в который я
Её поселил. Домик Эли. Еще той, первой Эли. Выходит она нас всех табором к себе жить пустила?
— Что с домом?
— Сгорел. Полностью. Мы его тушить даже не пробовал, — обстоятельно отвечает Настя, — зато мы гараж отстояли. Он же близко стоял. Метров пять всего. А там Гена-генератор, канистры с бензином, машина, ну та красненькая, инструменты… Мы его водой обливали из колодца. Хотя он вроде кирпичный был, и крыша металлическая, но все-таки… А потом там такой жар поднялся, что уже и близко не подойти было. Мы на расстоянии стояли. А потом внутри дома баллон газовый взорвался…
— Ка-а-ак бабахнет… — влез в разговор Андрюшка с горящими от возбуждения глазами. — Как полетит…
— Никого не задело?
— Нет, по счастью. Его в огород через один участок от нашего отбросило. А там сугробы. Хорошо упал. Если б в другой дом попал, то и его поджечь бы смог.
— Это да, — чуточку рассеянно покивал я головой. — Из дома что-нибудь спасти успели? И… Это… Чубаку твоего нашли? — чуточку виновато спросил я.
— Нашли, — немного покровительство ответила Эльба. — Он сам их дома выскочил. Ещё до того как я тебя вытащила.
— Хорошо, — чуть успокоился я. — Так что вытащить успели?
Настя начала перечислять. А я прикидывал, что мы потеряли и насколько такой удар скажется на нас. Продукты, что были на кухне — ладно. Пусть их там было и много, вся кухня забита, но все равно. Жалко, конечно. До слез жалко, но это не смертельно. Основные запасы хранились все-таки в соседнем домике. На «складе». Мебель, постельное, телевизор с видиками — это все пустое. Этого добра хватает. И на дачах можно подобрать что подходящее, и, в крайнем случае, с СМП можно привезти. Это не страшно. Вот одежку детскую жалко. Ее и так-то дефицит был, а теперь и вовсе — в чем выскочили, то и есть. Это проблема. И её как-то придется решать. Но жальче всего было дисков да кассет. Что-то Малинка сумела вытащить на улицу, но не все. Далеко не все. Где-то треть всех носителей информации, хранившихся там. Это еще не считая притащенных книг. Те сгорели все. Ладно хоть большинство привезенных из библиотеки Стальмоста книг хранились на складе же. Но десятков семь было дома. Причем, как назло, самые перспективные книги! И все сгорели. Но обиднее всего была утрата всех принадлежностей для ружья. Патроны, сколько смогли — спасли, собрали рассыпавшиеся. Но вот порох, коробка с капсюлями, стрелянные гильзы… Все сгорело. И теперь стрелянные патроны уже не переснарядишь. И, потому, вместо потенциальных двух сотен выстрелов у нас осталось… А сколько у нас осталось?
— Эльба, сколько патронов к ружью в наличии?
— А я не знаю, — слегка растерялась она. — Я не считала…. - и под моим укоризненным взглядом окончательно смутилась и торопливо добавила. — Но они все у меня с собой. Сейчас сосчитаем.
— Считай… — вздохнул я.
В итоге в наличии оказалось 22 патрона. И одна стрелянная гильза, которая была в стволе на момент когда ружье подобрали. Все остальное сгорело. Мда. Негусто.
— Да, еще шесть патронов к тому маленькому обрезу, — спохватилась Эльба.
— Где он, кстати?
— Я его Дане отдала. Нехорошо, что они без оружия совсем. Так надежнее будет.
— Правильно решили.
Все замолчали. Я чувствовал, что выдохся окончательно. Но один вопрос еще стоило прояснить.
— Сколько времени прошло?
— Весь день. Уже темнеет. Ты никак в себя не приходил.
— Что со мной? Сильно страшно побило?
Молчат. Взгляды отводят. Понятненько.
— Тащите зеркало.
А сам подношу к глазам кисть правой руки. Пара ожогов — это мелочи. А вот указательный палец выглядит просто страшно. Синий, распухший, раза в два больше нормы, и не гнется. Неужели все-таки перелом? Хреново. Ой как не хотелось бы. В условиях полного отсутствия хоть какой-либо медицины, даже самая мелкая рана может стать смертельной. Схватишь заражение крови и адью.
Но тут Эльба притащила зеркало и я сразу же забыл про палец. Вот то, что творилось на лице… было действительно страшно. Удар меча пропахал всю левую половину лица. Рана начиналась от левого виска, проходила рядом с глазом (ладно хоть не зацепив его), по скуле, возле краешка рта (но до губ не доставая) и заканчиваясь на подбородке. Рана была страшная. Сверху еще более-менее, просто глубокий порез, а вот внизу… края раны расходились, шевелились как живые, загибались и в просвет то и дело просвечивали зубы. Жуть! Даже моих скудных познаний хватало, чтобы понять — тут нужно шить. Само оно нормально не затянется. А если и зарастет, то лицо будет перекошено напрочь.
Перевел взгляд на детей. Все с какой-то робкой надеждой смотрят на меня. Ну да. Никто не знает, что делать. А тут пришел в себя старший, сейчас он всё разрулит. И, что делать? Мне что, самому себя шить что ли? Да я и так еле лежу… Но делать что-то надо. Вон как все смотрят.
— Настя, помнишь когда я ножны для ножа делал у меня моток лески был? Я еще сказал тогда, что леска странная. Не похожа на рыболовную. Скорее как медицинская.
— Помню.
— Она где? Дома была или на складе лежала?
— Я… Я не знаю…
— Посмотри ее на складе, пожалуйста. Если она есть.
— Хорошо. — соглашается девочка и торопливо напяливая куртку выскакивает на улицу. А я перевожу взгляд на Эльбу.
— Эля, принеси свечку и швейную иголку… И щипцы какие-нибудь. Не знаю, плоскогубцы что ли…
— Сейчас — засуетилась и она. А я смотрю дальше.
— Ириш, — говорю Малинке, — мы вроде собирали к нашей медицине все аптечки с автомобилей?
— Да.
— Тащи их сюда. ВСЕ! Там, в основном, как раз перевязочный материал… Хотя знаешь, тащи всю коробку с медициной сюда.
— Сейчас! — и эта испарилась.
— Кстати, — спрашиваю последнюю условно старшую девочку, оставшуюся тут Таню — а кто остался с теми девочками из СМП? В больнице кто дежурит?
— Аня там.
— Но она еще сама дите!
— Но больше некому. Да еще и та девочка, что постарше… Ксюша что ли. Ей получше, она тоже вроде как присматривает.
Я согласно прикрыл глаза хотя внутри был недоволен. Спорное решение. Но ничего не сказал. Эльба еще только учится командовать. Ну не все же сразу будет получаться.
— Хорошо. Таня, собирай всех малышей и идите в детсад. Попозже к вам кто-нибудь придет в помощь. А то здесь сейчас будет филиал военно-полевого госпиталя. Гной, кровь и всё такое…
Девочка напугалась. Аж побледнела. И торопливо давай собирать детишек. Ева вполне ожидаемо закатила истерику, но
