ему сейчас начать быковать, и его не станет. Очень даже запросто. И Крыс почуял это. Каким-то звериным инстинктом почуял угрозу и отступил.
— Но допросить-то ее надо… — куда тише и примирительней заметил он. — Она явно знает об этом Шише много больше всех остальных вместе взятых… Если мне нельзя, то сам поспрашивай тогда.
— Спрошу, — согласно кивнул Немец, понимая, что Крыс безнадежно проиграл этот раунд в борьбе за лидерство. И теперь, что бы он ни делал, его ребята за ним уже не пойдут. Он струсил. И, потому, прежнего авторитета уже у него никогда не будет.
— Поднимаемся наверх. Пончик, эту тоже наверх давай. Черный, ты тут остаешься. Охраняешь мелких. Ну и за обстановкой следишь. Ночью тебя Индус сменит.
Поднявшись наверх Немец в который раз позавидовал умению неведомого Шиши устраивать себе жилище. Ну, допустим, мягкими кроватями его было не удивить, хотя после катастрофы где ему только не приходилось ночевать. Но тепло, свет, действующий санузел… Об этих благах цивилизации он уже начал подзабывать.
— Рассказывай? — предложил Немец розововолосой, потягивая ей носовой платок, дабы она вытерла кровь с лица.
— Что рассказывать? — настороженно переспросила та, но платок взяла.
— Ты дурочкой-то не прикидывайся! — взорвалась Майя, сидевшая за столом с Пончиком и что-то там готовившая пожрать. — Всё рассказывай. И где он прячется, и сколько у него бойцов в подчинении.
— Бойцо-ов… — протянула пленная. — Шише не нужны бойцы. Он и один вас всех вырежет как цыплят.
— Надорвется твой Шиша. «Резальщик» нашелся тоже.
— Ну двоих-то своих парней вы уже не досчитались, а он еще толком и воевать-то не начал. А как начнет…
— Ах ты сука…
— Сама ты…
— Так, заткнулись обе! — не выдержал разгорающейся склоки Немец. — Пончик, Майя, марш готовить на кухню.
— А чего она?
— На кухню, я сказал!… Индус, ты ложись спать. Тебе ночью Черного менять. Ты должен выспаться. Крыс…
— Я вообще молчу, — деланно покладисто поднял руки Крыс. — Сижу в уголке, ни во что не вмешиваюсь.
— Вот и сиди… А ты — обратился он уже к Малинке — тоже… За языком следи. Иначе вместо меня тебя допрашивать будет Крыс… А может и Майю тоже позову.
— Ничего я вам не скажу. Хоть режьте меня.
— Да никто тебя не будет резать, — с явным раздражением заявил Немец. — Мы же все и так узнаем… Пусть ты такая идейная, допустим. А если я кого из детишек сюда позову? И вместо того чтоб пугать его, ласково с ним поговорю, конфетками вон угощу, по головке поглажу. И допрашивать не буду, а просто поговорю. Как думаешь, никто из них не расскажет, про то какое ружье у вашего Шиши, да сколько вас всего тут, да сколько ружей, да куда он уехал с утра?
— Никто вам ничего не расскажет… - заявила девчонка, но вот прежней убежденности в ее голосе не было.
— Так ты от нее ничего не добьешься, — подлил Немцу масла в огонь раздражения Крыс. — Давай всё-таки я попробую? Своими методами.
— Подожди ты, — отмахнулся от него Немец. — Ты пойми, — вновь обратился он к непокорной девчонке. — Мы тебя сейчас отпустим, и скажем, что ты нам уже все что знала, рассказала. И отпустим на свободу за это. Что про тебя твои же подружки вон снизу подумают?
— Они не поверят… — совсем уже неуверенно ответила та
— Ой ли? — скептически выгнул бровь Немец. — А мне представляется, что тебя больше никогда за свою уже не признают. Будет клеймо предательницы навечно… А если ты расскажешь, то никто ничего не узнает. Никто ничего не скажет. Все сказанное останется тут. Между нами.
— Я. Ничего. Не. Скажу. — отчеканила девчонка, упрямо вскинув голову.
— Ну знаешь, — вскочил взбешенный Немец на ноги. Глянул на Крыса и пробормотал. — Пойду посмотрю, что там у нас с ужином.
Крыс прекрасно понял намек и лишь едва заметно кивнул. Немец в раздражении вышел из комнаты. Вот же упрямая попалась. Партизанка блин. Кто он ей этот Шиша? Любовничек что ли? Вон как за него горой стоит…
Когда Немец в сопровождении Пончика и Майи вновь вернулся в комнату, Крыс скромненько сидел на прежнем месте. Индус делал вид, что спит, развалившись на кровати прямо поверх одеяла и отвернувшись к стене. Пленная тоже сидела на своем стуле, вот только зажимала окровавленным платком нос, с которого капала кровь. А под левым глазом наливался синяк. Буквально на глазах.
Немец досадливо поморщился, но промолчал. У него еще не до конца выветрилась совесть, и он понимал, что так поступать нельзя. Но как иначе заставить говорить упрямую девицу он не знал. Этот выход из комнаты был своего рода жестом отчаянья. Может хоть это заставит ее заговорить?
— Что тут произошло? — деланно непонимающе спросил он вслух.
— Она упала со стула, — тут же откликнулся Крыс. — Наверное ослабела за день. Она же тоже ничего не кушала сегодня, — с издевательски наигранной заботливостью произнес он.
— Это так? — строго обратился к жертве Немец.
— Да пошел ты! — сплюнула кровью девчонка. — Думаете, я ничего не понимаю? Добрый и злой полицейский… А на деле вы оба — полные сволочи.
— О чем она говори… — начал было Немец, но закончить фразу не успел. Внезапно, без всякого предупреждения во всем доме пропал свет.
После яркого электрического света темнота буквально ослепляла. На мгновенье все замерли на месте, словно боясь пошевелиться. С первого этажа донесся слитный крик малышей. Ну это понятно, хотя и пугающе. По нервам бьет будь здоров. Но потом снизу послышался крик Черного и выстрелы из ружья. Один, второй, третий. Крик детей снизу достиг максимума. Крыс, попытавшийся в темноте пройти к выходу, споткнулся и растянулся с диким грохотом. Из угла, где сидела эта «партизанка» донесся торжествующий хохот.
— Всеё! Поздно! Он уже тут! Вы все умрете!
— Заткнись, тварь! — истерически прилетело от Майи и две девчонки, похоже, вцепились друг другу в волосы. По крайней мере оттуда доносилось сиплое сопенье и звуки ударов. Немец не стал подобно Крысу сломя голову ломиться вниз. От отшагнул к окну. Пускай на улице ночь, но по сравнению с царящей в помещении тьмой, там было довольно таки светло. Вот только ничего интересного там не наблюдалось. Улица была пуста. Но выстрелы снизу не прекращались. Правда похоже они были с того конца дома. Блин, где мой фонарик? В это время Пончик подсветил комнату с экрана трофейного смартфона, с которым он целый вечер развлекался.
Крыс, страдальчески морщась, поднимался с пола. Две девчонки реально сцепились в схватке не на жизнь, а насмерть. Индуса в комнате не
