пожалуйста. Лежать — нет. Других поблажек не было. Кормили,
как всех: жидкий, воняющий дешевыми консервантами суп,
чуть более густая каша с намеком на тушенку и травяной чай, к
которому давали четыре кусочка сахара. И раз в день клали на
поднос пачку недорогих сигарет.
а третье утро завтрак ему не принесли. На стук в окошко и вопрос, будут ли его кормить, Ареку ничего не ответили — мрачный детина смерил его недобрым взглядом и отвалил.
Молча. Без каких-либо объяснений.
Конвой явился, когда в пачке остались две сигареты. В этот раз руки ему сковали за спиной, и это поневоле навело на невеселые мысли: выведут в подвал, швырнут дротиком в
затылок — вот и вся ссылка. Но опасения не оправдались. Охран ники перевели его в другой корпус, с табличкой «ИВС» над входной дверью, сняли наручники и заперли в очередной камере.
Ареку повезло — из зарешеченного окна был виден тюремный
двор и он смог развлечься, разглядывая снующий туда-сюда
персонал и редких заключенных, переводимых из корпуса в
корпус.
Выкурив предпоследнюю сигарету, он улегся на койку и стал
разглядывать потолок, ничем не отличавшийся от потолка в его
прежней камере. От этого занятия его и оторвал новый конвой.
Когда они вышли на крышу, Арек посмотрел на светящиеся
оранжевые круги — площадки для флаеров — и задумался.
Если его отправляют в ссылку, то где бумаги об освобождении?
Справку-то должны выдать.
«Неужели в другую тюрьму?».
Задавать вопросы охранникам было бесполезно, и Арек пос-
тарался очистить мысли, возвращая себе равнодушие.
«Куда повезут, туда и повезут. С крыши бросаться еще рано».
Они три раза возвращались на чердачный этаж — на пло-
щадки садились флаеры, но выходившие из них кеннорийцы в
форме спешили к другим дверям, не оглядываясь на конвой и
одного из зеков. Из четвертого флаера никто не вышел, но зато
из другого чердачного выхода появились тюремщики в чинах.
И, как позже выяснилось, кинулись приветствовать барона Кёл-
лена, прибывшего в «Schuur», чтобы увезти на Таган бывшего
наместника, а ныне ссыльного рядового Майера.
Недовольства Вильхельма хватило на всех. Он даже бумаги
подписал, не выходя из кабины. И два раза ронял ручку. В общем-
то, Ареку было приятно посмотреть, как элитный персонал
тюрьмы лазает на четвереньках под флаером, бормоча: «Сейчас,
ваше высочество, сейчас!».
Как ни странно, на нем самом Вильхельм чрезмерно отыг-
рываться не стал. Даже взлетел без перегрузок. А уже в небе
пробурчал:
— Твои браслеты на заднем сиденье. Давай, надевай. Без них на дикую планету не повезу.
Разговорить Хельма не получилось. Арек выжал из него кое-какие обрывки информации, и пришел к выводу, что на Тагане он будет выплывать, как хочет. Эрлих передал ему нем-
ного наличных и кредитку, документы начальство «Schuur» оформило...
«Что ж... это не тупик. Райской жизни, конечно, не предвидится. Но меня выпустили из камеры. А могли продержать там до самой смерти».
Проводив улетающий флаер взглядом, Арек вдохнул воздух
свободы и решил выкурить последнюю тюремную сигарету. Он так и не успел понять, по какой из дорог — Вильхельм высадил его на пахотном поле возле перекрестка — ходит больше машин.
Судьба смилостивилась и одарила его настоящим подарком.
На дороге показался автомобиль, который остановился, не дожидаясь взмаха руки. Потому что за рулем сидел Александер.
С этого момента настоящую весну на Тагане можно было
считать открытой. Дня три Арек вел бездумное, почти животное
существование — ел, спал, трахался, строил компьютерный
го род. В общем, старательно вытравлял воспоминания о тю-
ремном режиме. Но потом пришлось заговорить о реальном
положении дел. Они с Сашей начали планировать совместную
жизнь — осторожно, стараясь не разрушить хрупкое доверие.
Рассматривали потертую карту края, найденную на этажерке,
прикидывали, стоит ли переезжать за город, обсуждали необ-
ходимость покупки второй машины.
Арек убедился, что Александер прекрасно понимает, как сильно — и далеко не в лучшую сторону — изменился его общественный статус. Осознает все минусы, все прилагающиеся к
перемене неприятности, но не отказывается делить с ним хлеб, постель и кров.
«Это верность. Верность, которую я потерял вместе с Грэгом.
Тот мне в одну тюрьму передачи носил, этот из другой встретил и готов укрывать от житейских невзгод».
Сравнение покойного мужа и нынешнего партнера больше не горчило привкусом постыдности. И Арек чувствовал — Грэг ушел, ушел окончательно. Но не в тот роковой день, когда его тело искорежили бетонные плиты. Он исчез после слов: «Ты выбрал», прозвучавших в зимнем сне-видении в реанимационной палате. И теперь, глядя на Сашу, Арек искренне радовался тому, что выбрал жизнь и перестал травить себя воспоминаниями о прошлом.
Имя Грэга в их разговорах прозвучало только раз. Александер дотошно выспросил о всех наложенных ограничениях, и расстроился, узнав о перекрытом въезде в другие колонии и на Кеннор:
— То есть, тебя лишили возможности встречаться с семьей?
— Да. Но зато не отрезали доступ на военное кладбище. Я могу к Грэгу на могилу ездить по-прежнему.
— Но как же родители?..
Признаваться в черствости и нечуткости Арек не захотел — промычал что-то неопределенное. На самом деле он был рад, что ему не придется объясняться с матерью. Вальтер есть, Вальтер пусть и отдувается.
«Брат он ей, или кто? Пусть сестру утешит!».
Через неделю почти райского существования — минус крылся в отсутствии удобств — у них закончились продукты.
Одеваться и ехать в город не хотелось. Они признались друг другу в нехорошем предчувствии: сдвинешься с места, и всё выстроенное рухнет.
— Можно не ужинать, — без особого энтузиазма предложил
Арек. — Тогда завтра на завтрак будет банка консервов и печенье.
— Давай опять попробуем рыбу поймать?
— Да ну ее... ты в прошлый раз полбанки овощей в реку накидал, и хоть бы одна рыба появилась. Я лучше сам эту прикормку съем.
— А если червей накопать?
— На ужин?
— Да ну тебя!
Арек припомнил инструкции по выживанию в лесистой местности и спросил:
— Тут никаких съедобных растений нет? Вроде луковиц?
Луковицы бывают съедобные. Их надо выкопать и запечь.
— Луковицы? Не знаю... грибы тут растут! Тетя грибы в лесополосе собирает и закатывает. Но еще холодно... хочешь, пройдемся, посмотрим?
— Хочу, — согласился Арек.
Встречных предложений у него не было, а какая разница, где ждать, пока рабы в мраморной шахте накопают две сотни плит?
С каждым следующим уровнем запросы от игрового императора
увеличивались, иной раз приходилось и по полдня материалы
копить. Так отчего бы и не прогуляться?
Гриб они нашли практически сразу. Блеклый, тощий и, по
словам Александера, очень ядовитый. Но сам факт находки
их приободрил и побудил рыскать, вороша прелую листву и
переворачивая коряги. Две машины остановились у дамбы как
раз, когда Саша отыскал второй гриб. Арек зажал любовнику
рот, чтобы приглушить вопль ликования и прошептал:
— Тихо! Там, на дороге... слышишь?
— Да, — прошелестел ответ. — Эх... хотел же купить гранат, поставить пару растяжек...
— Справлюсь.
Арек подумал, что трупы можно будет бросить в реку и тем
самым решить вопрос с прикормкой для рыбы на ближайшие
несколько дней. Он прислушался, пытаясь определить коли-
