– Нет, капитан, на этот раз я разрешил ему побыть немного без меня.
Ромейн с такой же нежностью взглянула на Скотта и добавила:
– В этот раз мы оба по крайней мере знаем, что делаем. Никаких пустых надежд, никаких обещаний.
Она пожала Скотту руку и улыбнулась Кирку:
– Думаю, что мне не удастся в ближайшее время покинуть надолго Приму.
Я нужна здесь. Я – единственная, кто сейчас имеет возможность разговаривать с Двенадцатым и попытаться помочь ему. Мне не нужно специальных установок, чтобы вступать в Межпространственный Контакт, поэтому, может быть, и удастся что-то сделать.
– А больше ты никому не нужна? – спросил лукаво Кирк.
В глазах девушки появилось выражение, какое он впервые заметил еще там, в лаборатории, решительное и спокойное. Капитан подумал о том, что теперь, вполне возможно, она всегда останется такой.
– Другим Изыскателям я тоже, конечно, нужна, – ответила Мира, видимо, не поняв, какой смысл вкладывал капитан в свой вопрос, – Часть проблемы заключается в том, что они теперь не могут получать информацию достаточно быстро. Изыскатели усовершенствовали себя, не сообщив об этом нам.
Увеличили собственную мощность на десять единиц. Для того чтобы получать как можно больше информации, они создали целую сеть роботов-киборгов, но только сейчас поняли, что наш мир, оказывается, такая же реальность, как и их Нейросфера. И поскольку они разумны, то не могут просто потреблять информацию из нашего Пространства. Теперь они должны научиться жить в нем и стать его частью. И чтобы этого добиться, они просят помощи. Кто-то должен показать, им дорогу к пониманию между двумя мирами.
– И это будешь ты? – спросил капитан. Ромейн снова улыбнулась и кивнула:
– Они мне далее новое имя дали.
Потом она обняла Скотта за плечи и прижалась к нему.
– Они назвали меня своим Изыскателем.
* * *
– Эй, стюард!
Кирк как раз вовремя обернулся, чтобы увидеть, как Маккой, расталкивая участников банкета, движется к нему. Капитан пригнул голову и, старательно отворачиваясь от группы ученых, среди которых заметил профессора Ла'кару, все еще прижимавшего к себе только что врученный ему приз, направился навстречу доктору. К счастью, маленький центаврианин его не заметил.
Едва не опрокинув на себя сервировочный столик с расставленными на нем кофейными чашками и стаканами с коктейлем, Кирк подошел к Маккою.
– Ну как колено, Джим? – спросил его доктор. Кирк вместо ответа слегка топнул ногой и перенес на нее тяжесть тела.
– Вроде бы хорошо.
Церемония вручения наград уже закончилась, и праздничный прием в честь победителей был, пожалуй, самым эффектным из всех, которые они помнили.
Маккой поднял бокал с бурбоном, настоящим бурбоном, который привезла делегация с Земли, чтобы отметить победу двух ученых-биологов из Университета Кентукки.
– Знаешь, Джим, – сказал он, – в прежние времена разрыв связок, такой, как у тебя, уложил бы в госпиталь на две-три недели. А теперь, смотри-ка, как тебе нравится эта новая техника трансплантации Стлура и Т'Ванн? – Маккой покачал головой:
– Четыре дня и никаких последствий.
– Жаль, не могу сказать того же о себе, – раздался позади них голос.
Кирк оглянулся и увидел направлявшегося к ним Нэнси. Через неделю после того, как тр'Нел сломал ему грудную клетку, главный администратор все еще двигался с осторожностью, боясь потревожить раны.
Когда он подошел, Маккой бережно похлопал его по спине и сказал:
– Ну-ну, Сэл, о старых проверенных методах тоже можно много чего хорошего сказать. Протоп-лазеры и монотрансплантанты, может, и древние, но по-прежнему хорошо делают свое дело.
– Скотт и Мира здесь? – спросил Кирк, немного помолчав и обменявшись с Нэнси рукопожатием.
– Да их уже с неделю никто не видел, – засмеялся Нэнси. – Но книга регистрации сервисного обслуживания говорит о том, что из квартиры Миры постоянно поступают заказы на двойные обеды, завтраки и ужины. Так что, думаю, пока еще рано посылать за ними поисковую партию.
– А вон и Спок! – Маккой сделал еще один глоток вина, а Кирк приветственно помахал рукой своему старшему офицеру.
Спок, заметив друзей, кивнул и вскоре тоже присоединился к ним.
Вместе со Споком к друзьям подошел еще один вулканец, пониже, значительно старше и явно поправившийся после пребывания в стасисном поле тр'Нела.
Кирк, Маккой и Нэнси поприветствовали настоящего академика Шрадека и поздравили его с присуждением ему Премии Мира.
– Благодарю вас, джентльмены. – Академик поднял бокал и сделал из него глоток.
Маккой тут же понюхал воздух и изогнул бровь в удивлении.
– Извините, академик, это у вас… не бурбон?
– Совершенно верно, из Кентукки, – подтвердил Шрадек и сделал еще один глоток.
Кирк и Маккой тут же обменялись изумленными взглядами. Оказывается, отметив свой двухсотлетний юбилей, вулканцы начинают-таки употреблять спиртное.
– Ну согласитесь, все же не каждый день люди получают Нобелевскую Премию, – сказал Спок, как бы объясняя и извиняя Шрадека за нарушение вулканских традиций.
– Вы правы, Спок, – подтвердил академик. – Эту премию вручают только раз в четыре года.
В этот момент Маккой сделал полшага вперед и улыбнулся пожилому вулканцу.
– Скажите, сэр, не правда ли приятно встретиться со своим бывшим студентом?
У Кирка появилось предчувствие, что доктор затеял все это неспроста.
А Шрадек, ничего не подозревая, сказал:
– Может, только не в том смысле, в каком вы употребляете это слово.
Но, конечно, я хотел встретиться со Споком. Точно так же, мне жаль, что его нет на моих занятиях.
– Вы жалеете, что Спок не бывает на ваших занятиях? – спросил доктор, старательно изображая удивление на лице.
– Да, конечно, – подтвердил Шрадек. – Занятия в Академии несут определенную ауру торжественности и традиционности. Спок же всегда привносил в эту ауру немного раскованности и несерьезности, всегда умел разрядить обстановку. И, должен сказать, в очень свободной манере. Мне его несколько не хватает.
Маккой покачался на каблуках и округлил глаза с подчеркнутой невинностью.
– Там, откуда я приехал, – вежливо сказал он, – мы называем таких людей клоунами. Правильна ли такая характеристика Спока? Как студента, конечно.
Шрадек на мгновение задумался, подыскивая, видимо, подходящий ответ, и в это время Спок шагнул вперед.
– Доктор, – произнес он, – думаю, что не имеет смысла занимать время академика несерьезными разговорами. Не очень-то логично заставлять профессора вспоминать истории из моей студенческой жизни, в то время как здесь находится огромное множество других людей, с которыми он мог бы побеседовать с пользой для науки.
