пятнадцати-двадцати километрах.
Опыта управления таким у меня не было. Инициатива казалась довольно смутной, но пешее путешествие я мог банально не пережить из-за свойственных моему возрасту болезней.
Правое ухо значительно хуже стало слышать, особенно, после купания в ледяной реке, хоть я его и не мочил. Руки частенько тряслись без причины, спина ныла, а зрение, спустя, может, восемь-десять часов без сна, начинало садиться так, что практически ничего и видно не было.
Только обонянию я мог доверять, как и прежде. Миновало О знает сколько недель с тех пор, как я последний раз стрелял из своих револьверов. Я не исключал такого варианта, что промахнусь с пары метров, когда ситуация потребует ощетиниться.
– Вы готовы? – спросил я детей.
– А ты? – спросил Марко.
– Как никогда, – ответил ему, ткнув пальцем в плечо.
Мы покинули институт также, как когда-то пришли, через подземный переход. Эйнар даже не вышел с нами проститься. «Неужто и правда решил до скончания дней своих молиться? Впрочем, мне всё равно».
Обойдя институт со стороны фасада, мы бросили последний взгляд на его покосившуюся крышу, приютившую нас, пусть, и не столь дружелюбно, как хотелось бы.
Крылатые наблюдатели всё также неподвижно сидели на месте статуй.
– И всё-таки, жалко этого Эйнара, по-человечески, – вздохнула Рута.
– Не знаю, я так и не простил его. Тебе следовало вынести ему мозги, Эдгар! – заявил Олли.
Я мотнул головой.
– Что же, пойдёмте, нам предстоит нелёгкий спуск, – сказал я Этне и Марко и уже развернулся к воротам, как вдруг, услышал звук отпирающихся дверей института.
Скрипнули обветшалые петли. Изнутри раздался смех безумца.
«О нет! Что за кретин?!» – обернулся я.
На пороге между безопасным укрытием и занесённым сугробами крыльцом показался Эйнар. В глазах учёного не осталось ни капли здравого рассудка. Набрав холодного воздуха в грудь, он выкрикнул:
– Свободен! – и шагнул вперёд.
– Остановись! – воскликнула Рута.
Я же, посмотрел на ангелов смерти, что резко повернули головы в сторону безумца.
«Сбылось всё-таки. Моё прощение подарило ему смерть», – хмыкнул я.
Впервые мне довелось увидеть, как натягиваются губы наблюдателей, ещё сильнее обнажая пожелтевшие клыки. Их крылья медленно начали взмахивать.
– Свободен! Свободен! Свободен! – скандировал в небо Эйнар.
«Да, они сделают тебя свободным. Только на свой манер», – кивнул я.
– Беги обратно, дурень! – спохватился Марко, делая шаг вперёд.
– Не смотрите, – сказал я, накрыв их глаза ладонями. – Зажмите уши.
– Свободен!
Один за другим, ангелы смерти срывались с карниза, бросаясь на обезумевшего геолога. Самый первый из них, оказавшись перед Эйнаром, повалил его на землю, разрывая живот когтями. Другой подлетел сзади и буквально отломал старику правую кисть.
Но несмотря на, должно быть, невыносимую боль, тот всё ещё кричал об «освобождении», пока горло не заполонила кровь. Наблюдатели рвали тело Эйнара на части, пока от того не осталась огромная багряная лужа на снегу.
После чего, они просто улетели в неизвестном направлении. Над горой воцарилась тишина.
– Отвернитесь и идите вперёд, – приказал я детям.
«Быть может, твоя смерть дарует тебе настоящее прощение, и ты увидишься с семьёй. Пусть так и будет», – подумал я, и больше не оборачивался к институту.
Семнадцатое воспоминание
Городок, о котором говорил Эйнар, найти было не сложно при наличии карты. Спустя несколько дней, должно быть, мы спустились вниз и увидели окраинные домики.
Следы указывали на произошедшую десятилетия назад бойню. На месте сгоревших хижин произрастали дубы и орехи. Тела людей давно смешались с зеленью, покрывшей проспекты и аллеи.
– Что-то мне подсказывает, что мы припозднились, – почесал лоб Марко.
– Мне тоже, – согласился с ним. – Нам тут нечего искать.
– Эйнар разве не рассказывал про какие-то летающие шары? – спросила Этна.
– Да, где-то должна быть станция, но… Её, скорее всего, сожгли еретики, а уцелевшие аппараты использовали для побега местные жители, – ответил я.
– Нам ничего не стоит поискать её, – сказала девчонка.
– Учитывая, что альтернатива – это идти пешком на другой конец материка, пожалуй, что так, – пожав плечами, я взялся за поиск.
Судя по звукам, в городе не было никого, кроме диких зверей. Я поймал себя на мысли, что: «Вот оно! То, как будет выглядеть Земля через пару десятилетий! Не останется даже прокажённых. Природа окончательно переработает всё, что когда-то свидетельствовало о существовании людей».
Решив передохнуть, мы забрались в уцелевшее ателье и даже не стали забираться – всё равно бояться некого, кроме медведей и волков.
– Интересно, как много людей здесь жило? – задумалась Этна, разделывая подстреленного мною кролика.
– Больше, чем ты когда-либо могла видеть в своей жизни, – ответил я. – И этот город был далеко не самым огромным.
– Знаю, мама рассказывала, – вздохнула она. – Как
