видит? — Лешку пробирал холод.
— Вот что. — Человек указал пальцем куда-то вперед.
Лешка увидел на перроне тело, с раскинутыми руками. Синяя куртка, в которую был одет человек, была изодрана и забрызгана кровью. Голова была размозжена. Лешка в ужасе посмотрел на человека с кувалдой.
— Да, малый. — Закачал головой тот. — Тех, кто видит — убивают. Причем с особой жестокостью.
Лешке потребовалось время, чтобы переварить услышанное. Он опустил голову, пытаясь как-то собраться с мыслями.
— Ты-то сам откуда и куда?
— Мне в Краснодар нужно. — Глухо ответил Лешка.
— Да? — Человек как-то странно посмотрел на парня, но потом он слегка улыбнулся. — Тогда тебе повезло, мы как раз туда.
Парень вскинул голову. В его глазах загорелась надежда.
— Правда?! — Лешка не мог поверить своему счастью.
— Правда. — Ответил мужчина. — Только нужно немного потерпеть и мы все поедем туда. Ты-то сам что, убегаешь?
— Нет, у меня девушка там. Я за ней.
— За ней?.. Знаешь, что я тебе скажу, приедешь на место — хватай девушку в охапку и беги. Беги, пока подошву на обуви не сотрешь. Когда сотрется, достань новую и пробеги еще столько же. И только тогда можешь остановиться и посмотреть по сторонам. Да и на девушку глянуть не забудь. Если поймешь, что врага нет, можешь ее даже поцеловать.
— Я понял. — Лешка не смог сдержать улыбку.
— Вот и хорошо. А теперь пора за работу. Поможешь нам?
— К-конечно. А что нужно сделать?
— Видишь этот состав?
— Вот этот, самый ближайший?
— Да. Это электричка, готовая к ходу. Мы с Семенычем машинисты, служим на этой красавице. Когда началась вся эта кутерьма, мы только вернулись из рейса и поэтому спрятались тут. Ну а за это время, подтянулись все эти люди. Сам понимаешь, такой толпой тут сидеть не вариант — рано или поздно найдут, а там сам знаешь, что будет. Вот мы и решили свалить отсюда на своем поезде, а заодно и людей спасти, хоть сколько-то. Мы разделились — я сейчас на выходе «А», собственно тут. А Семеныч на выходе «Б». Когда все будет готово, мы открываем оба выхода и со всех ног бежим к поезду. Пассажиры грузятся, мы запускаем мотор и все — улепетываем отсюда на всех парах. Но проблема в том, что пока еще не все готово и вот тут ты нам и нужен.
— Я слушаю.
— Посмотри внимательно на вагоны. Видишь, многие двери открыты, но вот ступени не опущены. А их надо опустить — без этого люди будут корячиться полчаса, пока залезут, а нас к этому времени всех нахрен перебьют. У нас тут много стариков и детей, да и женщинам нужны ступени, так что опустить их по любому нужно. Я бы и сам это сделал, но ты молодой и прыткий, у тебя это получится лучше и быстрее. Как только опустишь все ступени, запрыгивай внутрь и помогай залазить остальным. Чем быстрее все погрузятся, тем скорее мы поедем. Готов?
— Да. — Леха собрался с духом, выпрямился и стал у двери наизготовку. — А как ступени опустить? — Вдруг спохватился он.
— Залезешь внутрь, увидишь рычаг. Там разберешься. Готов? Пошел!
Двери распахнулись и Лешку буквально вытолкнули на улицу. Дальнейшие пятнадцать минут были самыми длинными в его жизни. Он побежал к первому вагону, залез в него, нашел рычаг, некоторое время покопался, разбираясь с системой, затем опустил ступени и через вагон бросился к следующему входу. Он перебегал от двери к двери, его руки замерзли, он порезался, но упрямо тянул рычаги, понимая, что от его действий сейчас зависело много жизней и скорость, с которой он приближается к Кате. И это придавало ему сил. Он работал с точностью автомата.
Люди вваливались в вагоны разноцветным потоком, теснились, толкались, едва не устроив давку. Мужчина с кувалдой и седой старичок вместе с ним, похоже, тот самый Семеныч, командовали погрузкой, а помогали им в этом несколько ребят в форме — группа охранников вокзала. Когда последний рычаг был сдвинут, Лешка, изнывающий от холода, с окоченевшими синими пальцами, тяжело дыша упал на пол прямо в тамбуре. Силы покинули его, и он уже не обращал внимания на толпы людей, погружающиеся в вагон. Но чьи-то крепкие руки подняли его на ноги, завернули в теплый плед, заботливо провели через вагон и усадили на мягкое место.
— Спасибо тебе, малый. — Сквозь усталость и внезапно накинувшуюся сонливость, услышал Лешка. — Ты сегодня спас четыреста человек. Гордись этим.
— Спасибо. — Пробормотал Леха, погружаясь в сон. Его организм сдался, все пережитые треволнения, весь этот напряг, все это оставило его без сил. Он прижался головой к окну и засопел. Поезд двигался.
Мужчина аккуратно поправил края пледа и очень тепло, по-отечески посмотрел на молодого парня.
— Спи, отдыхай…
* * *
— Это правда? — Голос Рики звучал глухо.
— Что, правда? — Сашка залпом допил остатки пенного напитка, бросил пустую тару в урну и упал на диван, тяжело вздыхая.
— Он побежал ко мне, потому что я ему дорога?
По глубокому вздоху Сани, по тому, как он закрыл лицо руками, было понятно, что он ждал именно этого вопроса. И очень не хотел отвечать. Он сел, опустив голову. Но он был моим другом. Наверное, другом.
— Дорога. — Очень неохотно сказал он и потер глаза пальцами.
— Насколько?
Санька посмотрел на Рику. Он так и не смог понять, что же именно было в ее взгляде. Но там точно бушевал океан чувств.
— Настолько, насколько это возможно.
— Давно?
— Со Дня первокурсника… Да-да, с того самого момента как он с тобой танцевал. Вы потом встретились в универе…
— Это было случайно. — Рика вдруг занервничала и Санька уловил это.
— Потом ты дала ему свои стихи, а дальше… Он говорил, что нет, но я все видел.
— Значит… — Рике явно было неудобно, услышанная информация здорово смущала ее. — Все это время…
— Пока я пытался тебя добиться, он тихо тебя любил. — Сказано это было холодно, почти безэмоционально, потому что боль Саша умело скрывал.
— Господи. — Рика закрыла лицо руками. — С ума можно сойти.
— А ты? — Этот вопрос холодными мурашками пробежал по спине девушки. — Как ты к нему относишься?
— Он дорог мне. — После некоторого молчания заговорила Рика. — Он мой друг.
— Только друг? — Рика не видела, с каким огнем в глазах говорил Санька.
— Да… друг.
— Значит друг. — Саша медленно произнес эти слова, прошел к холодильнику и достал еще пива. — Главное, чтобы ты в это верила… А я?
— Ты? — Напряжение между ними достигло ощущения натянутого каната.
— Да. Я.
— Т-ты тоже мой друг.
— А вот этому я
