вы признаётесь виновным в неподчинении приказам, злостном превышении должностных полномочий и массовом дезертирстве. Вам есть что добавить?
— В связи с тем, что судом установлена невиновность княжича Данилы и невозможностью представлять Максима Баброва я беру самоотвод, — произнёс Владимир, садясь на своё место, и люди в зале начали переглядываться.
— Да, ваша честь. Учитывая обстоятельства, я буду вынужден защищать сам себя. Я действительно сделал всё это. И гораздо больше, — сказал я в полной тишине. — Надеюсь, вы всё правильно записали, и у вас хватит бумаги, ведь это только начало.
— Какое ещё начало? Дело закрыто, ты виновен, и сам признался в этом! — крикнул Секачов, после чего Волков так на него зыркнул, что здоровяк мгновенно вспотел.
— Что ещё вы хотите добавить? — повернувшись ко мне, спросил великий князь.
— Согласно первому пункту городской хартии, любые действия, направленные на выживание человечества, являются оправданными, — довольно проговорил я, кладя на стол тонкую книжечку. — В связи с экстремальной опасностью, которую представляли формирующиеся Чемпионы техносов, я, уполномоченный представитель инквизиции, комиссар Максим Бабров, по прозвищу Старый, согласно статье седьмой о деятельности инквизиции, принял на себя командование капониром.
Ещё одна книжка легла поверх первой. А затем на неё легли ещё и ещё одна.
— Как официально назначенный инквизицией командир, я вычленил приоритетные задачи, некоторые из которых были куда важнее, чем сохранение капонира. В первую очередь — сохранение библиария Кирилла Филинова, его записей и артефактов, которые, уверен, окажут существенное влияние на развитие общества и технологий.
— Не вам определять, что было первостепенным, — сухо проговорил Волков. — Для этого есть командование и руководство инквизицией.
— Совершенно верно, ваша честь. Однако, согласно статье сто двадцать первой, параграфа четвёртого, в случае невозможности получения прямого приказа от командования, комиссар обязан взять на себя чрезвычайные полномочия по руководству на месте. Что и было мной осуществлено, — похлопав по своду уставов, проговорил я. — Таким образом, задача сохранения жизни библиария, его записей и артефактов, была осуществлена в полном объёме.
— Это же бред! Какой библиарий? Вы приказали отступить всей части! — возмутился Секачов.
— Хотите выступить против инквизиции? Или прямо нарушить закон? — улыбаясь спросил я, чем выбесил Волкова.
— Вы апеллируете к вашему подчинению инквизиции, однако здесь нет представителя, который мог бы подтвердить или опровергнуть ваши слова, — сдержавшись в последний момент, произнёс великий князь. — У суда нет повода доверять вашим словам или суждениям.
— Вы правы, ваша честь, совершенно правы. Но одно дело, судить равного себе, или стоящего чуть ниже, а совершенно другое — человека, находящегося совершенно не в вашей власти, — улыбка сама собой расползлась от уха до уха. — Если же вы готовы осудить меня, исполнявшего свой долг перед человечеством, что превыше долга перед командованием, тогда у меня скорее вопрос к вам. На чьей стороне вы боретесь?
— Решили прикрыться инквизицией? И где они тогда? Где их представитель? — громко сказал Секачов, нависая над столом. — Не верьте ни единому его слову, ваша честь, он просто балабол, что…
— Кто звал инквизицию⁈ — с грохотом распахнув дверь, спросила Жанна. Шла она не одна, а в компании Кирилла и других братьев по ордену. — Что здесь происходит, господа?
— Меня пытаются засудить вопреки законам ордена и города, госпожа инквизитор. — нисколько не смущаясь неожиданному появлению, ответил я. — За исполнение моих прямых обязанностей.
— Это откровенная ложь! — голос Секачова сорвался на низкий визг.
— Достаточно! — поджав губы проговорил Волков, глядя на продолжающих входить людей в чёрных балахонах. — Произошло недопонимание, ваш человек…
— Мой? Ну, может и мой, — улыбнувшись ответила Жанна. — Вы, очевидно, хотели сказать: как много он сделал для города? Спас артефакты и моего собрата по ордену. Записи. Проигнорировав угрозу для собственной жизни и жизней окружающих, занимался целеуказанием на чемпионов врага. Которых вы, великий князь, позорно бежав с поля боя, проворонили. Инквизиция уже получила подробный отчёт брата Кирилла. И будьте уверены, его копия ляжет на стол Императору. Вопрос только, какая вам будет уготовлена роль в этом документе…
— Можете говорить что угодно. Император знает, что Волковы преданы!
— Что не мешает вам, ну скажем, заблуждаться. Или можем попробовать иначе — плести свои немудрёные интриги, пытаясь обвинить в собственных провалах других и приписывая себе чужие заслуги. В том числе заслуги инквизиции и её сторонников.
— Это обвинение? — чуть рыкнув, спросил Волков.
— Пока, я подчёркиваю — пока, нет. Но всё может измениться, если мы не разрешим это незначительное… как вы его назвали?.. недопонимание, — откровенно ухмыляясь, ответила Жанна. — Надеюсь, в вашем отчёте Императору не будет чужих заслуг. Только ваши, как командующего. Не заставляйте нас вмешиваться.
— Будьте уверены, я прослежу, чтобы там были только голые факты, — пробасил один из «братьев» и скинул капюшон, под которым обнаружился великий князь Медведев. — Ну что, Вова, кажется, в этот раз ты заигрался?
— Дело аннулировано. Вывести всех из зала! — рыкнув приказал Волков и ударил по столу молоточком, да только не сумел сдержаться, и деревянная рукоять переломилась пополам, а набалдашник улетел в зал. Прямо мне в руки. Довольный я сунул его в карман куртки.
— Ну что, оставим великих общаться? — сказала Барсова, подойдя ко мне. — Нам тоже есть что обсудить. Например, твою службу в инквизиции.
— Вы немного опоздали, — вмешалась Ольга, старающаяся держаться подобающе княгине. — Если бы вы появились чуть раньше, этого цирка не случилось. Пять минут назад я была вынуждена признать его дворянином из дома Борзых.
— Если «вынуждены», то ничего страшного. Инквизиция освобождает даже от кровных связей, не то что какого-то там побратимства, — продолжила настаивать Жанна, подойдя ко мне вплотную и буквально уперевшись грудью в бок. — Он пойдёт с нами.
— Не для того мы всё это устраивали и ставили на кон благополучие клана, чтобы отдать вам Старого, — ответила Ольга, и тоже шагнув ко мне, схватила за руку. — Скажи ей, что останешься с нами.
— Гхм, дамы, давайте обсудим это позже, — пробормотал я, ощущая, как в помещении резко становится слишком жарко. Чёрт, да лучше я в камере ещё посижу, чем оказавшись меж двух огней…
Конец арки Бедствия техно-зомби.
Как мне удалось
