разрешенное противостояние расстраивало Эйрела; так пусть вина за разжигание этой розни лежит только на графе. "Делай что хочешь, старик. Но без меня у тебя нет будущего. Мой сын поднесет факел к твоему поминальному костру". А вот снова увидеть Ботари Корделия была рада.
Новая лаборатория Ваагена занимала целый этаж самого современного здания во всем институтском комплексе. Корделия организовала его переезд из прежней лаборатории, потому что там его беспокоили призраки. Она узнала об этом, впервые явившись в лабораторию вскоре после их возвращения в Форбарр-Султану (потом эти визиты стали частыми) и обнаружив, что Вааген сидит, почти оцепенев, не в состоянии работать. Он признался, что каждый раз, когда он входит в комнату, то во всех подробностях вспоминает жестокую и бессмысленную смерть Генри. Он не мог наступить туда, где когда-то лежало тело, и обходил это место кругом. Малейший звук заставлял его дергаться и вздрагивать. - Я же разумный человек, - хрипло пожаловался он. - И вся эта сверхъестественная чушь для меня ничего не значит, но… Тогда Корделия вместе с ним принесла возжигание покойному на лабораторной горелке, а потом замаскировала переезд Ваагена под повышение.
Новая лаборатория была светлой, просторной и свободной от неупокоенных духов. Когда Вааген провел Корделию внутрь, там уже обнаружилась целая толпа народу: коллеги Ваагена по изучению репликаторных технологий, гражданские акушеры во главе с доктором Риттером, будущий педиатр Майлза и хирург-консультант. Смена караула. Скромным родителям младенца пришлось в буквальном смысле слова проталкиваться внутрь.
Вааген суетился, важный и радостный и радостный. Повязки с глаза он пока не снял, но он обещал Корделии, что вскоре найдет время и ляжет на последнюю операцию. Техник выкатил маточный репликатор и Вааген замолчал, словно обдумывая, как придать истинную драматичность и торжественность самому, как знала Корделия, простому делу. В конце концов, он прочел коллегам техническую лекцию, подробно расписав состав гормонального раствора, который он вводил в питающие трубки, растолковав показания приборов, обрисовал происходящее в репликаторе отделение плаценты и перечислил отличия между репликаторным и естественным рождением. Но не все. «Элис Форпатрил стоило бы на это посмотреть», подумала Корделия.
Наконец Вааген почувствовал взгляд Корделии, смущенно осекся на полуслове и улыбнулся. - Леди Форкосиган. - Он показал на защелки репликатора. - Не окажете ли нам честь?
Она протянула руку, помедлила и отыскала взглядом мужа. Вот он, серьезный и внимательный, стоит чуть в стороне. - Эйрел?
Он шагнул вперед. - Уверена, что у меня получится?
- Если ты можешь открыть банку лимонада, с этим тоже справишься. - Они взялись каждый за свою защелку и синхронно их подняли, разгерметизировав емкость и подняв крышку. Доктор Риттер шагнул вперед и рассек толстый войлочный слой питающих капилляров столь точным движением виброскальпеля, что амниотический пузырь под ним остался нетронутым, а потом освободил Майлза из последнего слоя биологической упаковки и прочистил ему рот и нос от жидкости перед изумленным первым вдохом.
Эйрел обнимавший ее за плечи, до боли стиснул объятие. Приглушенный смешок, не громче вздоха, сорвался с его губ; он сглотнул, заморгал и постарался немедленно стереть с лица восторг и боль и придать ему всегдашнее сдержанное выражение.
С днем рождения, подумала Корделия. Что же, цвет кожи у него хороший…
К несчастью, больше похвастаться было нечем. Контраст с младенцем Айвеном был обескураживающий. Несмотря на несколько дополнительных недель вынашивания, десятимесячный Майлз был вдвое мельче Айвена, родившегося на середелине десятого месяца. Тельце было словно сморщенным и усохшим, позвоночник явно деформирован, ножки вытянуты и неестественно изогнуты в суставах. Пол младенца был мужской, это определенно. Его первый крик оказался тонким, слабым и совсем не похожим на гневный голодный рев Айвена. Она услышала, как за ее спиной граф Петер что-то разочарованно прошипел сквозь зубы.
- Он получал достаточно питания? - спросила она у Ваагена, с трудом удерживаясь, чтобы это не прозвучало упреком
Вааген беспомощно пожал плечами. - Сколько мог усвоить.
Педиатр с коллегами положили Майлза под согревающую лампу и начали обследование. Корделия с Эйрелом стояли по обе стороны от них.
- Это искривление постепенно выправится само, миледи, - показал педиатр. - Но нижнюю часть позвоночника надо прооперировать, и чем скорее, тем лучше. Вы были правы, Вааген, процедура для укрепления костей черепа запаяла бедренные суставы. Вот почему его ноги находятся в таком неестественном положении. Нужна операция, чтобы освободить эти кости, развернуть и закрепить их в должном положении прежде, чем он начнет ходить или ползать. В первый год я этого делать не рекомендую, сначала нужно привести в порядок позвоночник, и дать ему набрать рост и вес…
Хирург, проверяющий ручки младенца, внезапно ругнулся и схватился за диагностический сканер. Майлз мяукнул. Эйрел стиснул кулаки, у Корделии упало сердце.
- Черт! - откомментировал хирург коротко, - плечевая кость треснула прямо на глазах. Вы были правы, Вааген, у него ненормально хрупкие кости.
- Но они у него хотя бы есть, - вздохнул Вааген. - В какой-то момент я в этом сомневался.
- Будьте осторожны, - предупредил хирург, - особенно с черепом и позвоночником. Если остальные кости в таком же скверном состоянии, как в конечностях, нам придется их чем-то укрепить…
Петр развернулся и с топотом прошествовал к двери. Эйрел посмотрел ему вслед, поджал губы и, извинившись, тоже вышел. Корделия не находила себе места, и едва врачи заверили ее, что кость сейчас вправят и впредь они будут поосторожнее, она оставила эти мудрые головы и дальше склоняться над смотровым столом, а сама поспешила к Эйрелу.
Петр расхаживал по коридору взад и вперед. Эйрел стоял, заложив руки за спину и расставив ноги, недвижный и непоколебимый. Ботари маячил на заднем плане безмолвным свидетелем.
Петр повернулся и увидел ее. - Ты! Ты водила меня за нос. Это и есть твое "значительное улучшение"? Ха!
- Улучшения действительно значительны. Майлз бесспорно в лучшем, состоянии, чем был. Но никто не обещал совершенства.
Ознакомительная версия.
