жалел, что ему приперло обедать вне дома. Так бы переползли с
балкона на кровать и...
— Я задам вопрос? Если не хочешь — не отвечай, — Александер выглядел чуть смущенным.
— Валяй.
— Как при всех этих возможностях ты получил свои шрамы?
И что произошло с твоим мужем? Он же был не слабее, чем ты?
— Не слабее... — оказалось, что боль в груди, мешавшая ему говорить о Грэге, все-таки никуда не делась. Она притаилась, позволяя упоминать имя в рассказах, озвучивать часть воспоминаний, но стоило коснуться черного дня, разрушившего привычную жизнь...
«Его любопытство объяснимо. И он заслуживает ответа.
Хотя бы потому, что честно принял свою роль и скрашивает мои одинокие ночи, не выпрашивая ничего взамен».
— Мы сняли браслеты, — стараясь контролировать голос, проговорил Арек. — Этого потребовал объект. Он был известным ученым, главой лаборатории по разработке ново-го типа андроидов. Он пытался обменять жизнь своего любовника, приговоренного к казни за убийство, на контейнеры с важными биологическими образцами. Штурм — объект сидел
в отсеке лабораторного комплекса, под защитой поля — нам не
разрешили. Опасались, что он успеет уничтожить контейнеры.
Ах, да... у нас никогда не выполняют требования террористов
и шантажистов. Не выпускают заключенных, не платят выкуп...
Такова политика Империи. Переговоры вел военный спецназ.
Мы сидели рядом, на подхвате, этого требовала инструкция.
Через шесть часов объект согласился передать один контейнер в
обмен на разговор с любовником. В этот момент сверху посту пил
приказ: забрать контейнеры любой ценой. Мы — я, Грэг и двое
спецназовцев — сняли браслеты и вошли в отсек. До объ ек та
мы не добрались, потому что он запустил механизм лик видации
лабо ратории при чрезвычайных ситуациях. Сила взрывов была
рассчи тана на уничтожение взбесившегося андроида. Мне
просто повезло... плюс я сумел выставить слабенький щит,
удержавший часть сложившихся бетонных плит.
— Без браслетов? — ошеломленно уточнил Михаэль.
— Жить захочешь — и без браслетов сотворишь.
Купол, закрывавший столик, уплотнился, придвинулся к стульям и потерял прозрачность. Наместник вдохнул, выдохнул и вернул контроль над заклинанием.
«Я в безопасности, — напомнил себе он. — Я в браслетах, я справлюсь с любой непредвиденной ситуацией».
До приезда джипа никто не проронил ни слова. Александер выкурил две сигареты и, похоже, жалел о заданном вопросе, Михаэль не отводил взгляда от границы щита, а Люкса старательно плел косичку из трех веточек зелени, завалявшихся на столе.
Поездка домой прошла в молчании. В особняке Арек, наплевав на приличия, укрылся в полумраке спальни, порадовавшись тому, что утром только чуть отдернул плотную штору. Солнце раздражало. Казалось, что оно безжалостно подчеркивает все недостатки и слабости, которые он прячет от чужих глаз. За последний год ему слишком часто приходилось выворачивать душу наизнанку — врачи, психологи, обеспокоенная родня... Все были уверены в том, что его надо тормошить и не позволять замыкаться в себе. И эта слаженная уверенность научила наместника ценить минуты покоя — благо, хоть на Таган большинству доброжелателей хода не имелось.
Дверь открылась и закрылась чуть слышно. Александер
подошел к кровати, осторожно снял с него туфли и улегся за
спиной, обхватывая рукой поперек живота. Тишина и ровное
дыхание любовника, щекочущее шею, оказались достаточно действенным лекарством от раздражения и дурных мыслей. Арек провалился в зыбкую дрему — лежал, не засыпая окончательно, улавливал далекие голоса телохранителей, звучавшие за окном,
прислушивался к скрипу паркета в коридоре и чувствовал приятное тепло и тяжесть руки спящего Саши.
Как оказалось, имя любовника имело множество сокра щенных и уменьшительных вариантов, некоторые из которых — например, «Шурочка» — наместник выговорить не смог. Но поблагодарил Люксу за удачно подсказанное «Саша» — коротко, в меру мягко и вполне подходит для того, чтобы выкрикнуть во время секса.
Повалявшись около часа, Арек попытался выбраться из кровати, но Александер сначала стиснул его в объятьях, не позволяя отстраниться — так, что едва не треснули ребра, а потом проснулся и начал мягко заглаживать свою вину. Утренний
урок пошел ему впрок и определенно вызвал желание время
от времени повторять пройденный материал. Это радовало — и разнообразием, которого недоставало их постельным отношениям, и подтверждением того, что Саша способен переступать через сексуальные барьеры.
«Но в эти выходные не стоит замахиваться на что-то большее. Пусть привыкнет к нынешней ситуации».
После отличного оргазма и теплого душа наместник вспомнил, что где-то в доме находится Люкса, изнывающий от невозможности вернуться в столицу. Пришлось спускаться
на первый этаж и утрясать детали, которые нельзя пустить на самотек.
Телефона у Александера не имелось. Оказалось, что это
запрещено законом об ограничении прав бывших военно-
пленных. «Во избежание поощрения подрывной деятельности
против устоев Империи». Выслушав перевод Люксы, Арек дал
себе слово непременно почитать этот закон — вот хотя бы в
понедельник, сразу после утреннего совещания. О большинстве
нормативных актов планеты он имел расплывчатое впечатление,
полагая, что советники и Канцелярия сами разберутся, что надо
оставлять в прежнем виде, а что менять в рамках акции «доверие
властям».
Встречаться постановили без сложностей и особой выдумки.
Саша заканчивал работу около шести часов вечера и был со-
вершенно не против того, чтобы в районе половины седьмого
к нему в дверь стучал кто-то из телохранителей. Или он сам
спускался к стоящей у калитки машине, если заметит ее в окно.
— Последняя тема, — нерешительно проговорил Арек и едва не прикусил язык. В полумраке спальни его посетила идея.
Она могла решить часть проблем, но с таким же успехом могла
создать новые затруднения: — У меня в поместье две комнаты
забиты вещами мужа. Часть из тамошнего гардероба, часть
привезли из квартиры во второй столице, которую я продал. Я не отдал их в благотворительный центр, хотя психолог убеждал меня, что это прекрасный выход из ситуации. Не желаю, чтоб неизвестно кто... И я не могу их сжечь — рука не поднимается.
Если ты согласишься, я велю их перетряхнуть... там есть новые,
ни разу не одетые, даже запечатанные в упаковку шмотки...
Ответного кивка он дожидался долго. А получив, испытал облегчение — как будто сорвал намокший пластырь с зудящей царапины. Арка ли со львами тому виной, или удачное рас-
положение звезд на чужом небосклоне, но то, что менялось,
менялось в лучшую сторону. Словно кто-то выбил заслонку,
перегораживающую доступ счастья в судьбу.
Распрощавшись с Люксой и выторговав право на телефонные
звонки в экстренных случаях, наместник погрузился в блажен-
ное ничегонеделание. Нагретый солнцем балкон — прибежище
не менее уютное, чем спальня. Особенно, если тебе туда по
первому требованию приносят кофе и коньяк.
В воскресенье, ощутив себя выспавшимся на неделю вперед,
Арек обрел вкус к действиям и уговорил Хайнца съездить в
«Гранатовый рай» за одеждой Грэга. Старший телохранитель
вернулся только в обед — прислуга тщательно выполнила ука-
зания, нацарапанные в записке. В три сумки уложили новые
вещи, а в отдельный пакет — вычищенные и запакованные сви-
тера, которые заказывались у известного модельера, бывшего
